Журнал «Золотой Лев» № 155-156 - издание русской
консервативной мысли
А.Б. Широкорад,
историк
Парадоксы
Польского мятежа 1863 года[1]
Паны-революционеры против царя-реформатора
В ночь с 10 на 11 января 1863 года по всей Польше зазвонили
колокола. Это был сигнал к началу нового мятежа против русских властей за
возрождение Речи Посполитой, утратившей независимость
и поделенной между Россией, Австрией и Пруссией на исходе XVIII столетия.
БОРЬБА ЗА ФЕОДАЛЬНЫЕ ПРАВА
Тогда, напомним, России не отошло ни пяди земли собственно
исторической Польши. Лишь после окончания Наполеоновских войн большая ее часть
была передана Российской империи. После чего в ноябре 1815 года Александр I
подписал Конституцию образованного в ее составе Царства Польского. Высшую
законодательную власть осуществляли сейм, собиравшийся раз в два года, и
Государственный совет, действовавший постоянно. Все административные должности
в Царстве Польском могли занимать только поляки. Конституция вернула многие
польские исторические традиции: деление на воеводства, коллегиальность
министерств (их функции выполняли правительственные комиссии) и воеводских
властей.
Согласно Конституции формировалось польское войско,
административное и судебное делопроизводство должно было осуществляться на
польском языке. Провозглашались неприкосновенность личности, свобода слова и
печати. Военную службу следовало отбывать в пределах Царства Польского, то же
положение распространялось и на тюремное заключение.
В Царстве Польском правом голоса обладали около ста тысяч
человек, то есть больше, чем было избирателей во Франции времен Реставрации.
Польская Конституция в ту пору оказалась самой либеральной в Европе. В
1815–1831 годах Царство Польское было дотационным регионом Российской империи.
И тем не менее вспыхивает восстание 1830–1831 годов. В чем
же дело? А может, паны из принципа не желали быть под властью русского царя:
мол, подавай короля-поляка? Увы, Речь Посполитая с
конца XVII века управлялась саксонскими курфюрстами из Дрездена, которые по
совместительству являлись и польскими королями.
Подлинная причина – это лишение польских панов
самодержавной, то есть анархической, свободы. Пан мог безнаказанно отчеканить
золотые монеты с изображением польского короля, где вместо подписи «Божьей
милостью король» красовалось «Божьей милостью дурак». Пан мог явиться на бал к
королю в кафтане, сшитом из листов пергамента с текстом приговоров королевский
судей, суливших ему тюрьму и изгнание. Пан мог напасть и ограбить своего соседа-помещика,
да что соседа – мог и начать свою частную войну с соседней державой. Несколько
панов, объединив свои частные армии, могли организовать конфедерацию и объявить
войну собственному королю.
Ну а о таких мелочах, как казнь крестьян, и говорить не
приходится. Ясновельможный пан мог повесить своего холопа, посадить на кол,
содрать с живого кожу. Еврей-шинкарь или ремесленник формально не был
крепостным пана, но зарубить его саблей или утопить не только считалось не
зазорным, а наоборот – проявлением особой удали.
И всего этого панство лишили проклятые москали. Да кто они
такие? Объединившись с Великим княжеством Литовским, поляки получили власть над
Малой и Белой Русью. Там проживало православное русское население, управляемое
удельными князьями – потомками Рюрика и Гедимина. Поляки за полвека полностью полонизировали и окатоличили тамошний правящий класс. А крестьянство попало
под жестокий гнет помещиков – как этнических поляков, так и полонизированных
русских дворян. Его паны не только эксплуатировали, но и презирали, православие
называли «мужицкой верой». А уже с XIV века распускали в Европе слухи, что русские
– это дикие племена схизматиков, находившиеся под властью литовских князей и
польских королей.
Даже в XIX веке знаменитый польский историк Казимир Валишевский, оправдывая зверства своих соотечественников на
Руси в Смутное время, писал, что поляки считали себя конквистадорами, несущими
свет веры Христовой невежественным индейцам, то есть православным русским
людям.
А почему вспыхнуло еще одно восстание в январе 1863-го?
Формальным поводом стал очередной рекрутский набор. Но истинные причины очень
четко сформулировал тайный советник В.В. Скрипицын в письме военному министру
Д.А. Милютину:
«Дворянство польское составляло тогда (в
период существования Речи Посполитой – А.Ш.) род
коллективной царствующей династии; а теперь оно представляет коллективного
претендента, который, подобно всем претендентам, никогда не откажется от
утраченного им права и не подчинится искренно никакой верховной власти, не исходящей
из него самого».
Нельзя также не сказать о том, что борьбу панства с
Российской империей активно поддерживала католическая церковь. В Риме папа Пий
IX часами стоял на коленях с распростертыми руками перед толпами верующих,
вознося молитвы за «несчастную Польшу». Ксендзы на местах действовали более
решительно. Так, в феврале 1863 года части 7-й пехотной дивизии у местечка Келец разбили отряд пана Мариана Лангевича, присвоившего себе чин генерала. Было найдено сто
трупов повстанцев, среди них четыре ксендза с оружием.
