Журнал «Золотой Лев» № 153-154 - издание русской консервативной мысли

(www.zlev.ru)

 

А.М. Юсуповский

 

«Историческая правда» в роли пропагандисткой лжи

 

 «История будет добра ко мне,

- ведь я сам буду ее писать».

Уинстон Черчилль.

 

 «Какие же мы опасные идиоты!

Мы учим историю, у нас есть

собственный опыт, и все же мы

благодушно  позволяем, чтобы одни

и те же причины заставляли нас

вновь и  вновь проходить через это!»

Элеонора Рузвельт 1934 г.

 

Между морализаторством и аморализмом

 

История не знает сослагательного наклонения.

Этот афоризм, произносимый обычно назидательным тоном, используют как последний убойный аргумент – ultima ratio для того чтобы лишний раз подчеркнуть бессмысленность размышлений на тему альтернативной истории. История действительно такова, какая она есть. Нередко желание подправить историю, отретушировать ее, выигрышнее подать светлые её стороны, преуменьшить значимость тёмных сторон, мотивировано моральными соображениями.

Вот только какой была история в действительности?

Борьба за ее интерпретации стала важным направлением сегодняшних информационных войн, в том числе на том пространстве, где ранее шли сражения Второй мировой. Апелляция к нравственному чувству стала расхожим и эффективным приёмом пропаганды.

Впору вводить новое понятие: «деонтологические войны» как разновидность информационных войн, психологических спецопераций, как новое оружие массовой деморализации. Хотя, судя по незначительному вниманию к данному вопросу, это еще не осознано в полной мере теми, кто осваивает государственные ассигнования на «формирование позитивного образа страны» или занимается вопросами внешнеполитической пропаганды.

Течение истории никогда не бывает целиком и полностью фатально предопределено. Оно всегда многовариантно. Всегда многовариантно принятие политических, военных, стратегических решений  - этого строительного материала политической истории. И фраза, часто встречающаяся в мемуарах: «я принял единственно возможно верное  решение» есть лишь дань риторики и отражение уровня понимания ситуации и системы ценностей данного конкретного мемуариста. Естественно, что какие-то решения оказываются более гуманными и человечными, какие-то менее. И тогда и (ретроспективно) теперь.

И у каждого из возможного, вероятного, но не сбывшегося варианта свои плюсы и свои минусы (и это касается этики) в сравнении с реализовавшимся вариантом. Ретроcпективный политический анализ, не будучи историей per se, обязан принимать во внимание вариативность истории, учитывать варианты, которые реализовывали политики, принимая как верные, так и ошибочные исторические решения, как соотносимые с нормами морали, так и противоречащие им. И «эффективные» решения часто оказывались не самыми морально неуязвимыми.

Сегодня мы всё чаще сталкиваемся с историческим ревизионизмом, попытками пересмотреть устоявшиеся исторические оценки ключевых событий  прошлого, подверстать их под сегодняшние задачи текущей политики.

Особенно перегружена якобы нравственными оценками популярная, мифологизированная история, которая обычно является достоянием школьных учебников, популярных фильмов и массового сознания широкой публики.  Тут история вообще предстаёт как борьба сил добра против апологетов империи зла, как борьба «хороших» и «плохих» парней. Причём, «хорошие парни» одной страны часто оказываются «плохими парнями» в другой стране. Наши «защитники» бьются насмерть против их «агрессоров», наши благородные «разведчики» противостоят их коварным «шпионам»…

Я смутно помню собственное эмоциональное потрясение (лет в пять) когда я совершил удивительное открытие (кажется во время игр «в войнуху»), что мы, оказывается, (какой ужас!) можем быть чьими-то «врагами». Ранее мне казалось, что «мы» по определению ничьими «врагами» быть не можем нигде и никогда. Мне-то было простительно. Возраст.

Изгнать моральные оценки из оценки исторических событий нельзя. Более того, я уверен, что за такой дисциплиной как “деонтология политики” большое будущее, если есть вообще будущее у вида Homo Sapiens. Но подмена исторического анализа морализаторством фактически граничит с попытками манипулирования историческими оценками.

Именно войны обнажают стыковые проблемы политики и этики намного лучше, чем иные исторические события. Тут легче всего политические и профессиональные оценки, подменяются нравственными, нередко поверхностными и наивными оценками.

Эта военная история представлена в современной инфосфере как борьба благородных американских солдат, которые жертвуют жизнью, чтобы спасти рядового Райяна. В ней коварные японцы бомбят симпатичных парней, романтически влюблённых в очаровательных героинь в Пёрл-Харборе; жестокие советские русские делят с нацистами многострадальную Польшу; расстреливают невинных польских офицеров в Катыни, оставляя вдовами и сиротами их жён и детей. Впрочем, на месте поляков могут оказываться столь же невинные прибалты, или шведские дипломаты, замученные в подвалах Лубянки…И т.д. и т.п.

Апология этически неприглядных сторон и эпизодов отечественной истории вряд ли красит ее апологетов. Но история вообще не нуждается в апологии. В большей мере она нуждается в объективном и беспристрастном понимании.

