Журнал «Золотой Лев» № 167-168 - издание русской консервативной мысли

(www.zlev.ru)

 

Г. Константинов

 

Актуальные славянофилы

Наука о хозяйстве – это русская наука, далеко превосходящая

западные экономические теории…[1]

 

«Славянофилы – общественные деятели и выразители идеи Святой Руси, сыгравшие большую роль в развитии русского национального сознания и формировании национально-патриотической идеологии…» Именно такое определение даётся в «Большой энциклопедии русского народа», изданной Институтом русской цивилизации пять лет назад. Философии славянофильства как одной из высших выражений мировой мысли посвящена целая серия книг этого издательства. В этом году, продолжая всестороннее исследование русской цивилизации, вышел труд известного экономиста и политолога Михаила Антонова «Экономическое учение славянофилов», дайджест которого мы и предлагаем вниманию наших читателей.

 

Представители последнего предреволюционного поколения славянофилов не только выработали основы самобытного русского экономического строя, но и указали возможные способы предотвращения кризисов, неизбежных при следовании установившихся на Западе экономических догм.

Менделеев с самого начала отстаивал национальные интересы России, что шло вразрез с «мейнстримом» экономической мысли и экономической практики того времени…

Классики славянофильства, усвоив последние достижения западной мысли, не только не повторяли её перепевы, а подвергли критике самые основы западного миропонимания и предложили альтернативу ему… Они наметили направления, по которым должна впредь развиваться экономическая мысль, шире – наука о хозяйстве. Вообще наука о хозяйстве – это русская наука, далеко превосходящая западные экономические теории… Представители последнего предреволюционного поколения славянофилов не только выработали основы самобытного русского экономического строя, но и указали возможные способы предотвращения кризисов, неизбежных при следовании установившихся на Западе экономических догм, раскрыли перед человечеством перспективы освобождения из-под гнёта международного финансового капитала, до чего ещё очень далеко и в наши дни.

По мнению автора, славянофильство не есть какое-то непонятное явление в общественной жизни России, внезапно возникшее в середине 30-х годов ХIХ века и бесследно исчезнувшее к 70-м годам того же столетия. Нет, оно выражает стержневую идею России и потому существовало практически всегда в жизни русского народа. Существует славянофильство и сегодня…

В работах советского периода (в БСЭ, в «Истории русской экономической мысли» и др.) подчёркивался реакционный характер их воззрений, защита славянофилами интересов класса помещиков. Славянофилы характеризуются как выразители устремлений той части российских землевладельцев, которые были готовы вписаться в рамки надвигающихся капиталистических отношений и выступали за развитие торговли и промышленности, акционерных обществ и банковского дела, строительство железных дорог, внедрение машин в сельскохозяйственное производство и т.д. Они настаивали на отмене крепостного права «сверху» с предоставлением крестьянским общинам земельных наделов за выкуп.

Но объективный анализ показывает, что именно их проекты в наибольшей степени отвечали общенациональным и государственным интересам (если последние не отождествлять с интересами петербургской бюрократии). Не следует забывать, что в самый мрачный период царствования Николая I – в семилетие после европейских революций 1848 г. – именно славянофилы были единственной общественной силой, которая публично высказывала недовольство существующей действительностью. И они не просто проявляли недовольство, но по существу отвергали заёмное, скопированное с западноевропейских образцов государственное устройство, призывая построить жизнь страны на исконных русских началах. А это, по их мнению, открывало перед Россией перспективу встать во главе европейской, а затем и мировой цивилизации и, возглавив семью славянских народов, повести за собой весь мир в светлое и счастливое будущее…

В последнее время отмечена и другая историческая заслуга славянофилов: именно они впервые в истории русской общественной мысли подошли к проблеме «эмансипации», освобождения крестьян практически, были «в первых рядах эмансипаторов» и заговорили не о «лозунге» крестьянской свободы, а об её конкретных аспектах…

Важно отметить, что главные деятели славянофильского движения сами были крупными землевладельцами. Однако они переходили к наиболее прогрессивным способам хозяйствования: переводили крестьян с барщины на оброк или давали им свободу, использовали труд вольнонаёмных рабочих, заводили фабрики и заводы. Поэтому они находились в резкой оппозиции к наиболее близким к власти крепостникам и крупным бюрократам. Но и те из них, кто строил отношения с крестьянами по старинке, всё же принимали все меры, чтобы крестьяне в результате реформы не попали в худшее положение. Такое стремление к справедливости в ущерб собственным сословным интересам нечасто встречается в истории.

