Бюрократия против нации, «Единая Россия» против Путина

 

Определенный идеологический оттенок «партия власти» будет иметь всегда, коль скоро государственная власть принимает в качестве официальной риторики определенную идеологическую доктрину. При этом идеология так или иначе должна входить в противоречие с политической практикой, которая для «партии власти» всегда совпадает со стремлением обеспечить чиновничеству максимально благоприятные условия для господства над нацией и контроля любых социальных инициатив. Это правило касается и КПСС, и движения «Выбор России», и движения «Наш дом – Россия», и сегодняшней «президентской» партии «Единая Россия», составленной из недавних антагонистов – партии «Единство» и партии «Отечество».

Каждая их слившихся воедино партий представляла определенную социально-политическую парадигму, востребованную в избирательной кампании 1999 года и заметно трансформировавшуюся к началу 2002 года.

 

Программы «Единства» и «Отечества»

 

В предвыборной программе «Единства» (избирательное объединение «Медведь») приоритетной задачей, явно выделяющейся своей определенностью в сравнении с лозунговой формой прочих положений программы, является задача создания сильного государства. При этом сопутствующими задачами являются чисто либеральные – личная свобода, гражданское общество, федерализм.

Заявляя себя как «консервативный центр» «Единство» выдвигает тезисы о самобытности России и необходимости патриотизма – что, собственно, в консервативной парадигме настолько тривиально, что не нуждается в обосновании, а скорее должно подлежать защите и выражаться в конкретных проектах. Таких проектов на практике «Единство» предложить не смогло, ограничив свою роль поддержкой президентских и правительственных инициатив.

Более того, «Единство» вполне сознательно придерживалось пассивной позиции. Идеологи «Единства» обосновали такое положение дел консервативной идеологией: «…одни выдвигают нереальные проекты возвращения к дореволюционной русской консервативной традиции, то другие предпринимают попытки выдать за консерватизм ностальгические воспоминания о коммунистическом обществе или же маскируют под этикеткой консерватизма прямо шовинистические, узко-националистические взгляды».

При этом перечисляются следующие задачи консервативной политики:

-защита традиционных ценностей; соблюдения их иерархии;

-уважение авторитетов;

-дисциплина, мораль, нормы и обязанности индивида;

-опора на семью, религию, общину;

-сопротивление культурному кризису;

-необходимость социальной стабильности.

В то же время идеологическая неясность побуждает идеологов «Единства» варьировать свою позицию от обмолвок о консервативной революции до лозунга «постепенность, последовательность, органичность». Также остается неясным, с какой моделью российской государственности «Единство» ассоциирует свою позицию. Поскольку отрицается как советская, так и дореволюционная имперская модели, и остается лишь «традиция» либеральных реформ последнего десятилетия ХХ века. Таким образом, в «Единстве» происходит та же идеологическая борьба, что и во власти – между либеральной (программа «Единства» 1999 года) и консервативно-традиционалистской (идеологические разработки 2000-2001 гг.) парадигмами.

Идея сильного государства (и даже попросту – его восстановления!) прослеживается и в программе «Отечества» (1999 год): «Главная идея нашей Программы - преодоление вакуума власти, восстановление в полном объеме всех функций государства. Мы полагаем, что в нынешней кризисной ситуации реформирование государства является тем звеном, потянув за которое мы вытащим Россию из поразившего ее системного кризиса. Горький опыт последних лет говорит о том, что только сильное государство способно обеспечить на практике основные права и свободы личности, и, прежде всего, право на жизнь. Исторический опыт учит уважать и беречь могущество государства как гарант целостности страны, ее внутренней и внешней безопасности, ее национального достоинства, как основное условие успешных преобразований в экономике».

В программе имеется также определенное видение национальной проблематики: «К числу нерешенных проблем национального развития мы также относим вопрос о гражданском примирении, о национальном единстве». Тем не менее, с чего начинается раздел программы «Сильное государство»? Вовсе не с идеи национального единства, а с прав человека и разделения властей – то есть, с либеральной риторики, которая в 1999 году еще не была поставлена под сомнение. И только в разделе «Крепкая федерация» говорится об укреплении единства России, понимаемой как федерация (что объявляется лучшей формой государственного устройства), «опирающейся на патриотическое единство и многообразие ее народов» и «полноценное развитие всех регионов».

