Актуальные хозяйственно-экономические проблемы
1. Мир
банкротится
В 2001 году в мировой экономике должники росли как грибы после дождя. По данным международного рейтингового агентства Standard & Poor's, 2001 год в истории мировой экономики породил небывалый рост просроченных долговых выплат. 197 эмитентов государственных и корпоративных ценных бумаг отказались платить по долгам на общую сумму в 239 млрд. долл. Это составляет 8,2% объема всех выпущенных за прошедший год ценных бумаг. Фактически по каждой двенадцатой ценной бумаге был объявлен дефолт. Много это или мало? Само агентство Standard & Poor's считает количество неплатежей и их объем беспрецедентными.
Больше всех должником
оказалось в США – 156 из 197. Затем идет Аргентина, что, впрочем,
не удивительно, - 12 должников.
Далее следуют Канада – 9,
Великобритания – 5, Австралия – 3. В Германии, Голландии, Южной Корее,
Греции и Норвегии по одному должнику.
Что означает эта тенденция? Просто и только некий абстрактный кризис мировой экономики? Некая рецессия, следующая за бурным экономическим ростом, как это внушают нам именитые экономисты? Или же все дело в другом, о чем предпочитают умалчивать?
Прежде всего, обращает на себя внимание тот факт, что большинство просроченных долгов пришлось на США. Задолжали в основном американские корпорации, работающие в сфере телекоммуникаций и высоких технологий. А это именно те компании, которое на протяжении 90-х годов удивляли впечатляющим ростом и порождали у инвесторов ожидания устойчивого непрерывного благополучия. «Загнать весь мир в Интернет и заставить всех платить за общение» – вот что лежало в основе экономического расчета дельцов виртуальной действительности.
Правда, развитие Интернета вначале заворожило мир безграничными возможностями общения. Под эту идею стали усиленно разогревать рынок так называемых высокотехнологичных компаний, биржевые котировки которых отражал индекс NASDAG. Но к концу 90-х годов наступило отрезвление. Безграничная общительность за деньги оказалась нужна далеко не всем во всем мире. Рынок телекоммуникаций обнаружил свои естественные пределы, обусловленные неравномерностью распределения благосостояния в мире.
Дело в том, что США и американские высокотехнологичные компании нещадно эксплуатировали для всего мира миф о благах безграничного общения исключительно в своих корыстных интересах. И перегрели рынок виртуальной экономики, подключив к нему миллиарды долларов сбережений падких на биржевые игры американцев, активы зарубежных государственных и корпоративных инвесторов. Эти биржевые спекуляции на протяжении 90-х годов еще бы сошли с рук, приложи Америка реальные усилия в отношении роста благосостояния развивающихся стран. Но нет! И биржевая машина пошла вразнос.
Так с марта 2000 года NASDAG потерял до 72% своей стоимости. К этому следует добавить общую несбалансированность экономической политики администрации Клинтона. Средний рост денежной массы составлял до 10% ежегодно при минимальной инфляции не более 1%, а рост ВПП – до 4,7%. Образующаяся из-за несбалансированности избыточная денежная масса шла в основном на фондовые рынки, приводя их в бурное кипение. И вот в 2001 году пробил час. Нужно платить по долгам, а средств у многих нет. Виртуальные соблазны весьма больно ударили по карману. Долг-то нешуточный – более 200 млрд. долл. Более трех годовых бюджетов Российской Федерации!
2. В 2001 году в РФ существовала экономика роста цен
Реальный уровень инфляции за прошедший год превысил 18%. Под конец года правительство РФ устроила для населения по центральному ТВ прямо-таки искрометную акцию – о победоносных результатах в экономике с показным блеском отчитались вице-премьеры В. Матвиенко, А. Кудрин, И. Клебанов и А. Гордеев. Оказывается, экономический рост за 2001 год превысил пятипроцентный рубеж. По достигнутым темпам роста мы уступаем только Китаю и Индии. И как выразился А. Кудрин, «есть серьезные тенденции позитивного характера».
Что же это за рост такой? На чем основывается? И что нам несет? Оказывается, что за исключением богатого урожая зерна (85 млн. тонн) и очевидного увеличения добычи нефти (на 26 млн. тонн), во всем остальном триумфальный рост представляется каким-то странным. Да, по сравнению с 2000 годом увеличились расходы на социальную сферу – на 14,9%. Да, возросли отчисления на оборону (на 22%) и образование (9,8%). Но откуда берется такой высокий до неприличия уровень инфляции (свыше 18%), сводящий на нет все эти достижения, правительство объяснить не может. И, что хуже, на протяжении последних двух лет сделать с этим ничего не может.