Понимание И.В. Киреевским сущности экономики вытекало из установленных им особенностей русского склада ума, отличающегося от склада ума европейца. По Киреевскому, именно вследствие разорванности западноевропейского сознания и стало возможным появление науки политической экономии: «Западный человек искал развитием внешних средств облегчить тяжесть внутренних недостатков. Русский человек стремился внутренним возвышением над внешними потребностями избегнуть тяжести внешних нужд. Если бы наука о политической экономии существовала тогда, то, без всякого сомнения, она не была бы понятна русскому. Он не мог бы согласить с цельностию своего воззрения на жизнь особой науки о богатстве…» Иными словами, русские не поняли бы политическую экономию не в силу своей умственной ограниченности, а потому, что не приняли бы науку о богатстве, оторванную от нравственности. Нечестно нажитое богатство – это вовсе даже и не богатство, а путь к погибели души. И глупо раздувать потребности человека, чтобы он всё большую часть своей жизни посвящал их удовлетворению, превращая своё существование в подобие беготни белки в колесе…

Задолго до отмены крепостного права А.С. Хомяков писал о своём сословии – помещиках: «Как бы каждый из нас ни любил Россию, мы все, как общество, постоянные враги её, разумеется, бессознательно. Мы враги её, потому что мы иностранцы, потому что мы господа крепостных соотечественников, потому что одуряем народ». На рубеже 1830–40-х гг. он выступил с одним из первых проектов освобождения крестьян…

Наибольшей радикальностью отличались экономические воззрения В.Ф. Одоевского, и особенно критика им Запада… Критикуя Запад и предсказывая его гибель, он отмечал кризис западной экономической мысли и тупиковый характер теорий, получивших широкое распространение в Западной Европе. Но писатель выражал свои мысли не в научных или публицистических статьях, а в художественных произведениях, особенно в жанре фантастики. Наиболее показателен в этом отношении научно-фантастический рассказ «Город без имени» – редчайший в мире пример глубокого проникновения в возможные ближайшие и отдалённые последствия односторонней экономической теории (к сожалению, некритически принятой в России) – философия утилитаризма, получившая широкое распространение в 30–50-е гг. ХIХ века в Западной Европе. Её основоположником был английский философ (точнее, моралист), социолог и юрист Иеремия Бентам. Он разработал этическую теорию, в которой сводил мотивы поведения людей к удовольствию и страданию, а моральность – к полезности поступка. Баланс удовольствий и страданий можно исчислить математически, и в итоге будет создана «моральная арифметика», позволяющая дать строго научную оценку любого поступка человека…

Эта теория отвечала коренным представлениям англосаксов-индивидуалистов о мире и человеческих взаимоотношениях, оправдывала конкуренцию и погоню за собственной выгодой. Бентам объявил удовлетворение частного интереса («принцип эгоизма») средством обеспечения «наибольшего счастья для наибольшего числа людей» («принцип альтруизма»). Но «пользу» можно свести к «выгоде», а «выгоду» – к денежной выгоде, к прибыли. Это было прямой апологией капиталистического строя, где погоня за максимальной прибылью стала основным экономическим законом.

В России первой четверти ХIХ века, в экономике которой уже начинался переход к всеобъемлющей системе товарно-денежных отношений, Бентама хорошо знали, его теория получила распространение в высших кругах общества. Её высоко ценил Александр I и рекомендовал своим министрам и другим приближённым учитывать её в повседневной работе…

Одоевский не поддался главенствующему в обществе настроению и резко выступил против популярной, но ошибочной и вредной экономической и философской теории. Он понимал, что нельзя строить жизнь на принципе индивидуальной выгоды. Ведь выгода одного может оборачиваться (и чаще всего оборачивается) убытком для другого. Жизнь по принципу частной выгоды раскалывает общество, развязывает «войну всех против всех», а потому в конечном счёте и неэффективна, и аморальна. Его повесть вылилась в обличение всей капиталистической системы, что тогда было большой редкостью в мире.

Белинский посчитал рассказ Одоевского карикатурой на образ жизни в США. В действительности же Одоевский мыслил гораздо шире, он осуждал торгашеский подход к жизни вообще. И в своих реалистических произведениях, и в публицистических статьях рисовал картины того, как разрушительно действовали в России и отжившее крепостное право, и нарождающаяся буржуазия, биржевая игра, власть олигархов и весь «этот мрачно-промышленный дух».

Если основатели славянофильства И.В. Киреевский, А.С. Хомяков, К.С. Аксаков заложили философскую и культурную основу славянофильства, то И.С. Аксаков может считаться создателем его политической теории, который ввёл в общественную теорию своего старшего брата (основанную на взаимодействии «Земли» («Народа») и «Государства») третий элемент – «Общество», под которым понимал мыслящую часть народа.

По мнению И. Аксакова, русское самодержавие – «не немецкий абсолютизм и не азиатский деспотизм». Однако русское образованное общество плохо понимает свою собственную страну, её историю и принципы политического устройства. В умах господствуют «подобия» того, что видели на Западе. Поэтому общину отождествляют с коммуной, дворянство – с аристократией, артель – с ассоциацией и пр., и эти уподобления только сбивают с толку. Российский политический строй – монархия: «Лучше власть человека, чем бездушного парламентского большинства».