Программа «Отечества» больше похожа на разностороннюю правительственную программу с расчетом по меньшей мере на пятилетку и с крайне неясными перспективами исполнения намеченных целей. При скудости ценностных позиций и неясных результатах выборов поставленные задачи стали благими пожеланиями, скорее рекомендациями власти, чем способом привлечь сторонников. Огромное количество фраз, начинающихся со слов «”Отечество” будет добиваться…» дает основание через несколько лет после обнародования программы говорить о том, что реально добиваться поставленных задач (помимо обеспечения «сильного государства») никто и не собирался. В особенности такого рода претензии легко предъявить предвыборной платформе блока «Отечество – Вся Россия», которая состояла из перечня десятков законов, которые должны были быть разработаны и проведены через парламент. Эта обширная программа почти не нашла своего отражения в парламентской деятельности депутатов от указанного блока, которые предпочли сначала уйти в тень, а потом влиться в «партию власти», забыв прежние разногласия с «Единством».

Этот этап может быть проиллюстрирован попыткой найти новую идеологическую подпорку для идеи «сильной власти». И здесь идеологи «Отечества» (на сей раз эту роль играют лидеры партии) приходят к попытке отречься и от либерализма, и от коммунизма. В программной статье Ю. Лужкова и А. Владиславлева говорится, что новой партии («Единая Россия») нечего заимствовать из нашего недавнего прошлого – коммунизм стал тождественен тоталитаризму, а либерализм проявил себя с антипатриотических и антигосударственных позиций.

 

«Принцип "священной частной собственности" был бездумно противопоставлен ценностям государства, семьи, религии, нации, традиций. Российские либералы объявили войну своему государству, его традициям, национальным ценностям. Патриотизм был для них "прибежищем негодяев"» (ЛГ 2001, №40). Их либерализм «обрел знакомые "большевистские" черты, едва только был пересажен на российскую посткоммунистическую почву».

 

Поэтому идеология новой партии должна «воспользоваться современными - и применимыми к условиям нашей страны - элементами правой и левой идеологий и соединить их в практической политике». Причем «левые» элементы должны доминировать:

 

«В нынешних российских условиях, когда десятилетние реформы создали сильный перекос вправо, мы считаем, что первоочередные наши задачи связаны с возрождением силы и могущества Российского государства, с поддержкой отечественной промышленности, с подъемом жизненного уровня большинства народа. Если корабль дал правый крен, следует восстановить его остойчивость».

 

Нетрудно заметить, что «левая» идея воспринимается здесь как чисто этатистская, что дает основание говорить о близости к позиции, выраженной в программе КПРФ. О том же говорит и фраза: «мы государственники до мозга костей».

Отрекаются идеологи новой партии и от консервативной ориентации на прошлое:

 

«Государство - не более чем инструмент, который должен служить народу. И в этом плане опыт российской истории, к которому так любят взывать националисты, ничему хорошему научить, к сожалению, не может».

 

Социально-либеральный синтез достигается постановкой задачи для партии «Единство»+«Отечество» «сделать обыкновенного человека, нашего современника, мерой всех вещей, а улучшение его жизни - единственным критерием успешности реформ». На первое место ставятся интересы человека, в пользу которого должны проводиться реформы – «созидание на основе раскрепощения человека». Либеральная составляющая новой идеологии должна обеспечивать приоритет производства и эффективности, а социалистическая - приоритет справедливому распределению. Планируется цивилизованное соревнование социалистических и либеральных идей в одной партии.

Одновременно просматривается и либеральная идея минимизации государства, и уравнительная социальная идея коммунистов:

 

«Нет никакой "роковой загадки" России. Есть лишь традиция: пытаться проводить масштабные преобразования "сверху", без учета интересов большинства, при отсутствии адекватных юридических и политических механизмов. И не покажется после этого удивительным, что от реформ у нас, как правило, выигрывало меньшинство, тогда как большей части народа отводилась незавидная участь "навоза истории"».