Все черно-белые эмоциональные и высокоморальные интерпретации истории являются лишь инструментом работы с массовым сознанием, средством его мифологизации, орудием пропаганды, информационных войн, психологических операций.

Реальная история до неприличия неполиткорректна и внеэтична. И если на чётных ее страницах отъявленными подлецами предстают одни действующие лица, то… стоит лишь перелистнуть страницу..то мы и попытаемся проделать.

 

История как «политика, опрокинутая в прошлое»

 

Рискну утверждать, что мифологизация истории создаётся современными индустриальными методами, вполне современными технологиями. Смысловая трактовка ключевых событий актуализирует и формирует эмоциональные реперные точки для массового сознания, рационализирует и легитимизирует нужные политические и идеологические установки.

Исторические мифы - это информационное обеспечение, оптимально заточенное под определённую политику. В данном случае нас интересует политика в отношении России и русских.

Я понимаю, всю циничность такой постановки вопроса: рассматривать, например, кинематографический шедевр крупного польского мастера кинематографии Анджея Вайды, всего лишь…в контексте информационного обеспечения и сопровождения стратегического поворота польской политики в фарватер американских и НАТОвских глобальных планов.

Будет, конечно же, вульгарным упрощением считать фильм «Катынь» всего лишь «мероприятием по обеспечению благоприятных морально-психологических условий для размещения в Польше американских ПРО». 

Как было бы упрощением трактовать фильмы «Чапаев» или «Броненосец «Потёмкин» революционной пропагандой в художественной форме или «воспитательным мероприятием по легитимации Советской власти». А в романе, например, Алексея Толстого «Пётр I» видеть лишь пропагандистское оправдание историей чисток и политических репрессий 30-х годов ХХ века.

Но…

1.Упрощение далеко не всегда является искажением. Иногда упрощение позволяет увидеть суть, отбросив второстепенность деталей.

2.«Из всех видов искусства для нас самым важным является кино!» - говаривал Владимир Ленин еще в начале ХХ века, который был не киноведом, но крупнейшим политиком ХХ века.

3.Чем талантливей мастер и чем весомей художественные достоинства произведения, тем выше его кпд и как инструмента воспитания, станка производящего нужные смыслы или орудия пропаганды каких либо идей.

Обратим внимание, что политику России на Западе в странах нового «санитарного кордона» вокруг России, т.е., извините, в новых демократиях, образовавшихся на месте СССР и Варшавского Договора, всё чаще и чаще пытаются интерпретировать в терминах, вызывающих ассоциации с  советской и довоенной историей.

Но таков «мейнстрим» западных, многих восточноевропейских публикаций касающихся предвоенной, военной, послевоенной политики СССР-России и вообще международной политики.

 

КатыньМерс-Эль-Кебир: непростительные злодеяния или расчётливая политика?

 

Начнём с «Катыни». Не с реальных событий, потому, что историки сломают еще немало копий на эту тему, но современных интерпретаций событий массовым сознанием.

Я всё жду, когда какой-нибудь не менее известный, нежели Вайда, французский кинорежиссёр рискнёт снять блокбастер «Мерс-Эль-Кебир». Подберёт очаровательнейших французских актрис, пылко влюбленных в юных симпатичных лейтенантов французского флота, и выжмет из зрителей слёзы чистейших эмоций, изрядно сдобрив ретромузыкой начала 40-х годов. Создатели «Пёрл Харбора» будут завистливо стоять в сторонке и молча кусать локти и ногти от зависти.

«А что такое «Мерс-Эль-Кебир»?» - спросят 95%, а, может, 99% читателей этого текста.

Я не настаиваю на этом названии фильма, фильм может называться «Операция  «Катапульта»».

Тоже совершенно ничего не говорят эти слова? (Эрудитов и любителей военной истории попрошу помолчать и не подсказывать).

Сэр Уинстон Черчилль описывал это событие 1940 года так:

«Правительство Виши…может найти предлог передать державам оси весьма значительные неповрежденные военно-морские силы, еще имеющиеся в его распоряжении. Если французский флот присоединится к державам оси, то контроль над Западной Африкой немедленно перейдет в их руки, а это будет иметь самые прискорбные последствия для наших коммуникаций между северной и южной частями Атлантики, а также отразится на Дакаре и затем, конечно, на Южной Америке».

Обратите внимание на формулировку: не передало, а «может найти предлог передать». «Присоединение французского флота к германскому и итальянскому флотам, учитывая страшнейшую угрозу со стороны Японии, вырисовывавшуюся на горизонте, грозило Англии смертельной опасностью и серьезно затрагивало безопасность Соединенных Штатов».

3 июля  1940 года английский средиземноморский флот осуществил операцию «Катапульта» по «нейтрализации» стоявшей в Мерс-эль-Кебире французской эскадры.

Опять обратите внимание: «нейтрализовать», а не потопить. Вот у кого учиться политкорректному новоязу.

