Журнал «Золотой Лев» № 163-164 - издание русской
консервативной мысли
У. Коновалова, А. Любич
Снижение
НДС, Или о чём спор
Налог на добавленную стоимость (НДС), введенный в России с
1992 г., занимает ключевое положение в налоговой системе нашей страны.
НДС отличается высокой собираемостью и простотой
администрирования для налоговых органов, что отмечается служащими Федеральной
налоговой службы. Простота сбора НДС и зависимость от него доходных статей бюджета
на долгие годы предопределило нежелание как законодательной, так и
исполнительной власти в его реформировании. Вместе с тем, НДС создает
объективные проблемы для бизнеса: многочисленны пробелы и недостатки в его
регулировании, ведущие к тысячам целенаправленных, что установлено судом,
злоупотреблений со стороны налоговых органов и органов казначейства.
Изменение ставок НДС стало одной из
главных тем экономического обсуждения за последние несколько месяцев –
антагонизм консерваторов и сторонников активного экономического развития
становится все более явным. Первым свое
мнение в пользу снижения ставки налога до 13% высказал еще бывший Председатель
Правительства М. Фрадков. Это предложение, давно лоббируемое деловым
сообществом, перед выборами получило еще и поддержку нынешнего Председателя
Правительства В. Путина. По его поручению возможность снижения налога было
поручено исследовать Министерству финансов (Минфин) и Министерству
экономического развития (МЭР), пришедшие к взаимоисключающим выводам. Чья позиция
возобладает, пока не ясно, однако постараемся разобраться в этом вопросе и мы.
Экономике России свойственен дуализм: официальная
заработная плата и вознаграждения «в конвертах», управленческая прибыль и
балансовая, рыночная стоимость недвижимости и балансовая. Именно в этом кроется
ключевая проблема снижения доходов бюджета. Ведь главное препятствие для
успешного развития – «теневая» экономика. Эффективное взимание налогов с
корпораций и физических лиц требует предельно полной легализации их доходов. Таким
образом, с одной стороны, высокие налоги как будто «подогревают»
распространение «теневой экономики». С другой, по данным экспертов Минфина, одно
только снижение НДС вызовет выпадение из бюджета примерно 1 триллиона рублей в
год.
Любой налог, как бы он ни был смоделирован, влечет
отклонение рынка от равновесия: уровень цен относительно повышается, а уровень
производства относительно снижается. При косвенном налогообложении это
очевидно: производитель должен включить налог в цену, и, следовательно, цена
относительно рыночной повысится на его величину. При
этом, чем выше цена, тем меньше спрос (по закону спроса), а потому спрос, а за
ним и производство снижаются, причем совокупные доходы производителей,
потребителей и государства будут меньше, чем были до введения налога: общество
несет безвозвратные потери. Однако, как писал еще Давид Рикардо,
сколь очевидно, что всякий налог – зло для экономики, столь же правдиво и то,
что налоги – явление необходимое и неизбежное.
Во-первых, налоги обеспечивают финансирование
государственных расходов, направленных на поддержание мира, обеспечение
правопорядка и поддержание социальной справедливости.
Во-вторых, налоги позволяют государству участвовать в
процессе регулирования экономики, снижая амплитуду неизбежных циклических
колебаний, что способствует устойчивость экономической системы и стабильность в
жизни людей.
В-третьих, налоги помогают бороться с отрицательными
эффектами хозяйственной деятельности, не учитываемыми в составе затрат или
расходов («отрицательными экстерналиями»): нанесением
вреда окружающей среде, диспропорциями в производстве или распределении ресурсов
и т.п. («налоги Пигу»).
Вместе с тем, ошибочно думать, что по мере роста налоговых
ставок увеличивается доход бюджета. Во-первых, по мере роста налогов снижается
производство (эффект безвозвратных потерь). Во-вторых, наблюдается быстрый уход
бизнеса в «теневую» экономику. В результате всегда можно определить оптимум –
налоговую ставку, при которой доходы бюджета являются наибольшими. На описанную
взаимосвязь в
Механизм взимания НДС в различных странах различен, хотя
де-факто облагается всегда «добавленная стоимость». В России налогооблагаемая
база определяется как доля от реализации, уменьшенная на величину НДС,
включенного в приобретенные налогоплательщиком товары (работы, услуги) и
уплаченного им в бюджет. Так же, как и по многим налогам, предусмотрены льготы
при расчете и уплате НДС, которые определяются историческим и социально-экономическим
развитием каждой страны.
