Журнал «Золотой Лев» № 173-174 - издание русской консервативной мысли

(www.zlev.ru)

 

О. Давыдов

 

Интрига Куликова поля

Святые и шпионы в борьбе за торговый путь на Восток

 

На Рождество Богородицы (21 сентября), в субботу, до обеда войска под водительством Дмитрия Донского после трехчасовой рубки опрокинули армию Мамая. Это сражение вошло в историю как переломный момент в освобождении от ордынского ига, что, в общем, верно. Но не потому, что Куликовская битва имела какое-то особое военно-политическое значение. Почти никакого. Подлинный смысл этой битвы – в консолидации русского народа. Как это сформулировал Лев Гумилев:

 

«Суздальцы, владимирцы, ростовцы, псковичи пошли сражаться на Куликово поле как представители своих княжеств, но вернулись оттуда русскими».

 

Однако всякое «рождение нации» имеет свой международный контекст. Вот и рассмотрим его.

 

Две центра власти

 

Территория Северо-Восточной Руси в те времена была провинцией сразу двух государств: Орды и Византии. Основанная на силе власть Орды понятна: ханы облагали данью и давали ярлыки на княжение. А власть Византии? Это не только церковная власть, но и имперская. Когда сын Дмитрия Донского Василий I попытался против этого возразить: «Имеем мы Церковь, а императора не имеем», – патриарх Антоний ему терпеливо разъяснил:

 

«Невозможно христианам иметь Церковь и не иметь императора… Он помазуется великим мирром и поставляется императором ромеев, то есть всех христиан».

 

Русский князь мог, например, иметь придворный титул «распорядитель императорского стола». Это, конечно, не значит, что император открыто вмешивался во внутренние дела княжества. Но влияние оказывать мог. Британский историк Дмитрий Оболенский в своей книге «Византийское содружество наций» говорит, что,

 

«начиная с крещения Руси и до падения Константинополя, русские власти по крайней мере молчаливо признавали, что император является главой христианского Содружества, что как таковой он по божественному праву обладает в некоторой степени юрисдикцией над Русью».

 

Речь тут о символической власти, духовной. Такая власть заключается в создании смыслов, внедрении их и управлении ими. А это не только проповедовать христианские ценности. Со смыслами можно работать, например, проводя хитроумные комбинации, которые могут закончиться иной раз политическим убийством, бунтом или войной. Мы знаем, как это делается теперь. Давайте посмотрим, как это было при подготовке Куликовской битвы.

К средине XIV в. на Русской равнине было три основных силы: Орда, далее конгломерат зависимых от нее русских княжеств и, наконец, Литва, политическая программа которой была – отобрать у Орды все Русские земли. С 1359 г. в Орде идет гражданская война, страна разделена на Мамаеву Орду (к западу от Волги) и Поволжскую, где сидят легитимные (Мамай – узурпатор), но слабые ханы, которых чуть не ежегодно убивают. В 1360 г. умирает московский князь Иван Красный. На престол взошел его девятилетний сын Дмитрий (будущий Донской). Митрополит Алексий стал его опекуном. В 1363 г. у Синих Вод Ольгерд Литовский разбивает татар и присоединяет к Литве огромные территории по Днепру, Днестру и Бугу. В Киеве сажает своего сына Владимира. В 1368 г. берет Смоленское княжество. В том же году жжет посады Москвы, потом, в 1370 г., – еще раз. Это называлось Литовщиной.

Поначалу Москва ориентируется на законное правительство в Сарае, но впоследствии ставит на сильного. В 1371 г. Дмитрий едет к Мамаю, получает у него ярлык на великое княжение, и уже в 1372 г. наступление Ольгерда остановлено.

 

Ходы Содружества

 

После этого из Литвы и Твери в Константинополь начинают поступать сигналы: митрополит Алексий работает исключительно на усиление Москвы, ведет националистическую политику... В 1373 г. вселенский патриарх Филофей посылает в русскую провинцию некоего Киприана. Сперва эмиссар едет в Литву, встречается с Ольгердом. Потом отправляется к Алексию, втирается в доверие, убеждает, в частности, сделать епископом настоятеля Нижегородского Печерского монастыря Дионисия. И вскоре случается ужасная вещь. В ноябре 1374 г. к Нижнему подошел отряд татар во главе с послом Мамая по имени Сарайка (Сары Аку). Нижегородский князь Дмитрий отсутствовал. На хозяйстве оставались его сын Василий Кирдяпа и епископ Дионисий. По какой-то причине посла решили изолировать. Татары этому воспротивились. Завязался бой. Одна из стрел задела подол мантии Дионисия. Русские озверели. Сдавшихся татар нагишом выпустили на волжский лед и затравили собаками.