Находившиеся в портах Англии французские корабли были внезапно захвачены английскими моряками. В Александрии британским властям удалось без силовых акций и потерь в результате переговоров нейтрализовать французскую эскадру - благодаря личной дружбе между британским адмиралом и его французским коллегой. Столь же мирно обошлось дело в Вест-Индии. Базировавшиеся в тамошних базах два французских крейсера и авианосец "Беарн" были нейтрализованы благодаря вмешательству президента США Франклина Делано Рузвельта.

В Мерс-эль-Кебире адмиралу Марселю Жансулю английский адмирал Джеймс Соммервил предъявил ультиматум. Ему предлагалось:

1) присоединиться к британскому флоту для продолжения совместных действий против Германии и Италии;

2) перейти в британские порты и интернироваться;

3) перейти в порты французской Вест-Индии или Соединенных Штатов;

4) затопить свои корабли в течение 6 часов.

Заканчивался ультиматум словами: «Я имею приказ правительства Его Величества использовать все необходимые средства для предотвращения попадания Ваших кораблей в руки немцев или итальянцев».

Жансуль уверял, что его корабли никогда не попадут целыми в руки врага, но будут сопротивляться применению силы. Франция вообще тогда не находилась в состоянии войны с Англией. Правда, это не спасло французский флот.

Теснота гавани не позволяла начать движение одновременно и мешала ответной стрельбе, поэтому бой превратился в бойню. В своеобразную «Катынь на воде». Или средиземноморский «Пёрл-Харбор». Потери французских моряков: порядка 1300-1600 чел. убитых, несколько сот раненых.

8 июля отряд английских кораблей (авианосец «Гермес», линкоры «Резолюшн» и «Бархэм» не считая мелочи) атаковал линкор «Ришелье», находившийся в Дакаре и потопил его. Потери французских вчерашних союзников «коварного Альбиона» превысили 2000. Всего в ходе операции "Катапульта" англичанами было потоплено, повреждено и захвачено 7 линкоров, 4 крейсера, 14 эсминцев, 8 подлодок ВМФ Франции. А эскадра адмирала Сомервилла вернулась на базу, как сказал очевидец, «с болью в сердце».

«В результате принятых нами мер, немцы в своих планах уже не могли более рассчитывать на французский флот» - цинично пишет в своих мемуарах Уинстон Черчилль. Это политическая оценка операции.

Но он же делает попытку и этически оправдать  это вероломство: «Это было ужасное решение, самое противоестественное и мучительное, которое мне когда-либо приходилось применять».

Существуют разные трактовки военной и стратегической оправданности операции «Катапульта». Ряд военных историков ссылается на секретный приказ главнокомандующего ВМФ Франции адмирала Жана Дарлана. В нём предусматривалась «скрытная подготовка диверсий, чтобы в случае захвата кораблей противником или иностранным государством они не могли быть ими использованы, в случае чрезвычайных обстоятельств «военные корабли без дополнительных приказов должны перейти в Соединенные Штаты. При невозможности... они должны быть затоплены... Корабли, которые будут добиваться убежища за границей, следует использовать в военных действиях против Германии и Италии без соответствующего приказа главнокомандующего флотом».

Иными словами, риск перехода французского флота на сторону Германии и Италии существовал, но это не было фатально предопределено, как пытается убедить нас Черчилль.

Последующие события доказали, что инструкции Дарлана не были благими намерениями. Когда германские войска в ноябре 1942 года приступили к оккупации Южной Франции, «Прованс» был затоплен собственным экипажем, как и ускользнувший от англичан в Мерс-Эль-Кебире «Страсбург». «Дюнкерк» также был  взорван в сухом доке... И эти последующие события заставляют иначе, нежели Черчилль, взглянуть на операцию «Катапульта». Не как на жестокое, но единственно вынужденное и верное решение, но как на возможно не обязательную перестраховку. Соответственно может быть иначе расставлены и этические акценты в оценке бессмысленно принесённых в жертву жизней французских моряков.

Я не собираюсь морализировать по поводу потопления французского флота. Скорее, пытаюсь осмыслить тесную зависимость возможных этических оценок от степени вероятности риска той или иной угрозы. Когда политик или военачальник вынужден «брать грех на душу» и оценивать приемлемость или неприемлемость моральных издержек своих действий. И потом подвергаться суду истории и историков. В том числе и суду совести. Своей и чужой совести. Совести современников и потомков.

Обратим внимание на избирательность исторической памяти потомков. Обращает на себя внимание и то, что эта, казалось бы, «блестящая операция» английского военно-морского флота практически неизвестна широкой общественности. По крайней мере, её известность и символическое значение совершенно не сравнимы, например, с иным примером вероломства и коварства - Пёрл-Харбором. И не потому, что это была незначительная военная операция.

В Пёрл-Харборе японской военно-морской авиацией в результате внезапного коварного нападения было потоплено 4 линкора, 2 эсминца, 1минный заградитель. Ещё 4 линейных корабля, 3 лёгких крейсера и 1 эсминец получили серьёзные повреждения. Потери американской авиации составили 188 самолётов уничтоженными, ещё 159 были тяжело повреждены. Американцы потеряли 2403 человека убитыми и 1178 ранеными.