Инфляция означает рост цен на товары и услуги. Соответственно, за все приходится больше платить из своего кармана. Что это за экономический рост такой, который одновременно что-то дает и в то же время отнимает. Но отнимает явно больше, чем дает.
Растет ли благосостояние людей, - а это и является целью экономического роста, - если правительство успевает только компенсировать возрастающую стоимость жизни. Но при этом как надувает щеки, как бьет себя в грудь!
Дело в том, что правительство РФ все последнее время занимается двумя пагубными вещами. Во-первых, лихо самоустраняется из экономики, запустив очередной виток либеральных реформ. Очевидно, что оно хочет жить только на экспортные пошлины и косвенные налоги. Во-вторых, своими действиями поощряет зависимость благосостояния России от экспорта энергоносителей. Были последние два года высокие цены на нефть, правительство и чувствовало себя хорошо. Зачем нашим либералам во главе с Президентом РФ что-то еще делать? Рейтинги поддержки населением заоблачно высокие. Остается только втирать очки, заниматься имитацией.
Поэтому никто не объясняет, как это за время непрерывного двухгодичного экономического роста безработица остается непристойно высокой (8,8% от трудоспособного населения). Экономика бурно растет, а каждому одиннадцатому человеку в стране нечего делать. 30% населения – нищие. Тут уже просто не о чем говорить.
Так к кому же обращались с победоносными речами вице-премьеры? К невидимым акционерам нефтегазовых, металлургических и иных российских сырьевых компаний, которым и в правду есть чему радоваться.
3.Всемирная торговая организация как сговор транснациональных элит
Либеральное правительство РФ всеми правдами и неправдами стремиться по возможности скорее вступить в ВТО. При этом русское общество пребывает в неведении, что это за организация, зачем туда вступать сломя голову и какая от этого будет польза.
А в начале 2002 года Россию
захлестнула острая дискуссия по поводу перспектив предстоящего вступления нашей
страны во Всемирную торговую организацию. Общество раскололось на приверженцев
ВТО (Президент РФ, члены либерального правительства, особенно никому не
известные чиновники из возглавляемого Г. Грефом министерства экономического
развития и торговли, большая часть «олигархов») и противников, состоящих в
основном из представителей отечественного промышленного капитала. О чем идет
речь и в чем суть спора?
Кратко о предыстории вопроса. После Второй мировой войны Запад (США, Канада, страны западной Европы, Япония и Австралия) в технологическом отношении далеко оторвался от остального мира (включая СССР). На Западе стало производиться такое количество товаров и услуг, которое превышало потребности внутреннего рынка. Угроза перепроизводства стала очевидной. К тому же выявилась жесткая зависимость от импорта энергоресурсов, составляющих основу западного благополучия. Это намертво привязало Запад к тем странам третьего мира, которые богаты углеводородами.
Чтобы избежать внутреннего кризиса, западные страны предприняли внешнеэкономическую экспансию в развивающиеся страны. То есть, в своих интересах "вскрыли" внешние рынки под возгласы о великих благах свободной торговли. Так завязалась экономическая петля, называемая мировой экономикой или, как модно говорить, глобализацией.
В 80-е и 90-е годы XX века эта политика Запада стала приобретать организационные формы. На основе так называемого Уругвайского раунда многосторонних переговоров образуется Всемирная Торговая Организация. Деятельность ВТО основывается на трех «китах»: Генеральном соглашении о по тарифам и торговле (ГАТТ); Генеральном соглашении по торговле услугами (ГАТС); Соглашении по торговым аспектам прав на интеллектуальную собственность (ТРИМС).
В настоящее время в ВТО входят 145 государств мира. 90% международной торговли проходит в рамках ВТО. Лидирующие позиции в этой организации, понятно, занимают США, страны западной Европы и Япония.
