Журнал «Золотой Лев» № 159-160 - издание русской консервативной мысли

(www.zlev.ru)

 

В.И. Карпец

 

Единство или Раскол?

 

В конце июня, 24-29.5 с.г. в Москве проходил очередной Архиерейский Собор Русской Православной Церкви. Последние дни подготовки к Собору хронологически совпали с победой русских футболистов над голландцами на чемпионате Европы по футболу. По этому поводу, обращаясь к военнослужащим Московского военного округа после церемонии возложения венка к Могиле Неизвестного солдата, Патриарх Алексий II сказал:

 

«Сегодняшняя скорбь, связанная с годовщиной начала Великой Отечественной войны, разбавляется нашей общей радостью о победе российской сборной».

 

Эта же «общая радость» объединила и приехавших на Собор архиереев. Под знаком футбольной победы начался и сам Собор.

Собор открыл Святейший Патриарх Алексий II, выступивший на нем с большим докладом. Подчеркнув, что Собор начинает свою работу накануне 1020-летия Крещения Руси, он сказал:

 

«Празднуемая дата побуждает нас осмыслить пройденный многовековой путь и с новой силой осознать духовную общность народов Святой Руси, укорененную в церковном единстве».

 

По словам Патриарха, о положении Церкви можно судить по некоторым статистическим данным: на сегодняшний день РПЦ имеет 156 епархий, 196 архиереев, 29141 приход, на которых служат 30544 священнослужителей, 769 монастырей, 11051 воскресных школ, 463 молодежных центра.

Важнейшим событием со времени Архиерейского Собора 2004 г. было воссоединение РПЦ и Русской Православной Церкви за рубежом (РПЦЗ). Патриарх вновь осудил политику «безбожной власти» в СССР, напомнил о прошедшем визите во Францию в рамках сессии Парламентской ассамблеи Совета Европы, о «религиозном факторе, оказавшем фундаментальное влияние на становление европейской цивилизации». Патриарх обращался к родителям с призывом «добиваться преподавания для своих детей Основ православной культуры в светских школах», напоминал о значении семьи: несколько неожиданно для многих СМИ прозвучали его слова о «гражданском браке» как разновидности блудного сожительства. Особое значение, по словам Алексия II, должны будут иметь в будущем миссионерская и социальная деятельность.

Отдельно остановился Святейший Патриарх на вопросе о положении Православия на Украине – «ведь раскол украинского Православия возник именно вследствие вторжения политических партий в церковную жизнь». И далее:

 

«Уже сейчас давление в пользу автокефалии, оказываемое на Украинскую Православную Церковь, вызывает обеспокоенность у многих архиереев, клириков и мирян».

 

В связи с этим Алексий II напомнил о принятой в декабре 2007 года новой редакции Устава УПЦ МП. Он также высказал озабоченность положением Православных Церквей Молдавии и Эстонии и попытками неканонического вмешательства в их дела Константинопольского Патриархата. Говоря о межцерковных связях, он особо отметил:

 

«В последнее время осуществляется позитивный диалог с Римской Католической Церковью по целому ряду вопросов современности, особенно таких, как защита традиционных христианских ценностей, роль религии в жизни общества, нравственные проблемы, отношение к семье. Начала работать Смешанная международная комиссия по богословскому диалогу между Римско-Католической и Православной Церковью. Однако главным препятствием для такого диалога, по словам Патриарха, является «вопрос о миссионерской деятельности католиков на традиционных православных землях».

 

В целом Патриарх повторил свою многолетнюю позицию по большинству вопросов.

Несколько иные оттенки в вопрос о межрелигиозном диалоге, существеннейшим образом меняющие не только каноны, но и догматику, само учение Церкви, внес в своем докладе на Соборе Председатель Отдела Внешних церковных связей Митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл (Гундяев). Он обратил внимание на

 

«допустимость православной молитвы перед общехристианскими святынями, находящимися в православных храмах, а также на возможность для православных христиан присутствовать на инославном богослужении».