Как видим, масштабы катастроф Пёрл-Харбора и «Катапульты» вполне соотносимы и сопоставимы.

Остаётся только задуматься: почему сегодня даже далёкие от военной истории обыватели в курсе трагедий Пёрл-Харбора или Катыни, но мало кто знает о «Катапульте» и Мерс-эль-Кебире. Почему символическое значение, например, Пёрл-Харбора намного выше?

Несколько лет спустя, вспоминал американский генерал Джордж Патон, когда он высадился во французском Марокко, его встретили не как освободителя, а залпами. Впрочем, потеряв более 3000 человек, французы сдались, предпочтя воевать с бошами, нежели с американцами и англичанами.

С сегодняшней точки зрения история (особенно новейшая история) вообще представляется коллекцией «скелетов в шкафу», доставая которые можно эффективно манипулировать массами, подменяя историческую память историческим мифами и массовыми галлюцинациями. Чаще всего высокоморальное «возвращение к исторической правде», осуществляемое с применением современных информационных технологий, оказывается не способом оздоровления нравственно-психологического состояния  общества, но заменой «вредных мифов» «полезными мифами».

 

Покаяние за пакт Молотова-Риббентропа, раздел Польши

 

Ещё одним «полезным мифом» относится морализаторство по поводу предвоенной политики СССР в отношении Польши и Прибалтики.

 

«Аннексию Советским Союзом прибалтийских государств в 1940 г. нельзя считать просто «мерами по укреплению обороны» или «переустройству границ». Это был настоящий акт международного разбоя, в результате которого три суверенных государства потеряли не только независимость, но и четверть населения. Всему этому способствовало заключение нацистско-советского пакта, который дал Сталину и Гитлеру право на бандитизм в собственных «сферах влияния».

 

Это вполне типичная оценка событий современной английской газеты.

Заключение нацистско-«демократического» сговора в Мюнхене не удостаивается такого осуждения. Он расценивается не как ошибка, а как мудрый стратегический манёвр. Читая, например, военные мемуары или книги британских авторов по военной истории, часто натыкаешься на подкупающие своей откровенностью и чисто английской бесстрастностью суждения: «Мюнхенский кризис завершился, Англия и Франция выиграли время ценой независимости Чехословакии», - пишет, например, современный английский военный историк Брайан Шофилд.

А вот пакт Риббентропа-Молотова – однозначно преступление перед Польшей, Прибалтикой, Западом, Востоком, Севером, Югом, человечеством и человечностью.

А давайте всё ж таки, применим, сослагательное наклонение? Если б война с Францией пошла, как и планировали союзники, по сценарию первой мировой войны и Германия завязла в позиционной войне на месяцы, если не годы?

Сталин и советское руководство просчитались, заключая пакт.

Как просчитались, надеясь на «линию Мажино», французские и британские политики, принимая решение о начале войны против Германии в сентябре 1939 года в связи с нападением на Польшу. Кто ж тогда знал, что Франция вслед за Польшей будет раздавлена в считанные недели?

А то бы писали сегодня, вслед за англичанами, российские мемуаристы и историки, оценивая мудрость заключенного пакта Молотова-Риббентропа: «Советская Россия (и антигитлеровская коалиция) выиграли время (и пространство) ценой независимости Польши»…

Если думаете, что я буду осуждать Мюнхен с высоконравственных позиций, то ошибаетесь. Зачем быть большим чехом, нежели сами чехи, включая премьера?

«Россия не подвергается никакой военной угрозе, но чувствует угрозу своей вновь обретенной силовой политике и видит возможность через жесткую риторику вызвать замешательство среди союзников", чтобы в конечном итоге «ослабить евроатлантический альянс», - заявил премьер министр Чехии Мирек Тополанек, выступая в американском «Фонде Наследия» в феврале 2008 года.

«Подчеркнув, что Чехия готова вести диалог с Россией, чешский премьер отметил, что по такому важному вопросу как ПРО Прага будет принимать решение самостоятельно». Чехия стала «по-настоящему независимой 30 июня 1991 года, когда ушел последний советский оккупант». «Для чешской нации исторически важно, чтобы мы никогда больше не были марионеткой в руках иностранных военных интересов».

По Мюнхену Прага также принимала решения самостоятельно. И отказалась от помощи СССР.

Но мы должны помнить, что пакт Чемберлена-Гитлера-Муссолини-Даладье в Мюнхене предшествовал пакту Риббентропа-Молотова. А это очень важно, если  мы всерьёз пытаемся оценить этическую составляющую политики. Потому что сознательно принесение в жертву союзника и вынужденный шаг, когда тебя загнали в угол противники и недоброжелатели далеко не равноценны. Предвоенная Польша ни при каком раскладе не была для СССР и Сталина союзником, но, скорее, одним из самых агрессивных вероятных противников. Это только в фильме «Катынь» да в массовом польском сознании поляки и Польша того времени воспринимаются в качестве невинной жертвы. Ей ещё в 20-е годы были захвачены и украинский Львов и белорусский Вильно и даже, за считанные месяцы до краха, Тешинская область Чехословакии… Объедки с Мюнхенского стола. А в политике воспользоваться конфликтом двух вероятных противников и получить за счёт этого новые ресурсы и приобретения - это скорее правило, нежели исключение.

