Н.А. Нарочницкая
Реальность
событий 11 сентября по сути дела отступила на второй план в сравнении с
глобальными масштабами «ответа» со стороны США. Всю серьезность последствий
фронтального входа американцев в Центральную Азию, равно как связь этого
резкого расширения сферы американских интересов с цепью событий на Ближнем
Востоке (изральско-палестинский конфликт) и в Южной Азии (рост напряженности в
индо-пакистанских отношениях) еще предстоит анализировать.
Если говорить о начале
качественного нового этапа в развитии международных отношений, то его знаменуют
вовсе не сами по себе события 11 сентября, а стремительное разворачивайте
военного присутствия США в Азии до размеров, о которых во времена «холодной
войны» нельзя было и помыслить. По отношению к стратегии экспансии Рах Атепсапа
действия конкретных террористических организаций все больше выглядят как повод,
который позволяет Соединенным Штатам целенаправленно, в одном регионе за
другим, устранять конструкции миропорядка второй половины XX века. И уже ясно,
что фундамент прежнего миропорядка взорвала не «Аль-Каида» - он был разрушен с
концом биполярного мира.
С тех пор каждая новая
«пятилетка» влекла очередную геополитическую перестройку по программе
строительства «единого мира». Крушение СССР вышло на первый план, заслонив
собой объединение Германии. С уходом России из Севастополя и эрозией ее статуса
черноморской державы немедленно вновь встал Восточный вопрос, и вновь в его
орбиту втянуты Кавказ и Балканы. Агрессия против Югославии заставила забыть о
революционных изменениях в Восточной Европе. Триумфальный въезд британского
премьера А.Блэра в Кабул (о чем Пальмерстон или Дизраэли могли лишь мечтать)
побуждает теперь многих относиться к расширению НАТО на восток Европы как к
заурядному явлению местного масштаба.
Смысл происходящего в том, что
«атлантизация» Европы оказалась лишь предварительным этапом и теперь
перерастает в структурную геополитическую перестройку Евразии в целом. Можно
не сомневаться, что англо-американский проект принципиально новой Центральной
Азии требует радикальных перемен в соотношении сил на Ближнем Востоке, который
неслучайно захлестывают сейчас волны насилия и контрнасилия. Ближневосточный
регион в новой евразийской стратегии США должен соответствовать роли необходимого
«тыла» американских стратегических наступлений на юг Евразии.
Логика «сui bonе» - «кому это
выгодно» побуждает скептически отнестись к тиражируемому клише, будто именно Я.
Арафат стоит за палестинскими смертниками. Точно так же как моджахеды и талибы
имели отнюдь неисламского дирижера, умело направлявшего их яростный потенциал
по нужной геополитической дуге, так и взаимоотношения между Израилем и
палестинскими арабами - предмет аналитической разработки и опосредованного воздействия
и управления спецслужбами - сегодня ЦРУ и Моссад, в недавнем прошлом - и
советской разведки. Динамичный баланс сил на Ближнем Востоке всегда имел более
чем региональное значение и был показателем соотношения сил в мире, что,
разумеется не исключало развитие автономных тенденций и неуправляемых импульсов
частного характера, иногда нарушавших общий ход.
Стратегический выигрыш от
эскалации насилия в самом Израиле и на оккупированных им палестинских
территориях при всех страданиях и жертвах мирного израильского населения
получает Тель-Авив. Главная цель правительства А. Шарона - перечеркнуть мирный
процесс, начатый в 1993 году в Осло, и тем самым отодвинуть перспективу
создания независимого Палестинского Государства - то есть воспрепятствовать
главной исторической задаче палестинцев. Как подчеркивалось в заявлении Я.
Арафата в январе нынешнего года, «мир для палестинцев означает наличие
независимого Государства на территориях, оккупированных Израилем в 1967 году».
Но секретарь израильского правительства Гидон Саар откровенно заявил, что
важнейшим элементом нового курса Шарона по отношению к палестинцам являются
«активные мероприятия упреждающего характера», что делает очевидным главный источник
происходящего на Ближнем Востоке роста насилия. Министры внутренних дел 17-и
арабских Государств на январской (2002) встрече в Бейруте именовали его
«израильским Государственным терроризмом».