 

Напомним, что совместные молитвы практикуются РПЦ уже давно, со времен вступления во Всемирный Совет Церквей (организация, объединяющая по преимуществу протестантов), а в последнее время этот вопрос приобрел особую актуальность в связи со сближением с Римо-католиками. Помимо известного молебна в Нотр-Дам де Пари, можно вспомнить недавнее дозволение митрополитом Минским и Слуцким Филаретом (Вахромеевым) благословлять православным крестом и напутствовать с амвона православное духовенство Беларуси католическому кардиналу, а также совместные богослужения с католиками Митрополитом Киевским и всея Украины Владимиром (Сабоданом) – в нарушение 45-го Апостольского правила. Известно, что в церковной практике допускается «икономия» – решение, ослабляющее действие канона, но она применяется, как правило, тогда, когда речь идет о личных прегрешениях и нарушениях, но не в вопросах чистоты веры. Предваряя возможные возражения против своей позиции, Митрополит Кирилл объяснял, что многие церковные каноны имели историческое значение и утратили силу. Тем не менее, незыблемость канонов утверждается 1-м правилом Седьмого Вселенского Собора, 2-м правилом Шестого Вселенского Собора и др. Строго говоря, внести изменения в каноны может только Вселенский Собор, но и то, в форме не их отмены, а лишь разъяснения и раскрытия. Вселенский же Собор сегодня не может быть созван ввиду отсутствия «созывающей инстанции» – Вселенского Православного Императора.

Противоположный полюс в архиерейском корпусе РПЦ обозначил выступивший с умеренно-консервативных позиций Митрополит Воронежский Сергий (Фомин), подвергший резкой критике господствующий «мейнстрим». Обстановку в сегодняшней России он охарактеризовал как близкую к той, «что была в революционную эпоху 1905-1917 гг.». Резко выступив против десакрализации Церкви, Митрополит Сергий подверг критике растущую – и часто поддерживаемую аппаратом МП – тенденцию к переводу богослужения на современный язык, а также

 

«основанное на ложном харизматизме приспособленчество ко вкусам масс, эпатирование аудитории на рок-концертах и лекциях, подрыв доверия церковного народа к мнению Церкви, житиям святых, церковному преданию».

 

С достаточной степенью единодушия Архиерейский собор принял Положение о церковном суде и «православную концепцию прав человека». Церковный суд, по замыслу участников Собора, создается для

 

«восстановления нарушенного порядка и строя церковной жизни и призван способствовать соблюдению священных канонов и иных установлений Православной Церкви».

 

Согласно Положению о церковном суде, последний включает в себя две основные инстанции: епархиальный суд – в пределах соответствующих епархий и общецерковный суд – с юрисдикцией в пределах Русской Православной Церкви. Епархиальные суды будут рассматривать дела по церковным правонарушениям в отношении клириков и монашествующих, а также мирян, относящихся к разряду церковно-должностных лиц; общецерковный суд – в отношении архиереев, клириков и иных лиц, назначенных решением Священного Синода или указом Патриарха на должности руководителей синодальных и иных общецерковных учреждений, по правонарушениям, влекущим за собой канонические наказания (прещения). Также общецерковный суд является апелляционной инстанцией по делам, ранее рассмотренными епархиальными судами. Высшей апелляционной инстанцией является Архиерейский Собор, который также уполномочен рассматривать в качестве церковного суда первой и последней инстанции дела по догматическим и каноническим отступлениям в деятельности Патриарха Московского и всея Руси.

Природа церковных судов отличается от судов светских. С одной стороны, церковные суды не выносят приговоров уголовно-правового характера, с другой – в них отсутствуют признаки и атрибутика светского судопроизводства – презумпция невиновности, состязательный процесс и т.д. Надо иметь в виду, что церковный суд является традиционным в Церкви учреждением. Так, в Московской Руси юрисдикции церковных судов подлежало около трети населения (т. н. «Божьи люди», включавшие в себя, помимо клира и их семей, также иноков, больных, вдов, сирот, странников и т.д.). Однако высшей апелляционной инстанцией по делам о Патриархе (Митрополите) тогда был Поместный Собор, созывавшийся Царем (Великим Князем), а иногда и с участием Восточных Патриархов, как это было в 1666-1667 г.г.