Тем, кто внимательно и скрупулёзно изучал историю 30–х годов, взаимоотношения СССР, Германии, Англии, Франции трудно не согласиться с тем, что пакт был подготовлен крахом политики коллективной безопасности. Эту политику персонифицировал с советской стороны и пытался осуществлять наркоминдел Максим Литвинов. Но крах Лиги Наций, попустительство Запада в лице Англии и Франции германскому реваншизму, предательство подвергшихся Эфиопии, Испании поставило на этой политике крест.

Великие державы всё время отказывались учитывать интересы СССР, в разных формах намекая Гитлеру, что СССР в глобальных раскладах уготована роль объекта и жертвы.

Пакт Молотова-Риббентропа, ознаменовавший переход к эгоистическим вариантам внешней политики СССР, был результатом и итогом отказа от политики коллективной безопасности. Понятно, что если не можешь решить проблему безопасности вскладчину, по причине ненадёжности партнёров, то логично вспомнить, что своя рубашка ближе к телу.

Когда Польша стала рассматриваться как потенциальный союзник, позиция советского руководства резко изменилась: из полонофобов, приветствовавших «крах уродливого детища Версальского договора», как именовалась Польша Вячеславом Молотовым, они стали ярыми полонофилами, отстаивая компенсации Польши за счёт Германии.

«Польша, сказал я, - пишет Уинстон Черчилль, - заслуживает компенсации за земли восточнее линии Керзона, которые она отдаст России, но сейчас она требует больше того, что она отдала. Если восточнее линии Керзона насчитывается три или четыре миллиона поляков, то для них нужно найти место на западе. Даже такое массовое переселение потрясет народ Великобритании, но переселение восьми с четвертью миллионов людей я уже не смогу отстаивать. Компенсация должна быть соразмерна потере. Польша не получит никакой выгоды, приобретая так много дополнительной территории. Если немцы бежали оттуда, то им следует разрешить вернуться обратно. Поляки не имеют права ставить под угрозу снабжение немцев продовольствием.

Но я возражаю против того, что с Силезией сейчас обращаются так, как будто она уже стала частью Польши».

История до сих пор вредит, но не должна вредить нашим отношениям - следует из опроса газеты «Жечь посполита». Прощение тесно связано с принятием правды о преступлении и причиненном зле. - И с признанием вины, - пишут о «русской вине» польские публицисты Пётр Косциньский и Татьяна Серветнык.

По логике, Германия должна осудить пакт Сталин-Черчилль-Рузвельт и приращение Польши за счёт германских земель не менее яростно, чем Польша осуждает пакт Риббентропа-Молотова. А полякам есть в чём «каяться» перед литовцами, чехами, украинцами, немцами – перед всеми с кем граничит Польша.

Политика Англии и Франции показывала, что их элиты воспринимали свои интересы как вполне сопрягаемые с интересами нацистской Германии, но несовместимые с интересами СССР-России. Надеяться, что они поставят нормы международного права выше своих интересов, не было никаких оснований. Война в Испании и «политика невмешательства» ещё раз показали, что строить в Европе систему коллективной безопасности против стран оси - безнадёжное занятие, из-за саботажа демократических держав.

Не знаю, как Вы читатель, но в той исторической ситуации я, наверное, тоже заключил бы пакт Риббентропа-Молотова, насущный для СССР-России политически, даже понимая при этом всю противоестественность данной сделки и его этическую ущербность.

И ещё на тему «иностранной оккупации» и «расчленении независимой страны».

В 1941 году иранский шах попытался отказать Великобритании и СССР в размещении их войск на территории Ирана. Ограниченный контингент английских и советских войск был введён на территорию Ирана и шах был принуждён к отречению. Войска союзников контролировали железные дороги, нефтяные месторождения. Мохаммед Реза Пехлеви (сын шаха) занял трон только с разрешения оккупационных держав. Как оценивать этот исторический факт? Глазами высокоморальных правозащитников и блюстителей норм морали и международного права? Или глазами историков, оценивающих эту оккупацию как военно-политическая необходимость?

Осталось дождаться, когда иранский Меджлис предъявит претензии к РФ и Великобритании. И потребует (как коллаборационист Валдас Адамкус – давайте уж называть своими именами тех, кто этого заслуживает) компенсаций за «оккупацию независимого государства». Раздел суверенного Ирана державами антигитлеровской коалиции на зоны влияния неплохо задокументирован: Сталин писал Черчиллю в сентябре 1941 года: «Дело с Ираном, действительно, вышло неплохо. Совместные действия британских и советских войск предрешили дело. Так будет и впредь, поскольку наши войска будут выступать совместно. Но Иран только эпизод. Судьба войны будет решаться, конечно, не в Иране».