4. Тяжкое бремя долгов
Россию с остальным миром связывает только «труба» - наш топливный экспорт позволяет худо-бедно насыщать внутренний рынок колониальными товарами, кормить население крупных городов и материально стимулировать чиновничество на создание видимости управленческой «вертикали». Все остальные наши связи - чистая психология. Все концепции «вхождения в мировую цивилизацию», «сближения с западом», «евразийской солидарности» и т.п. есть просто способ отвернуться от собственных насущных проблем и забыть про российские национальные интересы. Такого же рода извращенный психологический смысл есть и в распространении принципа «порядочные люди должны долги отдавать» на межгосударственные отношения. Речь идет о проблеме долга России зарубежным кредиторами, которая становится для нашей страны определяющим фактором.
Проблема
долга сделалась для России неподъемной в результате той приватизации, которая и
теперь тихим сапом проводится правительством, а вчера шквалом аплодисментов приветствовалась
нашими кредиторами. Если 100 млрд. долларов были для СССР вариантом
«технического кредита», то при раздаче государственных активов и сокращении
реального веса государства в рамках РФ в несколько десятков раз, долг в
полтораста миллиардов долларов превращается в гробовую плиту русской
цивилизации. Продолжая дело Ельцина, российское правительство не принимает во внимание
явной абсурдности ситуации, в которой образовался долг. Оно не желает считаться
с тем, что долг неравномерно распределен между основной массой граждан и
олигархической группировкой. Главным приоритетом правительства стало ограждение
олигархов от общенациональной задачи избавления от долгов и ублажение западных
кредиторов, а не возрождение российской экономики. Меж тем есть все основания
расписывать внешний долг не на граждан, а на капитал, учтя его эффективность в
налоговых выплатах.
В
2003 году страна должна заплатить $18 млрд. Парижскому клубу западных
государств-кредиторов. Эта сумма для страны непосильна. Но прощать или
реструктуризировать долги нам не хотят. Между тем, политические мотивы сегодня
должны заставить мировое сообщество, прежде всего клуб кредиторов ельцинской
России, вспомнить о масштабном аннулировании междугосударственных долгов в
20-30-е годы ХХ века, когда с плеч должников была сброшена масса в 500 млрд.
долларов (20-25% тогдашнего мирового ВВП). В этот же период были фактически прощены
(без формальных процедур) долги союзнических государств, возникшие в результате
Первой мировой войны. Таким путем освободились от бремени Румыния, Югославия,
Греция, Польша, Чехословакия, Португалия.
Если
этот путь для кредиторов России не является приемлемым, это означает, что
никаких союзнических отношений ни в борьбе с терроризмом, ни в процессе
закрытия тем Холодной войны не складывается, и России следует переходить к
односторонним действиям, подобным тем, что предпринимались Германией в 30-е же
годы – к установлению дифференцированного обслуживания долгов в зависимости от
лояльности кредитора и его готовности не только к реструктуризации долга, но и
к союзническим отношениям. Точно также мы могли бы раздробить и наших
кредиторов, отказавшись иметь дело с их ассоциациями, принципиально не
замечающими политического аспекта взаимных обязательств. Каждое заимствование -
соглашение между двумя субъектами, и соблюдение каждого из них есть не только
финансовая, но и политическая проблема. Любое проявление враждебности или
недоверия должно трактоваться не в пользу кредитора. Мы должны работать с
конкретным субъектом, который считает себя нашим кредитором. В противном случае
ослабевшая Россия должна иметь дело со всем миром, который аккордно предъявляет
ей финансовые претензии.
Почему
Ирак никому не платит долги? Потому что на него то и дело падают бомбы. И даже
если они не будут падать, еще лет тридцать можно будет не выплачивать долги.
Россия может не заплатить долгов по той же самой причине – достаточно дать
соответствующую интерпретацию ряду событий. Ведь говорит же Буш (а ранее
Клинтон) о победе в Холодной войне. Раз против нас война велась, то какие могут
быть долги? Сначала компенсируйте ущерб! Или признайте эту войну ошибкой, а
долги – результатом экономических диверсий.
Если
к России проявляется нелицемерное расположение, если Запад рассчитывает на участие
России в его действиях против мирового терроризма, то следует также участь, что
вывоз капитала из России и его инвестирование в западные экономики фактически
означает, что наш долг сторицей вернулся если не конкретным юридическим лицам,
то Западу в целом. Тем более, что экспортировалась не прибыль, а основной
капитал, созданный усилиями нескольких поколений русских людей.
