Л. Г. Бызов,
в.н.с. ИКСИ РАН
Страна на перепутье
Миновав неспокойные 90-е годы, нынешняя Россия мягко и комфортно разместилась во временах нынешних. Исследования показывают, что глобальные проблемы вообще перестали волновать нас - всерьез занимает только свой, локальный "мирок", связанный с личным успехом, с благополучием семьи, с планами обустройства быта. На вопрос о том, «кто реально способен решить Ваши проблемы, защитить Ваши интересы», 9,4% называют Президента, еще реже Правительство, местные власти, правоохранительные органы и так далее. Реально в своих текущих проблемах жители РФ рассчитывают только на себя, членов семьи и свое ближайшее окружение. Во всех обследованных регионах выявилась картина, согласно которой правоохранительные органы воспринимаются скорее как угроза, чем защита. Мало надежды и на местную власть. И СМИ сегодня не институт власти, а всего лишь фон нашей обыденной жизни.
Настроения
Все это заставляет задуматься о крайней индивидуализации общества. "Безопасный" и комфортный мир сузился до масштабов квартиры, дачи, семейного окружения. Реализовалась идея постсоветского человека - "мой дом, моя крепость", но эта идея при всей ее привлекательности для большинства не является государственно-образующей. Она не порождает социальных связей, а скорее разрушает их.
Выборы, за которыми большинство следит как за развлечением, не связывая с ними никаких реальных планов и идей, казалось бы подтверждают наступление спокойных, стабильных, безопасных времен. Конституционное большинство в Госдуме получает партия, даже не потрудившаяся внятно артикулировать свою идеологию, демонстративно ограничивав себя "практикой малых дел". Да и в президентской кампании все альтернативные кандидаты решают свои, частные проблемы, и общество с этим соглашается: "Путину виднее". Революция закончилась? Действительно, "путинская" Россия выглядит совершенно однородной.
Именно параллельным сосуществованием различных укладов во многом объяснялся идеологический раскол, характерный для последних 15 лет. Политическая идеология "либералов" - это не идеология, а образ жизни современных мегаполисов, индивидуализированных, атомизированных, лишенных социокультурных корней, национальной и государственной идентичности. Ему противостояла субкультура "советского традиционализма", сохранявшаяся в значительной части провинций, и представлявшая весьма своеобразный синтез советской и досоветской идентичностей. Идеологический раскол 90-х - это во многом "война" мегаполисов и глубинной России.
Сегодняшняя ценностная унификация - это унификация постсоветского образа жизни. Когда говорят о том, что "путинская" Россия состоит из нескольких, совсем не похожих Россий, это верно и неверно одновременно. Огромные социальные контрасты, ранее разрывавшие ее, сегодня воспроизводятся практически в пределах каждого региона, каждого крупного города. Национальные противоречия и конфликты сегодня также характерны не только для отдельных "прифронтовых" регионов, но однотипно проявляются повсюду. Рост социального неравенства сопровождается перемалыванием локальных субкультур, но это, как ни странно, делает неравенство особенно нетерпимым.
В сложно стратифицированном кастовом или сословном обществе социальные различия и привилегия легитимизируются традицией, в постсоветском обществе такие традиции не сложились. Богатый, преуспевший человек - он такой же, "как и я", только ему больше повезло, а это кажется несправедливостью. Последние социологические исследования, а также результаты выборов в Госдуму, показывают, что регионы значительно меньше, чем еще 5-10 лет назад, различаются по своему идеологическому и политическому выбору.
Всем памятен феномен "красного пояса", симпатизирующего коммунистам; мегаполисов, симпатизирующих "демократам"; окраин, поддерживавших ЛДПР. Недавние думские выборы в подтверждают вывод социологов о значительной ценностной унификации "путинской" России. Так КПРФ, за которую ранее "в разы" больше голосовали в глубинке, чем в столицах, набирает всюду примерно равное число голосов (различия между Москвой и Петербургом оказались сильнее, чем между мегаполисами в целом и провинцией). СПС показывает провальный результат именно в Москве, набирая там меньше голосов, чем в областных центрах. А ведь КПРФ и СПС длительное время были политическими полюсами, своего рода знаками "традиционной" и "прозападной" политкультуры. Особо следует остановиться на феномене блока "Родина", который, казалось бы, был ориентирован именно на настроения провинциальной протестной интеллигенции, тем не менее, больше всего голосов он собрал как раз в мегаполисах и подмосковных научных центрах.