Даже интересно, какую позицию заняли бы в этом случаем прибалтийские или польские парламентарии? Вероятно, искренне подержали бы претензии Ирана к РФ. Но столь же искренне возмутились бы необоснованностью претензий Ирана к Великобритании, поскольку оккупация с её стороны была вызвана военно-политической необходимостью того сурового времени.

 

Тезис об оккупации «Прибалтики» в зеркале политической деонтологии

 

Россия – это «общество, насквозь пропитанное духом шовинизма и милитаризма». «Выбранная западными политическими кругами стратегия «приручения» России к демократии обусловила ошибки, которые на данный момент являются уже трудноисправимыми. В международном масштабе так и не были подняты два фундаментальных вопроса - осуждения преступлений коммунизма и вины русских. Если попытки поднимать и обсуждать первого из них хотя бы предпринимаются, то о втором никто не смеет даже заикнуться». «Речь идет не о юридической, а о моральной ответственности русского народа за темные страницы своей истории».

«Неудавшиеся взращиватели демократии в России слишком долго не хотели видеть, что в хорошо подготовленную почву здесь падают зерна милитаризма и реваншизма. Побоявшись принципиально ставить вопрос о вине русских...».

 

Эти вполне типичные инвективы в адрес России принадлежат Витаутасу Раджвиласу - философ, политологу; одному из учредителей партии Литовских Либералов, доктору гуманитарных наук; члену Совета Литвы по высшему образованию, член Совета Института Политики и международных отношений при Виленском Университете, Президенту Института демократической политики, члену правления Института наблюдения прав человека.

Давайте посмотрим: что конкретно означает «вина русских» «моральная ответственность русского народа за тёмные страницы своей истории» применительно к Литовскому государству, литовцам, прибалтам в целом. А ведь именно в Прибалтике пакт Риббентропа-Молотова осуждают больше всех и чаще всех.

Чтобы склонить симпатии населения Литвы к СССР и минимизировать противодействие инкорпорации со стороны населения. 10 октября 1939 г. Литве был возвращён отобранный у нее ранее Вильнюсский край с исторической столицей Литвы Вильнюсом. Этот регион был захвачен Польшей в 20-е годы, а 15 марта 1923 г. на конференции представителей ведущих держав Антанты (Англии, Франции, Италии и Японии) права Польши на него были «международно признаны». В процессе определения новых границ между республиками СССР 3 августа 1940 г. Литве был передан также ряд белорусских земель. Важно отметить, что район Мемеля-Клайпеды с 60-ти тысячным этническим немецким населением в 1920 г. перешел под управление Антанты, в 1923 году по решению Лиги Наций был передан Литве, но вновь оккупирован Германией в марте 1939 года. В процессе делимитации советско-германской границы за юго-западную часть Литвы (Вилкавишский район) для сохранения целостности Литвы Советское правительство в 1941 г. заплатило Германии 7,5 миллионов долларов. Клайпеда и Клайпедский край были возвращены в состав Советской Литвы Красной Армией в 1945 году.

Публицистика и пресса современной Литвы, как правило, обходят молчанием эти приобретения Литвы, «дарованные» ей в связи с вхождением в СССР и не укладывающиеся в националистическую пропагандистскую схему «советской оккупации».

Советская власть не намерена была оставлять в пограничном районе потенциальную пятую колонну, по данным исследователей перед войной было арестовано более 5 тыс. человек и выслано более 10 тыс. человек из Литвы. Арестовывали и виновных и невинных: социальное происхождение, послужной список, близость к авторитарному режиму А. Сметоны и т.п. были достаточным основанием для ареста или высылки. И эти репрессии, отчасти, способствовали широкому коллаборационизму литовцев с Германией.

По свидетельству историков, на 1 марта 1944 года в рядах литовской полиции порядка и полицейских батальонах служило 8 тысяч литовцев. Общая численность военнослужащих этих формирований достигала 13 тысяч. Сопротивление было и пассивным: по данным военного комиссариата Литовской ССР, по состоянию на 1 декабря 1944 г. от призыва в Красную армию уклонились 45648 чел.

Формирования зарекомендовали себя как каратели и в Литве и в других оккупированных регионах, уничтожали тысячи мирных жителей. Весной 1945 г. общая численность антисоветских повстанцев достигла 30 тыс. человек, а в целом в рядах литовских лесных братьев насчитывалось около 70—80 тыс. человек. Многие из отрядов имели связь и поддерживались абвером.