Несмотря на огромное фискальное значение данного налога,
его регулирующее влияние на экономику неоспоримо. Через механизм обложения НДС
и, в частности, через систему построения ставок он влияет на ценообразование и
инфляцию, так как фактически увеличивает цену товара на сумму налога.
Безусловно, открытым остается вопрос о благоприятной стороне этого воздействия,
так как увеличение стоимости способствует нарастанию инфляции. С другой стороны
НДС не сильно препятствует развитию производства, поскольку действительным его
плательщиком становится не производитель, а потребитель. С психологической точки зрения, этот налог, в отличие от налога
на доходы, в меньшей степени влияет на стимулы к труду, затрагивая расходы
населения, а не доходы. Следовательно, получается, что конечный потребитель, покупая товар, «не замечает»
завышения его цены на сумму налога, тогда как вычет из дохода НДФЛ более
ощутим.
По своей природе НДС, как косвенный налог, прямо не влияет
на уровень инвестиций или сбережений. Аналитика отмечает, что снижение НДС не
приводит к уменьшению уровня цен. Это утверждение достаточно спорно, так как не
снижается уровень цен в денежном выражении («номинальные цены»). Здесь
возникает «эффект храповика»: цены волатильны только
на повышение, – однако снижение НДС высвобождает деньги для приобретения
товаров, а потому реальные цены снижаются (однако, на величину меньшую, чем
ставка НДС: конкретный размер снижения уровня цен будет зависеть от
эластичности спроса на товарном рынке). Уровень реальных цен от снижения НДС
понизится, уровень потребления повысится, повысится инфляция и т.д.
Говорят, что НДС вредит высокотехнологичным отраслям, мол,
каждая стадия переработки создает дополнительное налогообложение. Это не совсем
так. В России, как уже отмечалось, НДС к оплате определяется как разность
начисленного НДС и уплаченного НДС (который был выставлен поставщиками
налогоплательщика). Следовательно, НДС действительно облагает только
добавленную стоимость. Сколько бы операций ни было между увеличением стоимости
единицы товара на 100 рублей, НДС будет начисляться все равно на сто рублей, и
количество операций здесь не играет никакой роли.
Можно, конечно, сказать, что снижение НДС повлияет на
снижение уровня реальных цен, однако, НДС, являясь де-факто налогом на потребление,
повлияет на уровень цен в секторе потребления. Следовательно, возрастет потребление,
а не инвестиции, как того хотели бы сторонники снижения НДС. От снижения НДС
выиграют три сектора экономики: сырьевой, торговый и услуги с высокой долей
фонда оплаты труда в составе затрат. Следовательно, уменьшение НДС, если оно не
будет сопровождаться иными изменениями в налоговой политике, только усилит
диспропорции в российской экономике в пользу сырьевого и потребительского
секторов, вновь обойдя производственников, зажатых между высокими ценами на
сырье и ограничением возможной торговой надбавки, диктуемым торговыми сетями.
Авторы являются принципиальными сторонниками предельно
щадящего налогообложения и всегда приветствовали любые шаги, связанные со
снижением налогового бремени. Однако нужно быть честными и откровенно
признавать, какую цель преследует наше общество, и чего оно хочет достичь. Если
наши цели – стимулирование инвестиций (раз) и борьба с инфляцией издержек
(два), то именно с этими бедами мы и должны бороться, а не стимулировать
сокращение капитальных вложений
(инвестиции равны разности совокупного дохода и совокупного потребления,
при росте общего потребления, следовательно, совокупные инвестиции будут сокращаться
при неизменности капитала) и рост инфляции.