Татары никогда не прощали убийства ханских послов. В 1377 г. Нижний был взят, сожжен, жители перебиты. Но это только начало. Фокус в том, что в результате в конфликт с Мамаем оказалась втянута Москва (союзная в тот момент Нижнему). Дело пошло к Куликовской битве. Запомним: на линии огня при убийстве посла почему-то оказался епископ Дионисий, недавно поставленный по протекции Киприана.

А в 1375 г. патриарх Филофей получает от язычника Ольгерда письмо с требованием создать Литовскую митрополию (а иначе, мол, Литва примет католичество). Это письмо было написано самим Киприаном, который поспешил вслед за ним в Константинополь, дабы лично доложить: Алексий сделал ставку на Мамая и крымских генуэзцев, проводит исключительно московскую политику, литовскими православными (предками украинцев и белорусов) не интересуется. В итоге к концу 1375 г. создается митрополия Киевская и Литовская во главе с Киприаном. Мало того, в Константинополе решают, что после смерти Алексия власть Киприана должна распространиться и на Москву.

Говорят: это была его личная интрига. Пусть так, но окончательное решение о разделении митрополии принимал все-таки патриарх Филофей. И тут уже не было ничего личного, одна лишь политика, требовавшая ослабления Москвы ради сохранения литовских епархий в рамках Содружества. Византийскую духовную элиту не интересовали национальные интересы провинций. Что собой представляла эта элита? Интернационал, пропущенный через монастыри Афона. Филофей был евреем, Киприан – болгарином. Для них воистину не было ни иудея, ни эллина, а одни только церковные и государственные интересы.

 

Карманный митрополит

 

Алексий и Дмитрий это прекрасно понимали. И потому на повестку дня встал вопрос об автономии русской Церкви. Но случилось иное. В 1376 г. в Константинополе произошел очередной переворот: генуэзцы прогнали с престола Иоанна V и поставили императором его сына Андроника IV. Вместо Филофея патриархом стал Макарий, к которому Алексий, уже чувствовавший приближение смерти, обратился с просьбой поставить на русскую митрополию… Только бы не Киприана. А кого? Алексий хотел Сергия Радонежского. Но тот отказался. Ибо понимал, что князь Дмитрий хочет ручного митрополита. В этой роли Сергий себя не видел. Да и Дмитрий не видел его в этой роли. Он знал Троицкого игумена как человека независимого и к тому – подозрительно близкого к партии, поддерживавшей Киприана. Дмитрий выдвинул в митрополиты своего духовника Митяя. И Алексию оставалось только поддержать эту кандидатуру.

Согласие патриарха пришло уже после того, как в феврале 1378 г. Алексий умер. Киприан, конечно, предпринял попытку явиться в Москву, чтобы поставить всех перед фактом: я здесь митрополит. Но был перехвачен по дороге, ограблен и выдворен с территории княжества. После этого он предал анафеме Дмитрия, так что на Куликово поле герой выйдет по всей форме проклятым. Кроме того, Киприан написал Сергию и его племяннику Федору Симоновскому письмо, полное упреков, намекнул, что теперь и всему народу не поздоровится: «Разве не знаете, что княжеский грех падает на людей?» Видимо, написал и своему протеже Дионисию Суздальскому, проинструктировал его, как надо действовать против Митяя. Во всяком случае, когда для поставления Митяя в епископы созвали собор, Дионисий повел дело так, что Митяй был отвергнут епископами: пусть его патриарх сам ставит.

Дмитрий негодовал. Он ведь хотел поскорей получить послушного митрополита, готовился помириться с Мамаем (война с Литвой возобновилась), думал об аннексии Твери, Нижнего… Нет, не дают! Князь ясно видел подрывной смысл игры Дионисия. А тут еще донесли, что этот зловредный владыка собирался в Константинополь. Жаловаться? Дмитрий велел заключить смутьяна под стражу. Но тут за арестованного вступился Сергий, поручился за него... Получив свободу, Дионисий сразу уехал в Нижний. А оттуда – вниз по Волге через Сарай в Константинополь. Коротким-то путем по Дону он двигаться просто не мог, это была территория Мамая, который знал, кто виноват в гибели его посла.

Дионисий ехал в Царьград больше года. Историки не могут понять, почему так долго? Да, видно, были дела, интересные встречи. С кем? Скажем так: с людьми, имеющими длинные руки... Не забудем: Митяю тоже надо было ехать в Константинополь, поставляться в митрополиты. Выехал он позже Дионисия, но двигался по Дону. В июне 1379 г. встретился с Мамаем, выполнил поручение Дмитрия, который хотел примирения с ханом (Литва давила). Переговоры были в целом удачны, к Митяю отнеслись с уважением, уже как к митрополиту. Дальше он отправился в Кафу (Судак), где нанял корабль. И вот на горизонте Константинополь. Тут Митяй умер. То ли его отравили, то ли задушили. Не важно. Важно иметь в виду, что Сергий Радонежский, наблюдая московские интриги, точно предсказал: Царьграда Митяй не увидит.