Ценностная унификация, происходящая в стране, имеет две встречные составляющие тенденции: разложение остатков традиционного общества за пределами столиц, включение провинции в современную цивилизацию мегаполисов, с одной стороны, и формирование среднего класса в мегаполисах, для которого вообще характерны консервативные общественно-политические запросы. Так, провинция меняет свой политический выбор в направлении от КПРФ к "Единой России", а столицы переориентируют свои симпатии от СПС и "Яблока" в направлении той же "Единой России" и "Родины".
В результате современное российское общество представляет собой плохо организованную и лишенную импульсов для самоорганизации массу практически однородных индивидуальных социальных субъектов. Между ними отсутствуют локальные информационные и социальные коммуникации, они атомизированы. И В. Путин - абсолютно адекватный лидер этого аморфного общества - никуда не ведет, ни к чему не призывает, ничего не ломает через колено, скорее имитирует деятельность, чем реально действует.
И все же происходящее в стране оставляет смутное ощущение тревоги, неопределенности. Парадоксально, что "путинский" режим, добившись монопольного положения на политической сцене, получив карт-бланш на все, скорее потерял, чем выиграл. Лишившись даже тени реальной оппозиции внутри страны, полностью маргинализовав ее, власть осталась один на один с реальными, объективными обстоятельствами, которые, как показывает история, могут оказаться сильнее любых режимов. А рассчитывать на аморфное общество, неспособное ни к какой мобилизации, как на опору, также не приходится. А без мобилизации все работает на холостых оборотах - каждый отдельный институт власти - государственный или общественный - действует сам на себя, представляя и реализовывая только свои корпоративные интересы. В условиях системного кризиса - экономического или политического - такая конструкция моментально разваливается, словно карточный домик. И подобное развитие событий уже происходило на нашей памяти в конце 80-х годов.
Экономические обстоятельства скорее благоприятствуют нынешней власти - но долго ли продлится везение? А вероятный политический кризис, связанный с преемствованием власти в 2008 году, уже становится очевидным.
Что станет с "Единой Россией", когда она перестанет получать ясные и однозначные сигналы из Кремля? Как поведут себя регионы, сегодня ведущие себя демонстративно тихо и лояльно, но в которых зреет нарастающее недовольство Москвой, уверенность, что "Москва только всех обирает, но ничего не дает" (с этим сегодня согласны от 70 до 85% жителей нестоличных регионов)?
По сути, путинская вертикаль - это попытка восстановить внеидеологическое управление страной («КПСС без идеологии»), которая уже показала свою несостоятельность на закате СССР. Как только вертикаль дала трещину, все разбежались кто куда, превратившись в своекорыстную и эгоистическую горизонталь.
И это заставляет дать однозначную оценку - лишь превращение суммы аморфных индивидов в политическую нацию, формирование новой надындивидуальной и надкорпоративной субъектности позволит дать России новый импульс, и даже, возможно, сохранить ее как таковую.
Понятно, что политические инструменты типа "Единой России" (которая сама является механической суммой корпоративных интересов), сервильных палат Федерального собрания, маргинальных мелких партий - принципиально не годятся для решения подобных задач. Мы оказались в институциональной ловушке - заявленная модернизация привела к разрушению социального пространства и в результате стала носить паразитический характер, питаясь за счет распада создававшейся столетиями социальной и национальной ткани. И если с ценностями (особенно декларативными) у нынешних россиян вроде бы все в порядке - то общественных институтов, способных модернизировать социальное пространство, не существует.
Предпосылки
формирования национального государства?
Отмеченная нами ценностная унификация не отменяет социальных и национальных проблем в стране, которые, как показывают исследования, не только не решаются, но быстро нарастают. Важнейшей задачей является установление социального и национального порядка, который был бы приемлем для большинства и воспринимался бы обществом как легитимный. Нынешний порядок, несмотря на известный рост уровня жизни и повышение общей адаптивности населения, таковым не является. Лишь 10-12% опрошенных жителей РФ устраивает сложившийся в стране социальный строй, хотя, как показывает голосование за ту же "Единую Россию", мириться с ним в целом население готово, не признавая его ни справедливым, ни эффективным. Что же касается поддержки В. Путина, то во многом это не столько оценка его реальных заслуг перед страной, сколько сохраняющиеся надежды, что он "наконец-то" возьмется за дело. Но ведь и другие политические силы (может быть, в какой-то степени, за исключением "Родины") не ставят амбициозных и универсальных задач, ограничиваясь планами локального выживания на политической арене. А нужна "партия нового порядка", связанная с формированием новых, национально ориентированных элит, и выстраиванием частных и локальных интересов вокруг стратегических приоритетов.