 

Интересно, что Лужков и Владиславлев находят роль для «партии власти», делая партию (причем, единственную) неотъемлемой частью политического режима, отводя ей место посредника между властью и народом и выразителя интересов больших социальных групп. Данное положение полностью заимствовано лидерами «Отечества» из программы партии «Единство».

Критики указанной программной статьи зафиксировали в статье Лужкова и Владиславлева множество несуразиц. Прежде всего характерная особенность идеологии «народной партии» - отчаянное отсутствие какой-либо новизны. Критика всех аргументов «слева» и «справа» оставляет лидеров партии без собственных аргументов или же вынуждает вступать в противоречие, повторяя слова, произносимые своими оппонентами. Говоря, что ничего не заимствуют у либералов и коммунистов, лидеры «Отечества» на самом деле заимствуют у них все. Но все второстепенное, чисто риторическое. Фиксируя «антипартийный синдром» они все равно готовы в партийной борьбе, которая «является источником развития».

Тогда какой же идеологией будет следовать «Единство России»? Единственный устойчивый идейных комплекс, который прослеживается в программных разработках, касающихся предыстории партии, это этатизм, отрицание какой-либо традиции, и ориентация на индивидуализм. В сумме мы получаем налет социалистической риторики, прикрывающий ультра-либеральные западнические установки, которые лидеры «партии власти» намерены надежно защитить «сильным государством».

Необходимо отметить важное обстоятельство в идеологии складывающейся из нескольких фрагментов социально-либеральной «партии власти». Дело в том, что установки программ «Единства» и «Отечества» по своему стилю и характеру постановки целей государства оказываются в принципиальном противоречии с теми позициями, которые высказывал избранный ими в лидеры российский президент В.В. Путин.

 

Послания Путина

 

Например, программы «партии власти» затрагивают национальную тематику лишь вскользь. А Путин начинает свое Послание Федеральному Собранию 2000 года с главного – в демографической ситуации, а затем выдвигает ключевую проблему современной России:

 

«сможем ли мы сохраниться как нация, как цивилизация, если наше благополучие вновь и вновь будет зависеть от выдачи международных кредитов и от благосклонности лидеров мировой экономики?».

 

Трудно более остро поставить вопрос о судьбе государства Российского, в сравнении с тем, как сделал это Путин в указанном Послании:

 

«Россия столкнулась с системным вызовом государственному суверенитету и территориальной целостности. Оказалась лицом к лицу с силами, стремящимися к геополитической перестройке мира». Столь остро проблему ставили, разве что, самые жесткие оппозиционеры, но не «партии власти», в которой оказались представленными лидеры сепаратизма – главы национальных республик. И как будто к этим партиям обращены слова Послания: «не нужны очередные чиновничьи партии, прислоняющиеся к власти, тем более - подменяющие ее».

 

К национальной проблематике относится также поставленная Путиным во главу угла задача выработать четкие демократические правила, гарантирующие подлинную независимость журналистики и выведения ее из-под влияния финансовых групп, использующих ее для клановой борьбы. Подобная постановка вопроса также не встречалась в программных документах «партий власти». Напротив, «партия власти» объявила открыто, что будет использовать «административный ресурс» как только сможет. Начавшаяся агитация «Единой России» за несколько месяцев до объявления выборов прямо подтверждает – ни о какой честной политике здесь речи быть не может. Свобода слова просто покупается «партией власти», ставшей банком для олиграхических финансовых групп.

Конечно же, в Послании Путина с достаточной ясностью выражен экономический либерализм – ставится задача ограничение вмешательства государства в экономику и защита государством экономической свободы (равенство условий конкуренции, освобождение от административного гнета и т.д.). Понять это все можно и как антибюрократическую направленность декларируемой политики. Но в точности то же самое говорят и бюрократы, составившие «Единую Россию» и одновременно своим чиновничьим прессингом давящие развитие предпринимательства. Если бы не иные высказывания Путина, могло бы показаться, что он един с «партией власти» в деле защиты олигархического политэкономического режима. Но это не так. «Партия власти» лукавит осознанно, Путин расходится с действительностью в силу слабости своего влияния на ситуацию в России.