Цель действий А. Шарона -
отождествить борьбу палестинцев за прекращение израильской оккупации с
международным терроризмом и устранить с политической сцены Ясира Арафата как
бесспорного исторического лидера движения за палестинскую Государственность и
тем самым отодвинуть как можно далее возвращение палестинцам их законной
территории.
Сегодня на глазах у Арафата
уничтожаются плоды всей его почти сорокалетней политической, дипломатической и
Государственной стратегии. И шансов сохранить их у него не так много, ибо эта
стратегия была возможна в условиях взаимного сдерживания в двухполюсном мире и
позволила уравновесить сначала английское, затем американское присутствие «к востоку
от Суэца», первоначально имевшее вид оси Лондон - «еврейский национальный очаг»
в Палестине - турецкий Константинополь, который Европа не желала называть
Стамбулом вплоть до Версальского мира.
Еще в 1917 году декларация
Бальфура провозгласила, что британское правительство «относится благосклонно к
установлению в Палестине национального очага («паНопа1 Ноте») для еврейского
народа и приложит все свои усилия, чтобы облегчить достижение этой цели». Этот
документ по настоянию Лондона был целиком включен в Севрский договор с Турцией
и в британский мандат Лиги Наций на Палестину. Письмо министра иностранных дел
Великобритании Бальфура на имя банкира Ротшильда стало, таким образом, частью
Версальской системы международных отношений и международным обязательством.
Декларация действовала до истечения мандата на Палестину в 1947 году.
Официально декларация Бальфура
мотивировалась стремлением заручиться помощью российских и американских евреев
в войне Антанты против стран австро-германского блока, но у нее была и другая
цель - дать возможность Англии уклониться от выполнения соглашения 1916 года с
Россией и Францией о послевоенном разделе Османской империи и оправдать захват
стратегически важной Палестины в дополнение к Месопотамии (нынешних Ирака и
Кувейта - давнему объекту стратегических интересов Британии). Ссылаясь на
декларацию Бальфура, Англия отказалась от включения Палестины в состав
арабского Государства и от передачи Палестины под международное управление.
Примечательно, что одной из опор оси Лондон - «еврейский национальный очаг» -
Константинополь было поначалу не национальное Государство, а экстерриториальный
субъект международного права - международные структуры сионистского движения за
переселение евреев в Палестину.
Геополитические и финансовые
результаты Второй мировой войны придали западной части эскиза несколько новые
параметры, не изменив общей направленности проекта: Англию на Ближнем Востоке
заменили США, а экстерриториальный субъект получил реальную Государственность в
виде Израиля, который в дополнение к собственным задачам в мировой истории
сохранил функцию проводника англосаксонских интересов в регионе. Атлантический
Стамбул стал играть еще большую роль в реализации этих интересов чем некогда
Блистательная Порта. При поддержке союзников СССР по антигитлеровской коалиции
Турция оставила за собой Каре и Ардаган, отошедшие к России по Берлинскому
конгрессу 1878 года, но оккупированные Турцией в 1918 году, и была немедленно
включена в НАТО, что позволило окружить СССР военными базами с юга.
Ось Вашингтон-Тель-Авив-Стамбул
превратилась в стратегический рубеж англосаксонских держав на Ближнем Востоке и
в Персидском заливе, а кроме того стала основой будущего продвижения в Евразию
с юго-запада континента. Однако начать это продвижение США могли лишь при
условии разрушения международного равновесия, достигнутого по итогам второй
мировой войны и в результате ядерного паритета. В процессе становления биполярного
мироустройства арабский мир во многом изменил свое лицо. Склоняясь к ориентации
на СССР, сулящей политическую эмансипацию, он обретал роль все более серьезного
фактора международных отношений. Некоторые Государства, играя на противоречиях,
смогли накопить финансовый и военный потенциал и вырасти постепенно до уровня
«региональных супердержав» или «центров силы». Сирия, Ирак, а также после
антиамериканской исламской революции - Иран, соперничая между собой как и во
времена Омейядов и Аббасидов, тем не менее были противовесом той оси, что
создали англосаксы. Мировая роль и активная политика СССР были тем главным
условием, благодаря которому на Ближнем Востоке сложилось определенное
соотношение сил.
