С.П. Пыхтин

 

Домостроительство против феминизма[1]

 

Гендерное равенство вместо детей

 

Как странно, в дискуссии о положении женщины в современном русском обществе, где основные доклады принадлежат светским дамам, претендующим на самое активное участие в политике, ни разу не было произнесено таких слов, как «семья» и «дети». А между тем главный признак современного состояния нашего отечества – это вырождение и вымирание его народонаселения. С устрашающей скоростью более двух миллионов человек в год![2]

Нация вырождается, потому что она утратила смысл своего существования. Она вымирает, потому что единственный субъект деторождения, - русская женщина, – предпочитает браку «свободный секс», и материнству – аборт. От разрешенных, рекламируемых, поощряемых властью абортов, легализованных еще во времена Хрущева, Россия потеряла в XX веке больше людей, чем во всех его войнах, революциях и неправовых репрессиях, неправдоподобно преувеличенных, кстати говоря, либеральной прессой.

И чем же озабочены женщины-политики, упрекающие политиков-мужчин в эгоизме? Что каждый год от абортов погибает от 2 до 4 миллионов человек, так и не ставших гражданами России? Тем, что семеро из десяти детей, все-таки родившихся в Российской Федерации, нездоровы, страдают тем или иным заболеванием и не могут быть солдатами?[3] Тем, наконец, что без каких-либо внешних обстоятельств, вроде войны или природной катастрофы, в обществе, кичливо называющем себя «демократией», до 2 миллионов детей оказалось на улице, став беспризорными? Ничего подобного.

Они стремятся заполучить квоты в органах власти, соответствующие доли женщин в населении страны. Их обуяла страсть быть депутатами, министрами, высокопоставленными государственными служащими, судьями. Иначе говоря, они требуют «гендерного равенства». Иными словами: им нужны 57 процентов мест в Думе, в федеральном Правительстве, они хотят губернаторствовать в 53 регионах и так далее.

Но что такое это «гендерное равенство», -  фактическое равенство полов, - и есть ли оно в действительности? Прежде чем требовать осуществления какого-то формального права, надо хотя бы доказать не только его возможность, но и разумность. Тем более что самоочевидно: нет и не может быть никакого равенства между мужчиной и женщиной, следовательно – и между их правами, которые может и должен закрепить закон. Неравными их делает не рок событий, не злая воля мужчин, а сама природа или, или, если угодно, Господь Бог. У мужчин и женщин разные социальные роли не только в семье, но и в обществе, экономике и государстве[4]. Семья является результатам брака, в котором мужчина и женщина выступают не в роли бесполых существ, а как муж и жена. Надо ли напоминать, насколько непохожи сферы экономики и власти, где могут проявлять себя мужчины и женщины? Или идеалом феминизма остается женщина, которая, пренебрегая обязанностями матери и жены, стоит у шлифовального станка, кладет железнодорожные рельсы или выбирает рыболовные сети во время путины? Вершина этой пошлой грезы – женщина в кресле президенты страны, с портфелем министра или, на худой конец, с мандатом парламентария.

Однако доктрина равенства мужчин и женщин, при ее внешней безобидности, злая, деструктивная фантазия, направленная на внесение смуты в массовое сознание. Феминизм точно так же разрушает устои общество, как это делают идеи либерализма и коммунизма, когда они начинают овладевать умами правящего класса общества, в России – так называемой интеллигенции, безродной и беспочвенной по определению. Разница между ними лишь в предмете. Если либерализм противопоставляет личность государству, а коммунизм отрицает реальное прошлое во имя абстрактного будущего[5], то феминизм пытается внушить женщинам, что их врагами и конкурентами являются мужчины. Расходясь в частностях и деталях, эти нигилистические доктрины едины в одном – они негативны по отношению к Традиции.

 

Гендерное равенство вместо любви

 

Все общественно-политические установления, существующие в любом государстве, будь то образ жизни, общественные институты или учреждения власти, тогда чего-либо стоят, когда они, находясь в согласии между собой, покоятся на непоколебимом общем основании. Такой основой всегда является Традиция, закрепленная религиозной верой, жизненной философией и юридическим законом. Они существуют и определяют поведение как отдельного человека, так и социально-политических институтов, включая институты власти, до тех пор, пока не «распадается связь времен», пока общество не впадает в припадок всеобщего отрицания, пока, следовательно, оно не оказывается в состоянии революции, ниспровергая, сокрушая все на своем пути, прежние формы своего существования. Творчески опираясь на Традицию, общество и государство развиваются, отрицая Традицию, они гниют и погибают.

