Многие, кто надеялся на Путина, ожидали, что
уж к двухлетию своего пребывания у власти он что-нибудь да начнет делать. И
снова обманулись. Теперь эти люди переглядываются между собой и недоумевают:
«Ведь он должен же что-то делать? Почему он ничего не делает?». Даже среди
мелких и средней руки чиновников, не посвященных в кремлевские интриги,
перестали бояться делать едкие замечания если не в адрес Путина лично, то в
адрес Кремля. Знают, что и тут у федеральной власти руки коротки, чтобы начинать
тревожить мелких столоначальников только за то, что не выказывают
подобострастия. Да и не могут знать в Кремле, чем живет страна и в чем тревоги
людей за пределами Садового кольца.
Так или иначе на вопрос о том, почему Путин
так и не стал в самом деле президентом России реально, ограничившись лишь
ношением титула, ответ дается. Одни полагают, что Путин «на крючке» у
олигархов. Другие – что Ельцин держит в руках страшный компромат. Третьи – что
Путин просто верно служит тем, кто организовал его победу на выборах 2000 года.
Оптимисты рассчитывают, что Путин просто готовится, выбирает момент.
Ни одну из этих точек нельзя отбросить как
полностью несостоятельную. Вместе с тем, в дополнение к ним можно высказать еще
и такую версию. Вероятно, поведение Путина обусловлено его профессиональными
навыками и чрезвычайно точным совпадением его положения на должности президента
с положением резидента разведки. Путин может быть лишь в какой-то части плоть
от плоти петербургской группы Собчака (вряд ли его слеза над телом почившего
мэра северной столицы была лицемерным спектаклем). Десять лет возни в
либеральной каше не могли пройти бесследно. Но также бесследно не могли пройти
и годы причастности к спецслужбам.
Мы рискнем выдвинуть гипотезу о том, что
Путин, как верный служака, тщательно законспирировался среди чужих и ждет
указаний из Центра. Поначалу он проявил некоторую инициативу, но из Центра ему
не прислали ни слова поддержки. Поэтому «штирлиц» свернул свои инициативы и
думает, что Центр ведет какую-то сложную игру и не выходит на связь именно в
связи с этим.
Беда этой ситуации состоит в том, что
никакого Центра уже нет. Неоткуда ждать инструкций, не на кого рассчитывать в
определении стратегических целей и тактических шагов. А Путин никак не может
признаться себе в этом. Именно поэтому у него нет никакой стратегии. Из Центра
директив не было, а самого его не учили мыслить стратегически.
И вот на этом фоне президента вдруг припирает
вопрос, возникший на встрече с учеными разных профилей. Вероятно кто-то из
технарей, знающий, что прогресс в науке всегда идет рывками, прорывами, спросил
Путина именно о прорыве. Путин явно испугался такой постановки вопроса, которая
при неверном ходе тут же вскрыла бы его помыслы о запланированных ранее
операциях. И президент ответил жестко и определенно: «Никаких прорывов не
будет. Будет системная работа по многим направлениям».
Но буквально через несколько недель Путина
испугала ситуация иного рода. Правительственные прогнозы как дважды два
показывали ему, что к следующим выборам он совершенно не готов. Именно в 2003
годы должна проявиться несостоятельность «системной работы». Никаких успехов
просто не предусмотрено. И Путин объявил правительству выговор за отсутствие
более амбициозных планов.
В другой ситуации, когда стратегия была бы
ясна, Путин должен был просто выгнать правительство взашей и набрать новую
команду, чья концепция экономического развития соответствовала бы общей
стратегической задаче. Но Путин опять испугался. Выгнав правительство Касьянова
пришлось бы и что-то делать с олигархами, которые это правительство содержат. А
коль так, то надо думать о какой-то иной социально-политической системе. Но что
это за система? Центр молчит, а самому выдумывать – не по чину. Поэтому
пришлось оставить все как есть – прежняя олигархическая и пропитанная
коррупцией система все-таки худо-бедно работает, а на счет новой вообще ничего
не известно.
И тут Касьянов восторжествовал – именно его
лицо стало определять облик власти. Касьянов вышел на парламентскую трибуну,
чтобы с чувством и расстановкой произнести путинскую (или подсказанную им
Путину) фразу: «Никаких прорывов не будет. Будет системная работа по многим
направлениям».
Стоить задаться вопросом: почему Касьянов,
чье должностное положение принципиально зависит от успеха или неуспеха экономического
курса ближайших двух лет, предпочел не понять простой истины: в условиях
системного кризиса никакая системная работе попросту невозможна?
И здесь следует обратиться к облику второго
лица в государстве. Этот облик настолько емко выписывает соответствующий ему
курс в экономике, насколько предопределяет поведение первого лица его служебная
предыстория.
Касьянов многих привлекает своей почти
артистической внешностью – вовремя демонстрируемая белозубая улыбка,
размеренный тон и низкий обволакивающий голос, массивная неторопливость в
движениях. Касьянов неторопливо с отработанным достоинством и в то же время
изящно подкрепляет свой речитатив плавными движениями руки. Проходя
правительственными коридорами, он вальяжно покачивает бедрами, как бы оберегая
свое тело от излишних вибраций.
Что может сказать этот облик о человеке?
Вероятнее всего, что это отпетый тунеядец, наловчившийся прикидываться
основательным и деловым, умным и глубоким. Но давайте мысленно поставим
Касьянова лицом к лицу с полем его деятельности. Тогда сразу бросится в глаза
ее полное несоответствие бедственному положению страны и умиротворенной
самозабвенности премьера. Еще более жесткое сопоставление - мысленное расположение рядом Касьянова и Столыпина.
Тут просто не может не бросится в глаза различие – перед нами во всем
противоположные фигуры: эпикуреец и аскет, космополит и патриот, эгоист и
подвижник.
Подводя итог, можно сказать, что композиция
из двух фигур первой величины – президентской и премьерской – выглядит
чрезвычайно невыгодной для России. Президент упорно не желает использовать
авторитет своей должности и играет в глубоко законспирированного «штирлица»,
который когда-нибудь (а реально – никогда) должен вдруг восстать за народные
интересы, неожиданно ударив по врагу. А премьер полностью реализует себя – свой
личный проект благосостояния, который одновременно оказывается и проектом
обогащения ничтожной кучки негодяев. Жизненное кредо двух первых лиц страны,
дополняя одно другое, формулирует закон гибели России: «Никаких прорывов не
будет».