От редакции

 

31 декабря 1999 года В. Путин принял от своего предшественника не государство, а ее развалины. Ни одного реального властного института, который был бы по настоящему работоспособен — лишь имитация бурной деятельности. И огромный численный рост госслужащих при одновременном сокращении их функций. Ни армии, и полиции, ни спецслужб, ни дисциплины. Уничтоженный производственный потенциал. Дезорганизация экономического механизма. Этнический и территориальный сепаратизм, суверенизация областей, ксенофобия и вооруженные мятежи. Превращение телевизионных СМИ в status in statu, нагло игнорирующие все законы — и божеские, и человеческие.

От былого величия и мощи, от цивилизации и культуры мирового уровня осталось лишь несколько тысяч стареющих ракет с ядерными зарядами. Не африканская Верхняя Вольта с ядерным оружием, а замерзающая и вымирающая Гренландия. В политической истории любого государства прошлого нет и отдаленного подобия той катастрофы, которая произошла с Россией в период между 1989 и 1999 годами.

Оцепенение и надежда на власть, которая спасет, на ту форму диктатуры, которая вводилась в античном республиканском Риме, когда отечество было в опасности, — вот состояние массового сознания накануне неожиданной отставки Ельцина. Что стояло за нею, проницательное решение Семьи, возжелавшей сохранить ельцинизм без Ельцина, или заговор, повторяющий в мягкой форме события 1 марта 1801 года в Петербурге, оплаченные лондонским золотом, — можно только гадать. Как бы там ни было, введение на высшую должность в России В. Путина было встречено повсюду с необыкновенным воодушевлением.

Первые два года президентства из четырех — минули. Можно подводить предварительные итоги. Диктатура, декларированная как диктатура закона, испугавшая и финансовую, и информационную олигархию, оказалась кризисным управлением. Что удалось, а что нет?

Складывается впечатление, что страна попала в липкие, ватные условия пост-ельцинского застоя. И хотя президентские рейтинги, показывающие настроение в обществе, держатся достаточно высоко, большие ожидания начала 2000 года мало помалу сходят на нет. Главное — Авгиевы конюшни ельцинской поры все еще не очищены. Что больше всего способствует этим тенденциям? Наличие трех неприятных факторов: продолжение горбачевских претензий на всемирную любовь к обновляющейся России; пустопорожнее бряцанье державными атрибутами брежневской поры; растаскивание остатков национального достояния, которые не успели приватизировать в прежние годы.

Да, Кремль уже не тот, что был прежде. Он старается не сдавать одну позицию России за другой, как это бойко делали Горбачев и Ельцин. На либеральный погром хозяйственного потенциала, прикрывавшийся пустопорожней рыночной риторикой, наложено вето, а Прокуратура и Счетная палата расследуют некоторые коррупционные дела, распугивая наиболее наглых олигархов. Но это не препятствие тому, что финансовые рычаги, основные отрасли, все еще приносящие доход стране, в руках так называемых реформаторов, главное свойство которых — хищничество. Армия и специальные службы уничтожают банды в Чечне, но одновременно готовят переговоры с “неуловимым” Масхадовым.

Идеология

Для политического патриотизма, который привел В. Путина к власти, наступили не самые лучшие времена. Сначала казалось, что его основные цели достигнуты. Не тут то было. Патриотические лозунги перехвачены вчерашними радикал-либералами, считающими патриотизм последним прибежищем негодяев, и такая показная форма, откровенно лицемерная, не отвергнута. Фальшивый патриотизм выдавливает истинных патриотов России не просто на обочину политики и власти, а прямо в отброс. В политической жизни, в электронных СМИ возникла гремучая смесь умеренно-патриотической риторики и либерального бреда.

Видимая победа над ельцинизмом грозит обернуться поражением. У нее, правда, есть невидимая подкладка. Дело в том, что надоевшее и измотавшее Россию противостояние коммунистов и антикоммунистов рассеялось. Даже присутствие в разных “вертикалях” “красных губернаторов”, “красных парламентариев” и “красных хозяйственников” не меняет сути дела. В стране, где коммунизм потерпел поражение, они уже не могут быть коммунистами. Им приходится либо идти в услужение дельцам, набившим карманы ворованным добром, либо вставать в жесткую оппозицию к тем, кто занимается банкротством и ликвидацией страны. Сложилась принципиально новая конфигурация — либералов и антилибералов.

Любопытно, что такому ее характеру соответствует и новая форма “партии власти”, которую собираются назвать "Единство и отечество". Возникает полный аналог КПСС — альянс карьеристов-чиновников, их финансовой агентуры и десятка идеологов, верящих в то, что они говорят.

Нет сомнений в том, что новое издание такой партии рухнет, как и все подобные ей аналоги в недавнем прошлом. Ее единственная опора — странная репутация “приводного ремня” путинских решений. В действительности эта партия малоинтересна обществу. Но чем объяснить упорное повторение абсурдной в нынешней обстановке мысли о том, что кандидат в президенты России должен выдвигаться только партией? Быть может, такое выдвижение не допустит возникновения неожиданных конкурентов и проведет в каждой партии тест на лояльность. Всюду можно найти тех, кто вместо своего лидера подобострастно захочет выдвинуть Владимира Владимировича. Сомнительно, что это нужно самому В. Путину.