Масштабными были и «контрмероприятия», осуществляемые советской властью, репрессии в отношении пособников гитлеровцев и "классово враждебных элементов". Так, к концу 1949 г. число “выселенных и спецпереселенцев” составило 148079 человек. Мероприятия по выселению осуществлялись семь раз (в 1944, 1945, 1946, 1947, 1948 и дважды в 1949 гг.). Массовый характер носила и борьба против антисоветского подполья, вооруженных отрядов «лесных братьев» со стороны местных просоветски настроенных граждан, организованных в отряды местной самообороны («истребителей»). В октябре 1945 г. по постановлению ЦК КПЛ и Совета Министров ЛССР они были переименованы в отряды «народных защитников», которые формировались из числа активистов. Численность «Истребителей» составляла около 8—10 тыс. человек

Ещё в 1942 г. в составе Советской Армии было сформировано литовское национальное соединение - 16-я Литовская стрелковая дивизия, которая участвовала в боях за освобождение русских, белорусских, литовских земель, пройдя от Орловщины до берегов Балтийского моря. Около 14 тыс. воинов дивизии были награждены боевыми орденами и медалями, 12 из них было присвоено звание Героя Советского Союза. Эти цифры и факты показывают, что линия раскола проходила внутри самого литовского общества, а вооруженное противостояние внутри Литвы оказалось тесно связано с образовавшимися международными геополитическими коалициями, с вооруженной борьбой фашистского и антифашистского блоков государств.

Массовое участие литовцев в сотрудничестве с оккупационными немецкими властями, в том числе и поддержка с оружием в руках в полицейских и иных формированиях, обусловили массовость вооруженного сопротивления на завершающих этапах войны и непосредственно после нее. Учет этого фактора даёт дополнительный ключ к пониманию массового характера послевоенных репрессий, в частности, такой широко применяемой меры, как высылка.

Литовская «национальная идея», как и в других странах Прибалтики, при проверке историей, оказывается слишком часто запятнанной коллаборационизмом. Попытки ее безоговорочно возродить, использовать для легитимизации новых государственных институтов, идеологии и политики дистанцирования от России, нередко ставят лидеров государства в двусмысленное положение. Начиная с апологетики антисоветской и антикоммунистической борьбы, они вынужденно соскальзывают на апологетику коллаборационизма и литовских младших партнёров и союзников нацизма

Все попытки найти «третий путь» между нацизмом и коммунизмом оканчивались, как правило, неудачей в конкретных исторических условиях. Миф о преемственности литовской национальной демократии нуждался и нуждается в подпитке убедительными историческими аргументами. Но в реальных условиях политической поляризации, вооруженного противоборства середины ХХ века история просто не оставила пространства для его существования.

На референдуме 14.6.1992 граждане независимой Литвы проголосовали за возмещения ущерба от «советской оккупации», а принятый в 2000 г. закон обязал правительство инициировать переговоры с РФ по этому вопросу. Правительственная комиссия подсчитала ущерб в 80 млрд. литов (1 евро=3.4528 литов). Такая вот «моральная ответственность», выраженная в круглых цифрах.

Не спешите смеяться. Правительство В.Черномырдина в 90-е годы выплатило несколько сот миллионов у. в качестве царских долгов в пользу рантье Франции, например. И оснований требовать выплату «долгов» у французов было на порядок меньше чем у литовцев.

Впрочем, рядовые литовцы - реалисты. Опросы, проведённые в Литве, показывают, что 83,7% жителей Литвы не верят в то, что Россия будет возмещать т.н. ущерб от т.н. «оккупации». Верят 13,4%, 2.9% не имеют определённого мнения.

Но идея «вины русских» жива в литовском массовом сознании, интенсивно обрабатываемом последние 17-20 лет. 47% опрошенных считают важнее моральную компенсацию, 46.8% считают важнее финансовую компенсацию. 49.4% респондентов уверены, что диалог с Россией следует начинать с моральной компенсации «ущерба от оккупации СССР». 69.9% считает, что РФ несёт ответственность за преступления, совершённые СССР. Противоположного мнения придерживаются 25.6% опрошенных.

Поясню, что для меня лично этически означает позиция г-на Раджвиласа и литовских парламентариев о «вине русских». Я русский должен извиняться перед литовцем Витаутасом Раджвиласом за то, что в 1943 году в том числе и литовские полицаи-каратели расстреляли моих деда с бабкой - мирных крестьян Себежского района Псковской области во время операции «Зимнее Волшебство» и выплачивать их потомкам репарации за эти убийства. Уж не знаю, принимал ли кто-нибудь из предков литовского либерала и «защитника прав человека» личное участие  в этой «правозащитной операции», осуществляемой под эгидой Вермахта…

Литва будет настаивать на признании Россией факта советской оккупации и на возмещении нанесенного этой оккупацией ущерба, - заявил президент Валдас Адамкус, выступая на заседании коллегии МИД Литвы.

О да, г-ну Адамкасу «оккупация», вероятно, нанесла еще и моральный ущерб, когда он с оружием в руках воевал на стороне Гитлеровской Германии и даже участвовал в боях с Красной Армией. Больше таким послужным списком не может похвастаться ни один из действующих Президентов Европейских стран. Да и мира, наверное. Только хорошая физическая подготовка и навыки стайера сохранили драгоценную жизнь нынешнего президента независимой Литве, о чём он сам написал в мемуарах, впрочем, предпочитая особо не распространяться на данную тему.