Политический
зачет этого финансового потока с учетом возможности компенсаций юридическим
лицам расчетов должен быть условием любых переговоров российского руководства с
западными политиками и бизнесменами. Клубы кредиторов России должны изменить
свою функцию. Из структур, организующих согласованное давление на Россию, они
должны стать инструментом внутренних взаимозачетов и компенсаций.
Если
лояльность к России не связывается с проблемой долга, значит Холодная война продолжается
другими методами. Раз идет война, то нелишне вспомнить опыт Ленина, который
просто взял и отказался платить по всем долгам, объявив, что все долги покрыли
ущерб от интервенции. Но ведь и против современной России состоялась
интервенция – пусть и в несколько иной форме. В большей мере она была невоенной
(хотя в Чечне уже и вполне военной – через финансирование и вооружение
боевиков), а информационной и пропагандистской. Достаточно об этом начать
говорить, чтобы уже поставить под вопрос проблему долгов в нынешней ее
интерпретации.
Во
время войны не платят долгов? А война ведь продолжается – идет захват
российской собственности, инспирируются шпионские скандалы, распространяются
небылицы о «русской мафии, фабрикуются дела об «отмывании капиталов» в Bank of
New York. Раз война продолжается, то мы можем прямо говорить о захвате исконно
российских территорий прозападными группировками и нанесении нашей стране
невиданного экономического ущерба. И пусть часть народа на этих территориях
провела какие-то референдумы и выборы. Изменников или временно заблудших может
быть много, но это не означает автоматической легитимации расчленения страны.
Важно так интерпретировать события, чтобы было ясно, кто агрессор и в каких
формах эта агрессия осуществляется. Тогда возникает вопрос: насколько
дружелюбна по отношению к нам политика тех государств, которые считают, что мы
им должны? Не они ли перекупают наших чиновников, проводят кампании по
дискредитации нашей страны, с удовольствием покрывают нелегально вывезенные из
страны капиталы, финансируют антигосударственные политические силы? Если этот
политический диалог будет затеян, то может сложиться совершенно иная ситуация.
И пусть наших чиновников после этого перестанут с распростертыми объятиями
встречать, а бизнесменов начнут сторониться. Нам от этого большого вреда не
будет. Для чиновников и предпринимателей вполне хватит дел внутри страны.
Проблема внешнего долга может служить тестом на лояльность действующей власти к национальным интересам. Пока она рассматривается правительством Путина как чисто экономическая. Все кредиторы как бы признаны лояльными к России, все займы – законными. Более того, Путин стремится показать своим западным партнерам, что готов гасить долги даже с опережением графика (изымая при этом деньги у тех, кто едва сводит концы с концами). Между тем, здравый подход к проблеме долга диктует последовательную стратегию оттягивания выплат с последующей постановкой вопроса о политическом характере заимствований, которые Запад направлял ради продления порочного курса Ельцина. С цифрами в руках можно показать, что ельцинские заимствования есть прямой путь разорения России и приобретения колоссальных выгод для западных экономических субъектов.
Речь идет не о том, чтобы логично продолжить сегодняшнюю ситуацию, а о том, чтобы ее сломать, т.е. обеспечить срыв сегодняшнего состояния переговоров по долгам. Т.е. этот диалог должен быть разрушен и заменен другим, в котором представители России отстаивают только наши национальные интересы и ни шагу не отступают в угоду далеко не благожелательным к нам кредиторам.
5.Земельная собственность- головная боль российских правителей
Земля - самый древний объект
получения средств к сосуществованию человека на планете, которая ему дарована
Всевышним. Но земля и землепользование в России это ещё и острый социально –
экономический вопрос. Для специалистов и для людей профессионально
интересующемся земельным вопросом в России не секрет, что наша страна
расположена в черте рискованного землепользования. Короткое лето, не всегда
тёплое, дождливое, или наоборот засушливое. Все эти особенности средней полосы
России делали с/х низкоэффективным видом деятельности, а исходя из этого для
производства прибавочного продукта в с/х в России требуются большие посевные
площади. Количество плодородных площадей в России всегда было очень немного, а
в современной России их столько же, сколько в царствование Петра Великого.
Единственной прибавление за счёт плодородного Краснодарского края, который при
Петре I не был освоен.