Сохраняется ли в верхних эшелонах власти импульс к возрождения России, вот в чем вопрос. Не утрачивается ли в государственном строительстве первичное стремление к подавлению сепаратизма? Не сочла ли власть исчерпанной угрозу распада государства после того, как наиболее одиозные случаи местного законодательного произвола были ликвидированы? Но ведь даже эта, по сути бумажная работа, не доделана. Деятельность сепаратистов, конфедератов и прочих расчленителей страны продолжается. Они сохранили контроль над своими удельными анклавами. Им оставлены льготы в сравнении с русским большинством. А электронные СМИ продолжают, как ни в чем ни бывало, растление народной нравственности.

Политика и экономика

Самый серьезный и наиболее важный фронт борьбы за будущее России — социально-экономические и общественно-политические отношения. Именно здесь подстерегают главные опасности. И именно здесь Путину и его правительству можно предъявлять самый тяжкий упрек. Речь идет о стратегических интересах России, связанных с восстановлением ее территориальной целостности, с оживлением хозяйственного потенциала и с предотвращением демографического коллапса.

Но разве не видно, какое мощное сопротивление оказывается первому шагу на пути воссоединения единства русских земель — созданию союза РФ и Белоруссии? А продолжение порочного либерально-бюрократического экономического курса? Ведь не отвергнут миф о том, что экономическое процветание России связано с ликвидацией государственных предприятий и передачей их частным лицам за символическую цену. А к чему свелось решение проблемы вымирания страны? К призыву всем русским ближнего зарубежья переехать в РФ, покинув свои родные пенаты, земли пращуров и прадедов.

На деятельность скоробогачей, завладевших жирными кусками национального достояния, правительство продолжает смотреть сквозь пальцы. Но ведь именно они превращают доставшиеся им средства производства в “черный нал”, в криминальные финансы. Правительство стремится не замечать, что ежегодно от 20 до 50 млрд. долларов вывозится из страны и инвестируется в другие экономики или попусту растрачивается. Пятилетний контракт размером в 15 млрд. долларов на разработку сахалинского газа выглядит поэтому кощунственно.

Почему, испытывая дефицит в наличном капитале, бюрократия легализует инвестиции за рубеж. В результате “Лукойл” строит бензо-заправки в США, а “Газпром” уменьшает долю внутрироссийского потребления добываемого газа, когда треть страны не газифицирована.

Очевидна потребность в новом поколении политиков и администраторов. Но кому не видна тождество команд Грефа-Кудрина-Касьянова и Черномырдина-Аксененко (или же Гайдара-Чубайса)? А как можно пройти мимо того, что многие персоны, на совести которых тяжелейшие поражения страны, по-прежнему на ключевых постах.

Проблема, которая может поверять соответствие власти национальным интересам – внешний долг. Но ее свели к одной лишь экономике. Все кредиторы признаны друзьями, все займы – законными. Более того, возникло стремление гасить долги с опережением графика. Между тем, здравый подход диктует возможность оттягивания их выплат, обсуждения вопроса о характере заимствований. Кому не ясно, ради чего предоставлялись кредиты и займы. Цель была в продлении порочного курса сначала Горбачева, потом Ельцина. Эти займы разоряли России, а выгоды приобретались западными экономическими субъектами.

Сама проблема долга сделалась для России неподъемной в результате приватизации. Если 100 млрд. долларов были для СССР “техническим кредитом”, то при расточении государственных активов и сокращении реального веса государства в десятки раз, долг в полтораста миллиардов становится гробовой плитой для России. Вот с чем надо считаться, а не с сомнительным ублажением западных кредиторов. Что же касается долгов внутренних, то умалчивание о них красноречивее всяких слов.

Национальные отношения

В национальной политике сделано два робких шага — распущен Миннац (Минфедерации), бывший гнездом измены государственным интересам, и проведен Конгресс соотечественников. Вместе с тем, не получил развития процесс возвращения к традиционному курсу по отношению к малым этносам России. А Конгресс и вовсе стал мероприятием, продемонстрировавшим, вопреки речи на нем В. Путина, насколько бюрократия все еще “не в теме”, насколько далека она от действительной озабоченности обеспечением национального единства.

То, как публично в Москве реагируют на мировые сквозняки, вроде террористических актов 11 сентября, доказывает отсутствие у верховной власти того образа России, который запечатлен веками русской истории. Надо ли воспринимать улыбки политиков и бизнесменов Запада в качестве признания весомости России на мировой арене? Правда в том, что для заметной роли в мире необходимы материальные ресурсы, которых нет.

Факт, что у страны все еще отсутствует внятная идея развития, которая хоть в чем-то отличалась бы от легкомысленных фантазий, с которыми некогда выступали Сахаров или Собчак. Доминирующей идеологией в России по-прежнему остается либерализм (в его русофобской, атлантистской форме), ведущим социальным слоем — криминальная бюрократия, доминирующим настроением — безысходность. Являясь врагами русского будущего, они, словно камни на шее, тянут вниз все позитивные инициативы. А между тем, как и после поражения в Восточной (Крымской) войне, России после поражения в Холодной войне необходимо “сосредоточиваться”. Вникнуть в сущность текущих политических процессов, увидеть стратегическую перспективу для русского мира и добиться ее достижения — такова обязанность Путина, чтобы реализовать надежды, которые на него все еще продолжает возлагать общество.


Реклама:
- запись песни в студии москва