Общества вообще, общества, лишенного индивидуальных черт, в мире не существует, как не существует в природе овощей и фруктов. То и другое абстракции, создаваемые воображением. Когда же речь идет о тех или иных конкретных требованиях, обращенных к читателю и слушателю, например о необходимости внедрения равноправия полов, надо по крайней мере знать, какое именно общество имеется в виду. Чтобы знать, какое государство выбрано жертвой.

Но наши феминисты стараются обходить это препятствие. Они толкуют о «гендерном равенстве», к которому надо стремится, и о гендерном неравенстве, которое необходимо преодолеть. Они не говорят, что их цель – разрушение традиционных устоев русского общества и ниспровержение государства российского, но именно это имеют они в виду. Нет ли в данном утверждении преувеличения? Нисколько. Противопоставляя женщин мужчинам, феминизм, на самом деле, посягает на брак и семью, единственно возможные первоначальные социальные элементы, на которых издревле покоится общественное устройство, да и само государство, поскольку оно есть не что иное, как политически организованное общество. И в этом отношении феминизм общественно опасен.

Подобно тому, как секрет развития физической природы скрыт в атоме, а секрет развития биологической природы – в клетке (именно в этих областях естествознания сосредоточены основные интеллектуальные усилия), предпосылками существования и развития общества и государства являются брак и семья. Но что выступает основой брака и семьи? Юридическое равенство, как пропагандирует феминизм, или брачный контракт двух физических лиц, чей пол не имеет значение, как полагает современный либерализм? Нет! Основой брака и семьи является любовь мужчины и женщины.

Однако любовь столь же противоположна феминизму, как семья и дети. И что останется от женщины, если она будет лишена того и другого? Можно ли тогда говорить о женщине, если единственным смыслом ее существования станет карьера, служебный рост, все прелести предпринимательства, стремящегося к барышу, к откровенному чистогану, политическая борьба – наконец?

Кто же тогда окажется в России наших дней женским идеалом? Васса Железнова, Коллонтай, Крупская, Лариса Рейснер? – реальные и литературные образы «революционного» прошлого. Или, быть может, Хакамада со Слизкой и Новодворской? – «героини» наших «революционных» дней, оставляющих после себя пустыню и развалины. Спасибо, не надо.

 

Гендерное равенство вместо патриотизма

 

Вместе с тем, критики современной власти абсолютны правы, предъявляя ей претензию в отсутствии какой-либо заботы о судьбе страны. Да, законодатели и чиновники, как ни печально это констатировать, ведут себя в России словно безжалостные завоеватели. Им безразличны судьбы живых людей, мужчин и женщин, стариков, детей и взрослых, горожан и крестьян, здоровых и больных. Любовь к отечеству для них – «последнее прибежище негодяев». Парламент и правительство заботят иные, практические потребности. Они делят бюджетные деньги. Их заботят налоговые и таможенные льготы. Они торгуют амнистиями, под которые, как правило, попадают отъявленные душегубы и отъявленные мошенники. Они ежедневно сверяют свои действия с ценами на нефть и газ, с валютным курсом и котировками на биржах, а не с тем, что происходит в статистике смертей и рождений, в заключении браков и разводов[6].

Что же предлагает феминизм, чтобы коренным образом изменить ситуацию? Чтобы власть была хотя бы избавлена от переполняющих ее глупцов, негодяев и откровенных изменников? Но нет. Феминисты провозглашают «крестовый поход» против мужского шовинизма, противопоставляя ему шовинизм женский. Они заявляют, что корень проблемы в том, что институты власти заполнены одними лишь мужчинами и видят выход из положения в том, чтобы парламенты и правительства были разбавлены женщинами. Они выступили со смехотворным законопроектом «о государственных гарантиях прав и свобод и равных возможностей для мужчин и женщин», который набрал в первом чтении, состоявшемся 16 апреля, целых 323 голосов нижней палаты. Все разногласия здесь, как мы видим, были стерты. Что происходит? Неужели половое соответствие в органах власти соотношению мужчин и женщин в народонаселении решит все проблемы? Ничуть не бывало. Все дело в предвыборной горячке. Депутатам Госдумы и партиям, стремящимся к популярности, надо продемонстрировать «заботу о женщинах», составляющих, как известно, значительное большинство электората. Не правда ли, очень дешевый прием?