Надо сразу сказать, что и в
дореволюционной России земельный вопрос, а с ним неразрывно был связан
крестьянский, и проблемы, которые они порождали осознавался ведущими умами
России и правительством Империи. Надо прямо сказать, что крепостное право это
был не злой умысел, а вынужденная мера. Россия изначально была и оставалась до
1920 –30 –х гг. ХХ века страной крестьянской. Исходя из этого стоял вопрос о
землевладение и землевладельцах. И стоит серьезно и без эмоций разобраться в
генезисе крестьянского и земельного вопроса.
Не углубляясь в древность в
Киев, стоит начать разбирать данный вопрос с периода Владимиро-Суздальской
Руси, как предшественницы единого Российского государства. Именно в этом
периоде заложены были те подводные камни о которые впоследствии натыкались
многие государственные деятели и исследователи земельного вопроса. Многие забыли,
что Владимиро-Суздальское княжество это домен одной из ветвей Династии
Рюриковечей, эта территория была земельной собственностью князей
Владимиро-Суздальских начиная с Андрея Боголюбского. После разгрома Южной и
Юго-Западной Руси монголами население разоренных земель образовало два
миграционных потока: 1 – иммигранты в Литовское княжество, которое было до 1386
года православным государством, 2 – поток двинулся во владения Владимирских
князей, т.е. мигранты пришли в частные земли. Но, кроме того Владимирское
княжество это ничтожные посевные площади, это лесная местность, земель
катастрофически не хватало, ни то что для мигрантов из Киевского княжества, но
даже для местного, коренного населения и в частности для служилых людей. Именно
нехватка пашенных земель, отсутствие транзитных торговых путей, отсутствие
выхода к морям и портам, и постоянная нехватка наличных денег определили не
только агрессивную внешнюю политику Российских государей, но и внутреннюю
политику в отношении земельного вопроса.
Изначально владельцем в
полном смысле земли во Владимирском княжестве был только Великий Князь, и то
эта собственность никак юридически закреплена не была, эти владения в большей
степени были собственностью не самого представителя правящей Династии, а скорее
как неразрывная собственность именно суверена, т.е. правителя княжества. Но одновременно
существовала вотчина – т.е. владения младших представителей правящего Рюрикова
Дома, или местных бояр, которые владели землями ещё до того как Владимирское княжество
обрело статус Великого Княжества. Эти земли передавались по наследству и были
не отчуждаемы, но было понятие поместье – т. е. земли, которые
довались за службу, за место, и как только срок службы истекал поместье переходило
либо к сыну ушедшего в отставку дворянина, или в случае отсутствия наследников
мужского пола объявлялось выморочным и могло быть передано
другому лицу находившемуся на Государевой службе.
Поместья нельзя было ни
продать, ни передать по наследству. Фонд помещичьих земель, как правило
формировался из двух фондов: 1 – собственные земли Великого Князи, 2 – земли
полученные входе завоевания или присоединения других владений. К последним
относятся земли полученные Московскими государями в результате походов и
разгрома Новгорода и Пскова, этих земель псковско - новгородского боярства
хватило на 100 лет вплоть до конца ХVI века. Плата поместьем была опять же
мерой вынужденной, т.к. земля была единственным материальным ресурсом, которым
располагали Московские государи, т.к. до 1480 года Московское княжество была не
суверенным, а податным государством – платящим дань в Орду. Нехватка денег,
которых и так было немного, а ещё и постоянные выплаты в Орду и отсутствие
развитой торговли, привели к тому, что кроме как землёй платить за службу было
нечем. Кроме того, очень серьёзно встал вопрос об удержание крестьян на земле,
сначала был ограничен переход крестьян от одного владельца к другому, что было закреплено в Судебнике
Ивана III в 1497 году. Переход ограничивался одни месяцем осенью, две недели до
и две недели после Юрьева дня. Именно эта дата считается отправной точкой в
установлении крепостного права в России. Позже это положение было закреплено в
Судебнике Ивана Грозного в 1550 году, а уже при Борисе Годунове в 1597 году
было отменено право перехода от владельца к владельцу, а вскоре были изданы
указы о бессрочно сыске беглых холопов. Весь ХVII - ХVIII века шел процесс закрепощения крестьянства,
а в царствование Петра Великого и Екатерины II крепостное состояние стало
совершенно невыносимо. И это связано с шаткостью самой монархии ХVIII века,
когда она в силу ряда причин обслуживала интересы дворянского сословия.