Инвестиции и снижение инфляции можно стимулировать мерами
бюджетно-налоговой политики, но за счет манипулирования с другими налогами:
налогом на прибыль организаций (НПО), единым социальным налогом (ЕСН) и налогом
на доходы физических лиц (НДФЛ).
Очевидно, что для стимулирования инвестиций нужно
одновременно снизить НПО (оставив, таким образом, больше прибыли в распоряжении
организаций) и повысить НДФЛ (чтобы было невыгодно направлять эту прибыль для
потребления физическим лицам). При этом возможен возврат к
прогрессивному налогообложению НДФЛ: например, освободить от НДФЛ доходы до 2-х
прожиточных минимумов месяц (на сегодняшний день – до 4600 рублей: чтобы
родитель имел деньги на себя и на ребенка), для доходов от 4600 до некоторой
суммы, определенной расчетным путем, сохранить ставку 13%, а для доходов свыше
указанной суммы установить налоговую ставку 20%. Расчет должен предполагать
компенсацию бюджету потерь от освобождения от налогообложения
малоимущих. Также необходимо будет поднять налог на дивиденды с сегодняшних 9 до, например, 11%, чтобы стимулировать
организации к инвестициям, а не к расходам.
Таким образом, организации будут стимулированы к
инвестициям, а у той категории населения, которая ориентирована на
отечественного товаропроизводителя (малоимущие граждане и граждане с доходом
«ниже среднего»), появится больше средств для
расходов, что повысит рентабельность отечественных производств. В отличие от
данной меры снижение НДС увеличит спрос на импорт со стороны более обеспеченных
слоев населения, что повысит инфляцию и уровень цен, не содействуя
инвестиционному оздоровлению национального хозяйства.
Опыт Пермского края уже несколько лет наглядно
демонстрирует позитивные результаты от снижения НПО (там НПО составляет 20%,
тогда как в Москве, как и большинстве регионов РФ – 24%). Полагаем, что можно
было бы снизить базовую ставку НПО до 20%, позволив регионам регулировать ее в
диапазоне 6% (т.е. устанавливать ее от 14 до 20%). Для сравнения, сегодня регион
вправе снизить ставку от установленного федеральным центром максимума не более
чем на 4% (что в Пермском крае и сделали) при базовой федеральной ставке 24%.
Не менее важна реформа ЕСН. Сегодня социальный налог платит
работодатель. Намного целесообразнее было бы снизить ЕСН до 5–6%, при этом обязав работников заключить не менее чем на 8–10%
своего дохода договоры пенсионного и медицинского страхования. С учетом того,
что средняя стоимость добровольного медицинского страхования в год составляет
около 12 тысяч рублей, основная масса средств при
таком распределении направится на сбережения. Возможно
рассмотреть варианты по направлению денежных средств в паевые инвестиционные
фонды и на банковские депозиты. Такие денежные вложения также отвечают по сути поставленным целям. Таким образом,
правительство могло бы действительно стимулировать развитие тех отраслей, где
интеллектуальный труд людей превалирует над стоимостью ресурсов (в первую
очередь – наукоемкие производства, НИОКР и т.п.), которые сегодня
«наказываются» ЕСН. Нужно отметить, что в Москве, где уровень зарплаты в 20 –
25 тысяч рублей в месяц является повсеместным, ставка ЕСН для организаций
колеблется около 15%, однако в регионах, где зарплаты в 15 тысяч рублей
считаются высокими, ставка ЕСН реально составляет 23 – 26%, что существенно
вредит развитию регионов.
Таким образом, как мы видим, на сегодняшний день нет
реальных предпосылок для снижения НДС – налога, обеспечивающего эффективное
пополнение государственной казны. Необходимо улучшать администрирование налога,
вести борьбу с фирмами-однодневками. А вот стимулирование экономического роста
должно осуществляться за счет реформирования ЕСН, а также изменения ставок НПО
и НДФЛ. Бюджетно-налоговая политика должна быть взвешенной и целенаправленной
на повышение уровня сбережений и инвестиций, что увеличит реальный доход,
понизив номинальное потребление. На сегодняшнем этапе развития России, когда жизненно
необходимо возрождение экономического потенциала страны, такая политика оправдана
и полезна.