 

Чистый бланк

 

Корабль с мертвым Митяем не спешил пристать к берегу. В городе только что закончились уличные бои. Это император Иоанн V Палеолог при помощи султана Мурада I сгонял с трона своего сына Андроника, свергнувшего отца три года назад. Андроник сбежал к своим друзьям в Галату (генуэзскую колонию напротив Константинополя). Патриарх Макарий уже в тюрьме. Наблюдателя гнетут подозрения: уж не под это ли дело убили Митяя? Но кто убил? Киприан? Он давно уж приехал и нервно ходит по берегу, высматривая из-под руки корабль с русскими: как там Митяй? Неужели жив еще? И где Дионисий? Почему еще не приехал? Увенчались ли успехом его контакты в Сарае?

Наконец, корабль пристал к берегу. В Галате. Митяя хоронят. Светский куратор посольства Юрий Кочевин не собирается возвращаться в Москву, не выполнив задания князя. А задание было, напомню: поставить ручного митрополита. Оно вполне выполнимо: в бумагах Митяя есть чистый бланк с печатью и подписью Дмитрия. Остается лишь внести имя. Но какое? Из наличествовавших на борту духовных подходили двое: архимандрит Переславльского Горицкого монастыря Пимен и настоятель Московского Петровского монастыря Иван. Об Иване известно, что он первым на Москве ввел в своей обители общежительный устав. Кочевин в тонкости не вдавался, но знал, что общежитие как-то связано с деятельностью Киприана, Дионисия и Сергия. Значит, митрополитом у нас будет Пимен. Заняли какую-то неслыханную сумму («200 тысяч») под гарантии князя, сунули кому следует в патриархии...

Ждать пришлось долго. Только в июне 1380 г. новый вселенский патриарх Нил рукоположил Пимена… Киприан, естественно, этому сопротивлялся, но в момент поставления был уже бог знает где. Мчался в Литву. Обычно его отъезд объясняют тем, что в патриархии пригрозили: если не заткнешься, лишим и Литовской митрополии. Испугали… На самом же деле Киприан спешил уехать потому, что Восточная Европа уже пришла в движение. В сентябре состоится Куликовская битва. И у Киприана была особая роль при ее подготовке. Коалиция, ополчившаяся на Москву, состояла из Мамаевой орды, крымских генуэзцев и Литвы. Киприан спешил объяснить Ягайле (сыну умершего Ольгерда), что литовцам вовсе не обязательно соединяться с войсками татар. Будет гораздо умней выдвинуться к месту сражения, но к самому бою – не успеть. Ягайло опоздал. И тут мы вроде должны благодарить Киприана. Не будем, однако, спешить, ибо он действовал вовсе не ради победы русских, но – ради поражения генуэзцев.

 

Шелковая труба

 

Надо иметь в виду, что с 1378 по 1381 г. шла ожесточенная война между Венецией и Генуей. В августе 1379 г. генуэзцы захватили гавань Кьоджу, замыкающую вход в Венецианскую лагуну. Оставалось лишь дожать противника, но в июне 1380 г. венецианцы, потопив генуэзский флот, Кьоджу отбили. После этого Генуя постепенно пошла на спад, а Венеция – к европейскому лидерству. Но исход был еще далеко не ясен, война продолжалась. Собственно, это была борьба за контроль над торговыми маршрутами на Восток, один из которых (северная, так сказать, ветка Шелкового пути) проходил по территории Мамаевой орды между Черным морем и Каспием (полная аналогия с сегодняшней нефтяной ситуацией). И в таком контексте Куликовскую битву можно рассматривать – все ведь зависит от точки зрения – как один из эпизодов этой борьбы. Киприан ее так и рассматривал. То есть он что – был агентом какого-нибудь венецианского Шейлока? Вовсе не обязательно.

Игроков, интересовавшихся Кавказом, было предостаточно. Киприан мог работать с кем угодно. Например, с людьми, делавшими политику Тамерлана (с ними скорей всего и встречался епископ Дионисий где-то в Сарае). Посудите: на Куликовом поле русские и татары были обескровлены так, что ставленник Тамерлана хан Тохтамыш легко смог расправиться сначала с Мамаем, а потом, в 1382 г., – взять Москву. Самое интересное то, что в тот момент князя Дмитрия в городе не было, на хозяйстве оставался... да, Киприан. Он уже успел задвинуть Пимена, сумел объяснить Донскому триумфатору, что Ягайло опоздал к сражению именно благодаря его, Киприана, усилиям. И вот духовно руководит обороной Москвы. При этом защитники почему-то перепились, поддались на уговоры Василя Кирдяпы (того самого, который вместе с Дионисием причастен к убийству Мамаева посла), открыли ворота… Когда татары резали москвичей, Киприан был на пути в Тверь. Этого предательства Дмитрий ему не простит.

Впрочем, Киприан еще вернется на Московскую кафедру и даже будет причислен к лику святых. Но это уже другие интриги

 

Политический журнал, сентябрь 2008