Исправление этого перекоса Императором Павлом
стоило ему жизни. К ХVII веку грань между вотчинной и поместьем
исчезла, оба этих вида землевладения перешли в полную собственность своих
владельцев с правом продажи и наследования, с землёй в полное владение
переходили и крестьяне. Только с Николая I начинается процесс запрета на
продажу крепостных людей без земли, а с 1861 года крепостная зависимость была
упразднена. Но это нисколько не улучшило быта крестьян, напротив положение
отпущенных крестьян ещё более ухудшилось, т.к. они получили личную свободу, но
земля в полном объеме осталась за помещиком.
Крестьяне вынуждены были
брать её у него в аренду, но это делал не отдельный крестьянин, а община и
распределяла арендованную землю между членами общины по количеству мужчин в той
или иной семье. Если в семье 8 детей и из них 6 сыновей, то надел семья получала
больше, если 2 сыновей и 6 дочерей, то надел был меньше, и по этому дочерей пытались
как можно быстрее выдать замуж, т.к. в системе распределения земельных наделов
они не учитывались. Тем не менее, земель не хватало, крестьяне были вынуждены
либо идти на приработок в город, либо пополнять доходы за счёт ремесла. Самыми
богатыми были святочные базары, т.к. выставлялась вся продукция произведённая в
деревне за три послеурожайных месяца. Императорское правительство так и не
смогло решить земельный вопрос; у него не хватило сил и времени. Правительство
Александра III пыталось найти поддержку в дворянстве и не могло решить
кардинально земельный вопрос, но пыталось компенсировать нехватку средств не за
счёт модернизации землепользования, а за счёт внешних займов, развития
промышленности и торговли. Кроме того, по мнению идеолога царствования Александра
III Победоносцева крестьянская община – оплот порядка и традиции в России, она
была священной коровой вплоть до реформ Столыпина. Правительство Столыпина
попыталось разрушить систему круговой поруки и общину в деревне, что вызвало
протест не только крестьян, но и помещиков. Именно реакционное помещичье
сословие настраивало Николая II против Столыпина и его деятельности. Земельный
вопрос так и остался лежать миной замедленного
действия под зданием Российской Империи пока не детонировала в результате Мировой
войны и революций 1917 года.
Советская власть с
крестьянством церемониться не стала. Сначала она ему дала помещичью землю, что
было зафиксировано в «Декрете о земле», а после 10 лет «кулаческого засилья» в
деревне экспроприировала эту землю, а крестьян загнала в колхозы. И это не
случайно, т.к. и в Имперский период и в период НЭПа товарный хлеб, т.е. хлеб на
продажу, могли производить только крупные хозяйства. Мелкий и средний
собственник товарный хлеб либо не производил, либо производил так мало, что его
хватало только на обмен промышленных товаров, которые создавались в городе.
Излишки зерна в Российской Империи продавали только самые зажиточные помещики,
и продавали не на внутреннем ранке, а на внешнем. Дешёвый русский хлеб делал
его производство в Европе невыгодным, что вынудило правительство Вильгельма II
повысить таможенные пошлины на импортную пшеницу из России, т.к. она подрывало
основы прусского юнкерства. Но несмотря на успехи землевладения, земельный
вопрос так и остался неразрешён в Императорской России.
Коллективизация и разорение
деревни при Сталине, привело к тому, что первые 2 послевоенных года в СССР был
голод и карточная система. Соотношение сельского и городского населения за
Советский период изменилось с точностью до наоборот. Так если в 1900 году
городское население составляло 15–17 % от общего числа населения России, то в
конце ХХ века сельских жителей осталось 15–20 %. На сегодняшний день уже
актуальным становиться вопрос деурбанизации России. Но это возможно только при
полномасштабной поддержке сельского производителя и создания нормальной
инфраструктуры в деревни, что требует такого же объема инвестиций, как в
освоения космоса в 60 – 70 – е годы ХХ века. Результат от решения этой проблемы
будет виден уже в 20 – 30 - х гг., это тем более необходимо, что вопрос о
продовольственной безопасности России будет стоять постоянно. В то же время
стоит вопрос: откуда взять такое количество живых денег? И ответ только один:
необходима реприватизация стратегических отраслей и промышленности,
занимающейся продажей невосполнимых природных ресурсов. Мало того, сама реформа
села должны быть не очередной компанией, а реальной, методичной и повседневной
деятельностью. Хватит ли сил на это у республиканского режима, покажет время.