Эволюция Организации Освобождения
Палестины (ООП) как субъекта мировой политики удивительно повторяла судьбу
сионистских структур, прошедших путь от экстерриториального носителя права на
самоопределение до Государства. Сначала ООП была признана экстерриториальным
субъектом международного права, что полностью соответствовало интерпретации
послевоенным международным правом понятия правосубъектности в отличие от начала
XX века, когда международное право признавало ее исключительно за Государствами.
Затем, в начале 90-х годов ООП стала признанным субъектом Государственного
права - правительством Палестинской автономии с перспективой образования (в
соответствии с резолюциями ООН №№242 и 338) независимого Палестинского
Государства. Такое развитие событий противоречило всей
Государственно-исторической концепции Израиля - удержать оккупированные
территории и не дать палестинцам самоопределения. По отношению к этой стратегии
позиция израильских «голубей»: «мир в обмен на территории» была кардинальным
отступлением, с чем никогда не соглашались правые - как респектабельный Б.
Нетаньяху, так и обагренный кровью А. Шарон.
Поворот вспять «мирного процесса»
был сознательно спровоцирован именно в период правления Нетаньяху в середине
90-х годов. Тель-Авив начал целенаправленную политику создания на
оккупированных палестинских землях западного берега реки Иордан и Газы еврейских
поселений (с 1993 года их число почти удвоилось), делая их заложниками своей
стратегии. Провокация с целью срыва мирного процесса удалась и в ответ началась
продолжающаяся с сентября 2000 года интифада (Палестинского восстания).
А. Шарон неслучайно в первые же
дни после 11 сентября немедленно назвал Я. Арафата «нашим бен-Ладеном». Когда
США для компенсации своего имиджа в исламском мире протянули «пряник»
палестинцам, заявив о необходимости ускорить движение к полноценному
палестинскому Государству, это повергло в ужас Израиль и израильские танки и
ракеты обрушились с удвоенной силой на палестинские территории, вызывая новый
круг насилия.
Роль вековой оси Вашингтон
(Лондон)-Тель-Авив-Стамбул повышается в связи с новыми и «старыми» задачами «к
востоку от Суэца», о чем говорит явно лояльное отношение Вашингтона и чуть
более осторожного Лондона к действиям Шарона. Однако, последнее развитие
событий показывает, что израильские ястребы зашли так далеко, что их стратегия
грозит обернуться против Израиля. Европейские союзники США уже недвусмысленно
устами своих официальных лиц заявляли о необходимости ускорить, а не отложить
предоставление палестинцам полной Государственности, чтобы «дать им возможность
реализовать себя не только в Интифаде». На фоне этих предложений прозвучала важнейшая
инициатива Саудовской Аравии об одновременном признании арабскими странами
Израиля и освобождении оккупированных Израилем в 1967 году палестинских земель,
что уже создает некое поле для игры, неудобное для Израиля, но предоставляющее
и Европе и России шанс проявить свою волю и роль.
Будущее развитие событий в новом
арабо-израильском конфликте окончательно прояснит важнейший вопрос: способны
ли еще Европа и Россия оказывать влияние на события в этом важнейшем для всей
евро-азиатской архитектуры регионе. Это будет также одним из важных показателей
способности Европы и России удержать США от задуманных акций в отношении Ирака.
Ясно, что баланс сил на Ближнем
Востоке, отражавший общий характер биполярного мира, после распада СССР и
самоустранения России с ближневосточной сцены подвергается сейчас намеренному
слому, которому обречены, судя по всему, подвергнуться структурные опоры
геополитического равновесия в других регионах. Видимо, предвидя это, Ирак,
который в ирано-иракской войне 80-х годов пользовался поддержкой Соединенных
Штатов и реально претендовал на роль регионального «центра силы», неуклюже
попытался в начале 90-х годов взять на себя роль нового организатора региона (в
истории с вторжением в Кувейт сыграла роль за сценой американская дипломатия),
но просчитался. Просчет состоял в том, что Багдад недооценил сразу несколько
факторов: степень безволия Москвы и, соответственно, волю англосаксов к
восстановлению контроля над Месопотамией, ущербность арабской солидарности, а,
главное, решающую зависимость всей архитектуры Ближнего Востока от меняющегося
соотношения сил между США и СССР. В итоге С. Хуссейн лишь предоставил Западу
долгожданный предлог для борьбы за восстановление контроля над Ближним Востоком
под флагом наказания «режимов зла» - «изгоев» при молчаливом согласии на такую
интерпретацию международных проблем Москвы.