Но государство должно обеспечить своим гражданам личные свободы, в том числе свободу слова. И. Аксаков особенно подчёркивает: «Свобода слова не относится к политическим свободам, бессловесны только скоты. Посягательство на жизненный разум и слово в человеке – значит не только совершать святотатство в отношении Божественных даров, но и посягать на божественную сторону человека, на самый Дух Божий, пребывающий в человеке, на то, чем человек – человек и без чего человек – не человек»…

Именно славянофилы вскрыли механизм закабаления России Западом и показали пути освобождения её от иноземного ига. Весьма показательна в этом отношении статья А. Шипова «О значении внутренней и внешней торговли вообще и особенно в России». Её суть в следующем. Экономисты в России привыкли говорить о торговле вообще, тогда как в действительности внешняя и внутренняя торговля находятся между собой не в гармонии, а подчас как бы в состоянии войны. Английские экономисты прямо пишут: «Наши огромные капиталы, принадлежащие немногим, – это мощное орудие против других стран…». Английский предприниматель писал: «Спекулянту, ввозящему товары в чужую страну, не нужно просвещать её народ и развивать её промышленность».

И вот эта страшная сила иностранного капитала навалилась на Россию и завоевала её. «Завоевание, может быть, для нас, русских, потому только и страшно, что мы сами перед ним преклонились и не хотим вникнуть в действительное его влияние на степень благоденствия нашего Отечества, – писал Шипов. – Итог торговли всегда один: бедные становятся ещё беднее, богатые – ещё богаче. У России огромные природные богатства, а мы не можем их освоить из-за неразвитости внутренней торговли»…

А, например, Достоевского возмущало то, что корпорации разных инородцев богатеют за счёт России, а главный, государствообразующий народ страны оказался в неравноправном, приниженном положении по сравнению с другими народами империи: «Все права русского человека – отрицательные»… Распространение торгашества в «верхах» вызывало и удручавшие писателя неблагоприятные сдвиги в нравственном состоянии общества, в том числе и в «низах»: «В народе началось какое-то неслыханное извращение идей с повсеместным поклонением материализму… преклонение народа перед деньгами, пред властью золотого мешка. В народ как бы вдруг прорвалась мысль, что мешок теперь всё, заключает в себе всякую силу, а что всё, о чём говорили ему и чему учили его доселе отцы, – всё вздор»… Складывается общество «недоконченных людей», в котором «нет ничего святого», где «экономический принцип прежде всего»…

Такое развитие событий, когда торгашество пронизывало бы все сферы народной жизни, казалось Достоевскому опасным и с экономической, и с нравственной, и с религиозной точек зрения, более того – угрозой для будущего человечества, вызовом христианству. Российские же «верхи» проводили политику, разрушительную для страны, вели себя «точно варяги, пришедшие по приглашению»… Как же могла удовлетворительно развиваться страна, на всех ступенях управленческой иерархии которой находились такие «без вины виноватые» «естественные враги России»?..

Научная деятельность Менделеева в области экономики началась в эпоху «перестройки» («великих реформ») Александра II. Те силы, которые стояли за этими преобразованиями, руководствовались двумя установками. В политической сфере они стремились к установлению в нашей стране капиталистического строя по западному образцу, в экономической – к установлению либерального хозяйственного строя в его крайней форме монетаризма, который они приняли за последний крик моды в теории на Западе. При этом они широко открыли двери иностранному капиталу, который быстро завоёвывал ведущие позиции в экономике России. Менделеев с самого начала отстаивал национальные интересы России, что шло вразрез с «мейнстримом» экономической мысли и экономической практики того времени…

Его имя навеки вошло в историю науки уже потому, что именно он открыл периодический закон химических элементов, на котором зиждется вся химия наших дней. Однако его перу принадлежат труды (общим числом свыше 500) не только по химии и химической технологии, но и по метрологии, воздухоплаванию, метеорологии, сельскому хозяйству, экономике, народному просвещению… Однако до сих пор не сказано главное: Менделеев поднял знамя национально-освободительной борьбы русского народа против положения России как сырьевого придатка Запада, против засилья иностранного капитала, против раболепства властей и интеллектуальной элиты страны перед иноземными идеями и порядками.

Менделеев не мог смириться с тем, что «русский мужик, переставший работать на помещика, стал рабом Западной Европы и находится от неё в крепостной зависимости, доставляя ей хлебные условия жизни… Крепостная, то есть, в сущности, экономическая зависимость миллионов русского народа от русских помещиков уничтожилась, а вместо неё наступила экономическая зависимость всего русского народа от иностранных капиталистов… Миллиарды рублей, шедшие за иностранные товары… кормили не свой народ, а чужие». И он начинает борьбу за освобождение страны от этих экономических оков…

Дело не только в том, что Менделеев выступил за развитие русской промышленности, – за это выступали и сами промышленники, – а в том, что он связал это развитие с судьбами страны, думая не о становлении того или иного конкретного предприятия или отрасли (о чём и хлопотали заводчики и фабриканты), а всего народно-хозяйственного комплекса, необходимого современному могучему государству и состоящего из ряда территориальных комплексов. Не менее важно, что он неустанно подчёркивал: надо говорить не просто о развитии промышленности, а о том, «будет она национальной или иностранной». При этом он понимал промышленность не только в узком смысле, как производство благ и услуг, но и в широком, включая снабжение, сбыт, торговлю, транспорт… На весь мир прозвучала его фраза: «Нефть – не топливо, топить можно и ассигнациями!...».

 

ЛГ, 17.09.08