Позиция Путина по проблемам государства и нации позволяет зафиксировать ее как очень близкую к концепции либерального национализма, но не социально-либерального синтеза. И это находится в достаточно жестком противоречии с уклончивыми формулировками «партий власти». Ведь не эти партии, а именно Путин поставил вопрос о возвращении государству естественной функции легитимного насилия, которая в прежние годы все больше узурпировалась службами безопасности частных корпораций и кланов с одной стороны, и региональными группировками, размывающими единство государства, с другой.

Уже в Послании-2001 Путин объявляет о создании федеральных округов как о важнейшем достижении в деле укрепления государства. И, надо отметить, это становится частичной реализацией выдвинутой традиционалистско-консервативными партиями идеи укрупнения административно-территориальных единиц (к примеру, в программных установках Конгресса русских общин). Новым же, перспективным направлением укрепления государственности, становится в Послании-2001 объявление войны бюрократизму. И хотя в последующий период эта задача оказалась практически неподъемной без поддержки «снизу» и без встречной организационной инициативы «сверху», мысль Путина весьма серьезно показывает идейное расхождение между «партиями чиновников» и его собственными устремлениями.

Для «левых» партий в политических установках чаще всего присутствует народ (с достаточно неясными характеристиками), то государство практически всюду отвергается либо как источник несправедливости, либо как в принципе неприемлемый для построения справедливого общества институт. Для либеральных партий, при всем их разнообразии, практически едины в своем отрицании государства перед лицом интересов отдельной личности, а также в своем игнорировании феномена нации и насущных задач обеспечения национального единства. Консервативные партии уделяют внимание и народу и государству, исходя их исторических традиций развития России. Наконец, «партии власти», составленные из чиновников, вольно или невольно находятся на позиции этатизма: государство для них сверхценно, а народу (нации) достаются малозначащие славословия или не предназначенные к исполнению обещания.

Особая позиция, выраженная в Посланиях Президента, приближается к либеральным партиям в части определения места государства в экономической жизни, а в остальных сферах сближается с консервативными трактовками, оставаясь, тем не менее ближе к концепциям либерального национализма. Вероятно, данное обстоятельство связано с общей тенденцией ослабления «классического» либерального отвержения государства и поисками в системе власти привлекательных моделей либерально-консервативного синтеза. Именно поэтому сохранялись общие либеральные установки в экономике и западническая ориентация во внешней политике при усилении влияния на эти сферы задач национальной безопасности, национальных интересов и культурно-исторической самобытности развития России.

Послания президента в 2002 и 2003 гг. последовательно повторяли мысль о необходимости административной реформы. На деле же все свелось к вопросу о «разграничении предметов ведения» между федеральным центром и регионами, а также к планам сокращения функций министерств. Новой концепции административного строительства Кремль не выдвинул и реальных сдвигов в сторону обеспечения эффективности госаппарата не принял. Во многом отсутствие результатов связано с тем, что все внимание высших чиновников в политической сфере заняла игра в «партию власти» и обеспечение подконтрольности парламента для автоматического принятия решений, предлагаемых правительством. Никакого выверенного и хоть в какой-то мере новаторского взгляда на государство в системе власти так и не возникло, административная реформа захлебнулась прежде всего на уровне идеологии этой реформы.

В Послании-2003 была высказана ключевая идея о переходе к формированию Правительства парламентским большинством. Этой идеей президент Путин подчеркнул простую мысль о том, что власть будет формировать гражданское общество (точнее сказать, нация) через партийную систему. Но такая модель формирования власти совершенно не вяжется с «бюрократическим камерализмом», утвердившимся в России. И это обстоятельство вынудило многих аналитиков к оценке Послания-2003 как оппозиционного. Что подтверждается также постановкой невыполнимой в прежней системе задачи создания новой Российской армии. Одновременно оппозиционность Президента расценивалась и как призыв к политическому классу вернуть себе контроль за государством и самостоятельно, без участия «административного ресурса» определить стратегические задачи России.