Сегодня вся ближневосточная
надстройка, сложившаяся за 45 лет существования биполярного мира, как и плоды
многолетней деятельности самого Арафата, рушатся прежде всего не из-за действий
ХАМАС, а в полном соответствии той новой англоамериканской геостратегии,
которая требует нового состояния Ближнего Востока и в которой нет места
арабо-мусульманским региональным «центрам силы» - Ираку, Сирии, Ирану. В
соответствии с этим в начале 90-х годов формировался список
«Государств-изгоев», а после 11 сентября - список «стран, укрывающих
террористов». Нетрудно понять, что в перечень таких стран, войдут все, кто в
силу географического положения, ресурсной базы или политического курса могут препятствовать
установления военно-политического контроля США над мировыми нефтересурсами.
«Партия войны» в Вашингтоне (в числе ее первых лиц американские наблюдатели
называют Пола Волфовица, Ричарда Перла, Джеймса Вулси) видит свою задачу в том,
чтобы установить над Ближним Востоком и Персидским заливом такую «опеку»,
которая позволяла бы протянуть от этого региона силовые линии в «осваиваемую»
сейчас Вашингтоном Центральную Азию и до Исламабада.
Осуществление столь масштабных
целей в Евразии требовало, разумеется, не просто «возмездия за теракты» и
уничтожения баз «Аль-Каиды», но превращения «освобожденного», то есть полностью
разгромленного Афганистана в протекторат - задача, которую британцы безуспешно
пытались решить на протяжении большей части XIX века. Британской Индии, откуда
англичане развивали некогда наступление на Афганистан, больше нет, но
американское военное присутствие в Средней (Центральной) Азии и поддержка
военного режима в Пакистане позволяют подойти к решению этой задачи с другой
стороны.
На этом фоне наркосеть «золотого
полумесяца», сформировавшаяся и разросшаяся под наблюдением ЦРУ и
Межведомственной разведки Пакистана, является, судя по всему, не помехой, а
наоборот, подспорьем (в рамках тайных операций коммерческая схема «оружие в обмен
на наркотики» отработана давно). Уже появились сообщения о том, что американцы
проявляют интерес к контролю над таджико-афганской дорогой, что, скорее всего,
и вызвало резкие высказывания К. Тоцкого - Начальника Погранслужбы России.
Дорога же эта является не только главным военно-стратегическим сообщением, но и
путем наркотрафика. Обращает внимание, что массированные бомбардировки
Афганистана, изменившие в ряде мест ландшафт страны (например, в районе
Тора-Бора), удивительным образом не затронули плантации опиумного мака и
лаборатории по производству героина.
Существует версия, что одной из причин кризиса отношений между США и режимом талибов стал декрет муллы Омара от 27 июля 2000 года о полном запрете производства опиумного мака в Афганистане, что угрожало отнять или ограничить рычаги управления колоссальными финансовыми потоками и разветвленным транснациональным механизмом тайных операций ЦРУ от Пакистана до Косово. Известно, что косовские албанцы обеспечивают 40 процентов всего оборота наркотиков в Европе, и именно эти средства шли на вооружение боевиков «армии освобождения Косова» и в Македонии. По данным ООН, на территории, подконтрольной талибам, площади под маком действительно сократились, но это сокращение было компенсировано увеличением площадей по производству мака на территории Северного альянса. Тогда США и сделали ставку на Северный альянс вместо талибов. «Когда Тони Блэр заявил, что большая часть продаваемого на улицах Лондона героина имеет афганское происхождение, он почему-то забыл упомянуть, что этот героин поступает из районов, контролируемых англо-американскими союзниками», - писала 1 ноября 2001 года немецкая «Ди Вельт», а наркоделец, давший газете интервью откровенно признал: «Америка ведет сегодня бизнес с крупнейшими производителями опиумного мака и держателями контрабандной торговли этим товаром».