Принятая Собором т.н. «правозащитная концепция» является попыткой некоторым образом «оседлать» «правозащитный ресурс», «превратив яд в лекарство». В этом есть очевидный прагматический смысл – на «языке прав человека» уже давно разговаривают те, кто даже не вполне разделяют «ценности французской и американской революций XVIII века». Отсюда стремление наполнить этот ресурс иным, более традиционным содержанием. В результате то, что получилось, весьма напоминает соответствующую доктрину Римо-католицизма с ее апелляциями к христианскому персонализму и «антропологическим вопросам» бл. Августина. Как и у римо-католиков, «права человека» сопровождаются некоторыми ограничениями – вполне справедливыми – в области биоэтики и взаимоотношений полов. Конечно, на фоне господства в этой области либерального беспредела, это может выглядеть чуть ли не «контрреволюцией». Но нужно ли введение в Православное учение, где все уже сказано Вселенскими Соборами, особого, выделенного как целое, правозащитного дискурса, остается открытым вопросом. Впрочем, особенно в контексте сближения в последнее время с римо-католиками, этот вопрос уже, кажется, решен в руководстве РПЦ.

Особое место, хотя и вполне обусловленное общими тенденциями Собора, заняло рассмотрение на нем вопроса о церковно-канонических и политических позициях епископа Анадырского и Камчатского Диомида (Дзюбана). Напомним, что с начала 2007 г. епископ Диомид, первоначально пытавшийся донести свои сомнения и раздумья до Патриарха и Священного Синода, выпустил ряд открытых обращений к архиереям и ко всем чадам Русской Православной Церкви. В этих обращениях он указывал как на отступления от канонов Церкви (отказ от созыва Поместного Собора и подмена его Архиерейским Собором, те же самые совместные молитвы с инославными), так и на отступления от православного подхода к вопросу о государственной власти (принятие Церковью демократии вопреки монархической Соборной клятве 1613 г.), а также на фактическое, по его мнению, соглашательство с глобализацией и ее неотъемлемыми чертами в виде персональной идентификации и т.д.

Если вначале Священный Синод пытался «не раздувать» это дело, то по мере его развития не обошлось без подстрекательства – с разных сторон. С одной стороны, группа лиц, недавно принявших Православие, но все чаще пытающихся говорить от его имени, усмотрев в позиции Диомида «чрезмерный» «национализм» и «русофильство», натравливала на него экуменически настроенную часть епископата. С другой, увидев (без всяких оснований) возможность с помощью церковного конфликта «расшатать» Православие как опору государства, причем именно тогда, когда государство в последний период правления Владимира Путина стало резко эволюционировать в традиционную сторону, «проект “Диомид”» стали раскручивать «оранжевые» и либеральные СМИ (портал Кредо.ру, АПН, радио «Эхо Москвы» и т.д.). «Не выдержал тона» и сам Владыка, осуждая уже не только очевидные формы глобализации как посягательства на Божий образ в человеке, но и чисто технические моменты, такие, как, например, мобильные телефоны и другие современные средства связи. Последнее дало повод к обвинениям в «мракобесии».

При этом создавалось впечатление, что за всем этим стояли одни и те же кукловоды. Тем не менее, накануне Собора открытое обращение в поддержку «народного епископа» подписали 19987 клириков, иночествующих и мирян. Накануне и в первый день обсуждения вопроса о епископе Диомиде возле Храма Христа Спасителя произошли столкновения между православными и сторонниками движения «Наши», идеологом которых выступил Кирилл Фролов, руководитель т.н. Московского отделения Союза православных граждан — виртуального, находящегося в конфликте с руководством Союза в целом, образования. Как выяснилось потом, сами «Наши» даже не знали толком, о чем идет речь. Все это было до крайности раздуто печатью, как церковной, так и светской, особенно либеральной, а сам Фролов призывал Собор к анафематствованию епископа.