Наделяя женщин необыкновенными политическими качествами, по сравнению с низкими качествами, заведомо присущими якобы мужчинам, феминисты почему-то не замечают, что критикуемая ими власть – это результат ошибочного выбора, который сделали, гоосуя в качестве избирателей, как раз женщины, а мужчины, которые приводят женщин в негодование, это результат воздействия на них современных женщин, переставших требовать от сильной половины человечества поступков тружеников, творцов и воинов. Чтобы мужчина изменился в эту сторону, требуется немногого: изменения отношения к ним женщин. Так просто, не правда ли?

Но политически озабоченным феминистам, предвкушающим предстоящую избирательную кампанию, до этой материи нет дела. Они стремятся сыграть на женских нервах. Вот почему, если им поверить, что женщина-депутат, женщина-министр или женщина-чиновник – это всегда абсолютное благо, но ведь это должно означать, что женщина-избиратель – очевидное зло. Вступать в полемику с предположениями, в основании которых один лишь вздор, совершенно бессмысленно.

 

Феминизм против русского Дома

 

На самом деле недостатки и пороки власти, которая создается на основании системы ее институтов, предусмотренных Конституцией,  и избирательных процедур, предусмотренных федеральными законами, проистекают из их несовершенства, очевидного противоречия правовых норм Традиции и уровню политического развития современного русского общества. Разве население страны, которому предоставлены избирательные права, настолько политически развито, что в состоянии голосовать со знанием дела? Чтобы избирательное право было всеобщим и равным, а голосование прямым и тайным, необходим высочайший уровень национального и личного самосознания и правосознания. Необходима укорененная в общество система партий, выражающих идеалы и интересы ее классов. Но у нас нет ни того, ни другого, ни третьего.

Вот почему все выборы у нас превращены в избирательный фарс, когда массовое сознание становится циничным объектом манипулирования, в котором главными кукловодами оказываются владельцы электронных средств информации и высшая бюрократия, использующая административный ресурс, а в целом – баснословные денежные состояния, скупившие и СМИ, и чиновников. Вот почему всеобщее избирательное право, к которому Европа шла через ожесточенную борьбу сословий и классов многие столетия, а Россия  получила даром и сразу в 1936 году, для нас не благо, а пока что очень опасное оружие. Вот почему та разновидность формальной демократии, которая утвердилась в Европе и Новом Свете, и которую слепо скопировали наши так называемые реформаторы, авторы Конституции 1993 года, оборачивается в России властью олигархии, плутократии и криминала.

Следовательно, чтобы обеспечить высокое качество власти и при этом не отказываться от избирательных методов ее формирования, необходимы совсем другие пути. Во всяком случае не то, что предлагает феминизм. Что касается избирательных процедур, то здесь чуть ли не единственным выходом из положения может быть использование цензовой демократии. И прежде всего введения «семейного ценза», когда активное и пассивное избирательное право становится привилегией глав полноценных семей, то есть семей, имеющих детей. А главой семьи может быть как мужчина, так и женщина.[7]  Но разве может наш законодатель, голосующий за вздорные законы, принять действительно судьбоносный акт, находящийся, как мы видим, в полном соответствии с общественным мнением?

Конечно, когда дело касается «женского вопроса», по поводу которого после изобретения книгопечатания были изданы сотни тысячи трактатов и миллионы статей, сказать что-либо новое практически невозможно. К тому же все по настоящему новое, это хорошо забытое старое, истинная ценность которого с годами лишь увеличивается. На протяжении примерно двух последних столетий русское общество благодаря интеллигенции, чья беспочвенность и безродность общеизвестна, увлекалось доктринами, которые на практике оборачивались различными формами разрушения, причем разрушению подвергался не столько «мир насилия», сколько русский мир, русский образ жизни, русские духовные ценности.

Если мы не на словах, а на деле стремимся к его возрождению, то нации необходимо вернуться к истокам своего благополучия. Хотя бы к тому же «Домострою», который является систематизированным изложением русского народного опыта, основанного на пользе, добре и правде, соединившем экономику (быт) и нравственность (идеал бытия). Проблема, конечно же, состоит не в том, чтобы житейская мудрость, содержащаяся в этом литературном памятнике, стала всего лишь широко известной, а в том, чтобы русские обрели новый «домострой», современное понимание того, каким должна быть в России культура «домостроительства». Вся русская история и особенно XX век доказывают: без русского Дома не может быть и русской Державы.

 

22.04.2003