КРЕСТЬЯНСТВО – ПРОТИВ
Русское командование учло уроки 1830 года, и все крепости и
большие города Царства Польского в течение всего восстания 1863–1864 годов
оставались в руках правительственных войск. Не удалось организаторам нового
выступления и устроить польскую Варфоломеевскую ночь. Даже небольшие группы
русских солдат и чиновников храбро защищались. Успехи повстанцев были ничтожны.
Например, в окрестностях города Седлица им удалось
сжечь заживо два десятка солдат, запершихся в деревянном доме. Мятеж превратился
в борьбу больших и малых партизанских отрядов с регулярными войсками.
Говоря о том мятеже, не нужно забывать, что он происходил в
самый разгар реформ Александра II. В 1861 году в России было покончено с
крепостным правом (в Польше к 1863 году оно только начало отменяться), шли
судебная, административная и другие реформы.
Объективно говоря, в ходе мятежа 1863 года в роли
революционеров выступили не паны и ксендзы, а Александр II и его сановники.
Так, 1 марта 1863 года Александр II объявил указ Сенату, которым в губерниях Виленской, Ковенской,
Гродненской, Минской и в четырех уездах губернии Витебской прекращались
обязательные отношения крестьян к землевладельцам и начинался немедленный выкуп
их угодий при содействии правительства. Вскоре это распространилось и на другие
уезды Витебской губернии, а также на губернии Могилевскую, Киевскую, Волынскую
и Подольскую. Таким образом, царь резко ускорил ход реформ в губерниях, охваченных
мятежом. Подавляющее большинство польских крестьян оставалось в стороне от мятежа,
а многие помогали русским войскам.
Вдобавок мятежники отбирали у польского населения под
«квитанцию» лошадей, подводы, одежду и продовольствие. Деньги приобретались
сбором податей за два года вперед, вымогательством у состоятельных лиц,
грабежом и другими подобными способами. Сначала мятежники набрали 400 тыс.
злотых (1 злотый = 15 коп.), потом, в июне 1863 года, в Варшаве из главной
кассы Царства было похищено три миллиона рублей и в других местах – еще около
миллиона.
Мятежникам приходилось сражаться не только с царскими
войсками, но и с собственными крестьянами. Вот, к примеру, 13 апреля 1863 года
из Динабурга в Дисну был
отправлен транспорт с оружием. Телеги сопровождал конвой из восьми русских солдат.
Польские помещики собрали челядь (свыше ста человек) и овладели транспортом.
Местные крестьяне, узнав об этом, напали на помещичьи усадьбы и привели панов к
властям. Среди мятежников оказались даже два графа – Александр Моль и Лев Плятер (их повесили 27 мая 1863 года в Динабургской
крепости).
В районе Владимира-Волынского свыше полутора тысяч крестьян
с косами и рогатинами присоединились к русским войскам, проводившим зачистку
местности от повстанцев.
Русское командование не только не понуждало крестьян бить
панов, а наоборот, всячески окорачивало их. Генерал-адъютант И.И. Анненков
испуганно доносил военному министру:
«К сожалению, ненависть народа к полякам
переходит иногда меру и при вкоренившихся в массе преданиях о гайдамаках, о
кровавых борьбах с поляками увлекает их до своеволия,
буйства и неповиновения. Были уже примеры того, доходившие до жестокости и
зверства».
ЗАПАД НЕ ПОМОГ
30 июня 1863 года, в самый разгар восстания, британская
газета Morning Standart
проболталась: «Польский мятеж прекратился бы сам собой, если бы его вожди не
рассчитывали на военное вмешательство западных держав». Что ж, паны в конфронтациях с Россией каждый раз были уверены: «заграница
нам поможет». Они надеялись то на короля Карла XII, то на Людовика ХV и
Людовика ХVI, то на императора Наполеона I и Наполеона III.
В конце концов, нашим генералам и адмиралам надоела
финансовая и военная поддержка Запада польским мятежникам, а также наглые
дипломатические демарши Лондона и Парижа. И вот пока канцлер Горчаков отвечал
им уступчивыми нотами, 24 сентября 1863 года в нью-йоркском порту бросила якорь
эскадра адмирала С.С. Лесовского. А еще через три дня
эскадра адмирала А.А. Попова прибыла в Сан-Франциско. В Средиземном море фрегат
«Олег» и корвет «Сокол» вышли на британские коммуникации. А еще раньше
оренбургский губернатор, генерал от артиллерии А.П. Безак,
приступил к формированию экспедиционного корпуса для движения в Афганистан и
Индию. Держалось сие действо в секрете, но как-то произошла утечка информации в
британскую прессу.
На западных биржах началась паника. Судоходные компании
резко подняли стоимость фрахтов, страховые компании начали менять правила
страховок. Затем общественность Англии и Франции перестала призывать к
нападению на Россию. Унялись и буйные паны. На целых 50 лет.
НВО, 8.06.08