Решение Собора оказалось крайне жестким. Епископ Диомид, по предложению Митрополита Кирилла, был лишен сана и ему предложено прибыть на заседание Священного Синода для принесения покаяния. «Лишение сана означает окончательную гибель души», – сказал Митрополит Кирилл.

При этом в документе, осуждающем епископа Диомида, Архиерейский Собор подтвердил и усилил все те новые тенденции в богословских и канонических подходах, которые намечены и в других документах. Относительно Поместного Собора было заявлено, что таковой вообще не обязателен и «собора архиереев достаточно» – вопреки действующему Уставу РПЦ. Соборная клятва 1613 года признана «не имеющей канонического значения», поскольку была принята не церковным, а земским собором – вопреки тому, что на Земском Соборе 1613 г. в полном составе присутствовал Освященный Собор (точная копия нынешнего Архиерейского), а сама клятва принята через крестоцелование. Повторяется, вопреки последним историческим архивным разысканиям, в частности, А.Б. Разумова, версия об «отречении» Николая II от престола, после которой в стране «сменился государственный строй» (фактически это высказывание, при одновременном осуждении советского режима[1], звучит как предпочтение того строя, который возник в результате Февраля). Также повторяется точка зрения о том, что в ходе истории каноны могут меняться, а глобализация признается хотя и противоречивым, но в целом благотворным, процессом для «общения людей и производственно-предпринимательской деятельности».

Сторонники епископа Диомида указывают на то, что в самом процессе его осуждения были нарушены церковные каноны. Так, глава Союза «Святая Русь» Алексей Добычин сказал:

 

«Утверждаем мы это потому, что 74-е апостольское правило четко говорит: епископа архиереи судить не имеют права в его отсутствие <…> Должно пройти обсуждение двумя сторонами. Если он отказывается, они обязаны послать двух архиереев к нему, чтобы они снова пригласили его на разбирательство. Если снова не согласится, должны послать двух архиереев еще раз. И только если он откажется прибыть в третий раз (а епископ Диомид не приехал на Собор, сославшись на болезнь – В.К.), только тогда могут принять о нем решение по своему усмотрению. В случае с владыкой Диомидом этого не произошло».

 

О лицах, спровоцировавших, по его мнению, Собор на такое решение, Алексей Добычин сказал:

 

«Я знаю Фролова уже 10 лет. Это представитель “пятой колонны” в Церкви. Он, Малер и еще несколько фигур любят называть себя “православными сионистами”».

 

В свою очередь сам Кирилл Фролов обвиняет Добычина в клевете, грозит ему судом, а также тем, что «назовет политических покровителей Добычина».

Так или иначе, согласно сообщениям электронных СМИ, сам епископ Диомид 29 июня с.г. в день памяти Всех Святых, в земле Российской просиявших, отслужил Божественную литургию, после которой объявил, что собирается подать на решение Собора жалобу в церковный суд. Это означает, что сам он не хочет раскола и намерен действовать в рамках канона.

В то же время руководитель пресс-службы Московской Патриархии священник Владимир Вигилянский 30 июня с.г. сказал корреспонденту РИА Новости, что «церковный суд не примет жалоб епископа Диомида, поскольку он отстранен от управления Анадырской и Чукотской епархией, запрещен в служении и будет лишен сана в случае отказа от покаяния по решению Архиерейского Собора – высшей судебной инстанции в Церкви». «Он вызван на заседание Священного Синода – вот и апеллируй там», – сказал о. Вигилянский.

Очевидно, уже ближайшее время покажет, произойдет ли раскол в Русской Православной Церкви или ее единство будет сохранено. Это крайне важно. Ведь только сохранение единства Церкви при ее верности Православию, Священному Писанию и Преданию, канонам и правилам обеспечит ее благотворное участие в жизни нашей страны, укрепление Вселенского Православия и решение таких наболевших вопросов, как, например, преодоление разделения со старообрядчеством и восстановление традиционного нравственного и государственного порядка Святой Руси.

 

Правая.ру, 1.07.08