Державная риторика в Послании-2003 ориентировала Россию на возвращение в разряд великих держав, что означает общенациональный проект стратегического характера. Тем не менее, контуры этого проекта остаются в политических документах власти крайне расплывчатыми, либо вообще неуловимыми. Единственный штрих к стратегии – обращение Президента к российской элите с призывом к консолидации вокруг общенациональных интересов и общенациональных ценностей. К народу же этот призыв был направлен в несколько ином ключе – в виде предупреждения о предстоящих рудах, жертвах и лишениях как способе «воспроизводства» России как сильной страны.

Во многом стратегический выбор государственной модели России зависит от внешнеполитической ориентации. Она оставалась под руководством Путина проблемной и противоречивой: Многократно декларируемый принцип сближения с Европой наталкивается на нежелание Европы сближаться и на общее настроение граждан стран ЕС – презрение к политическому великану, добровольно оскопившему себя. Россию хотели уважать, перестав бояться. Но усилиями политиков «новой волны», мощь России была произвольно рассеяна, и Россия перестала быть привлекательной для Европы – она стала для европейцев ничтожным и ненадежным партнером. Настолько ненадежным, что от него можно ожидать не только непостоянства в делах, но и ничем не объяснимого самоуничтожения. Прохладность отношений с США, сквозящая в официальных выступлениях, напротив, сопровождается интенсивным сотрудничеством и соперничеством – для США Россия остается последней независимой территорией, которую гипотетически невозможно уничтожить без риска быть уничтоженным самим. Для России же это необъявленное противостояние стало поводом продолжать считать себя великой державой.

Указанные внешнеполитические обстоятельства, с одной стороны, делали внешнюю политику России двусмысленной, а с другой прямо подталкивают правящие группировки к обособленной политической линии, дистанцированной как от Европы, так и от США. Естественный приоритет, декларированный, но так и не прочувствованный российской властью, состоит в упрочении отношений с постсоветскими протогосударствами, все еще годными для воссоединения. И первый проблеск понимания этой проблемы прозвучал в Послании-2003, когда президент фактически признал ошибку с инициированным его администрацией радикальным ужесточением миграционного законодательства. «Окно в Россию» должно сохраниться прежде всего для зарубежных соотечественников – об это президент не сказал, но именно этот вывод может быть единственным следствием сделанных заявлений. «Партия власти» по этому поводу всегда имела противопложную позицию. С одной стороны, центральные районы России наполнялись рабами из «ближнего зарубежья», с другой – защита зарубежных соотечественников от геноцида только имитировалась («партия власти» прокалила Конгресс соотечественников и опозорила президента и страну), а возвращению соотечественников в Россию были созданы серьезные препятствия административного характера.

Симптомом изменения отношений России к своему «ближнему зарубежью» стал демарш Госдумы против режима Туркменбаши в июне 2003 – первый акт государственной власти в защиту российских граждан за рубежом, которым в данном случае грозила насильственная туркменизация. Пусть президент и не поддержал жесткости тона депутатов, его собственная риторика уже начала склонять чашу весов в сторону иного политического режима, ничего общего не имеющего с нынешней «партией власти».

Было бы нелепо предположить, что сдавая свой пост Путину Ельцин не «подвесил» бы его на каком-то «крючке» компромата. Задача Путина все эти года – избавиться от такого крючка и сформировать собственную самостоятельную политику. Имея возможность декларировать свой курс исключительно на словах, Путин мог рассчитывать только на изменение настроений в обществе, на спонтанную консерватизацию взглядов большинства граждан. Этот процесс и происходит, вопреки «партии власти», которая является для Путина злейшим врагом – именно там сокрыт и надежно защищен ельцинский «крючок».

Путин, действуя исключительно риторически, исключительно своим образом и не имея никаких реальных рычагов управления, смог ускорить процесс изменений в общественном сознании. Послание Президента РФ 2003 года, не озвучив ясно ни одной государствостроительной идеи, стало, по сути дела, отправной точкой для постепенного изменения не только риторики власти, но и государственной политики России. Следствием этого процесса, бесспорно, будет вычищение политической авансцены от всем надоевших персон «партии власти» и от их тупикового политического курса.

 

АНС


Реклама:
- строительство торжок читать