Может ущерб - это возвращение Литве оккупированного Польшей Вильнюса, захваченного Мемеля – Клайпеды, которые добрососедская Польша и не менее добрая Германия отобрала у независимой Литвы? Да, за такие преступления нужно строго взыскать с России-правопреемника СССР и злодеяний его руководителей.

«Кстати, о Вильно. На каком основании Сталин эту белорусскую столицу, население которой на 80% состояло из белорусов, отдал Летуве?» - пишет некий «национально ориентированный» белорусский историк.

Не будем влезать в семейные споры независимых национальных демократов-европейцев о том, кто именно является законными наследниками Великого Княжества Литовского. Или основным претендентом на подаренный Литве политикой Сталина - Молотова - Риббентропа Вильнюс, современные белорусы или жемайты с аукштайтами, «незаконно присвоившими и историю и бренд».

Ибо история часто доказывала, что когда незалежные и самостийные европейцы дерутся – у русских чубы трещат! Пора сделать выводы?

С монотонной частотой приходится натыкаться в западных СМИ на такие трактовки истории взаимоотношений прибалтийских государств и СССР: "полувековая советская оккупация, во время которой Кремль расстрелял тысячи прибалтов, сотни тысяч сослал в сибирские лагеря".

Журналисту автору этой цитаты, если он честный человек, я бы посоветовал  просто поинтересоваться количеством прибалтов, участвовавших в вооруженной борьбе с войсками антигитлеровской коалиции на стороне стран оси.

Газета Latvijas avīze недавно опубликовала рассказ одного из латышских легионеров Леопольда Рубиса, сначала отправленному в Германию обучаться обращению с пушками и зенитными установками. Леопольд попал в легион, в первом же бою был ранен, однако воевать продолжил - в тот день легионеры подбили пять русских танков. «Если бы мы тогда не воевали у латвийской границы, то те 200000 латышей, которые успели спастись в Швеции, Германии, Америке, были бы схвачены в Курземе и отправлены в Сибирь», - считает бывший легионер. Во времена советской власти Леопольд Рубис был сослан в Комсомольск-на-Амуре - строить железную дорогу.

Изучая подобную статистику и читая подобные убийственные самопризнания, мне иногда кажется, что в СССР даже во времена Сталина чрезмерно миндальничали с коллаборационистами, фашистами и прочими, с оружием в руках совершавшими преступления против прав человека и человечности. И тем более, я бы не рискнул изображать всех репрессированных невинными мирными жертвами сталинского произвола и НКВД-МГБ, как это весьма часто делается в прибалтийской и западной печати и публицистике.

На 1 октября 1942 г. только полицейские силы Эстонии составляли 10,4 тысяч человек, к которым был прикомандирован 591 немец. В различных формированиях на стороне Германии во Второй мировой войне сражалось порядка 90 тысяч эстонцев (около 30 тысяч в подразделениях SS), В частях немецкой армии и других подразделениях служило порядка 50 тысяч литовцев и 150 тысяч латышей. Только на территории Эстонии было порядка 140 концлагерей. В Тартусском лагере уничтожено 12 тысяч человек. В концлагере в Клоога было убито около 8 тысяч. С 1941 по 1944 гг. было убито от 120 до 140 тысяч русских, украинцев, белорусов и людей других национальностей. Уже в феврале 1942 года Эстония была объявлена свободной от евреев. По разным оценкам из пятитысячной еврейской общины Эстонии в живых осталось не более 500 человек. Эстонские отряды «Омакайтсе» и «полицаи» славились своей жестокостью. (На территории Эстонии погибло от 60 до 70 тысяч советских солдат в боях за освобождение от нацисткой Германии. Каков процент потерь приходится на долю эстонских коллаборационистов из различных военных и полувоенных формирований?

Количественно участие представителей Прибалтики вполне соотносимо с «вкладом» в войну на стороне стран «оси», например, Финляндии. А ведь Финляндия была принуждена к выплате репараций в пользу СССР. Мне кажется, что вопрос о том, кто и кому обязан выплачивать репарации, является не столь однозначным, как кажется некоторым прибалтийским парламентариям и Президентам. И ссылки на отсутствие независимости в то время не являются универсальной индульгенцией на все преступления, совершенные коллаборационистами.

Пока что мои призывы и записки российским политикам о необходимости создать комиссию при Федеральном собрании по подсчёту ущерба, понесённого Советским Союзом от военной, карательной, охранной, мародёрской  и иной деятельности коллаборационистов Прибалтики во время войны и после войны, не осознаются как серьёзная политическая и экономическая проблема.

Пока.

Но она может внезапно встать перед российскими парламентариями. И нужно быть готовыми к тому, что вопрос о том, кто и кому нанёс больший ущерб, вдруг окажется на повестке дня каких-нибудь переговоров.

Недавно в Европейский суд правам человека направлен иск против Хорватии от граждан Боснии и Герцеговины. Они требуют выплатить им компенсацию за содержание в концлагерях на территории Хорватии в годы Второй мировой войны. По словам главы ассоциации узников войны Гойко Кнезевича, иск подан от имени около 7300 этнических сербов, а также мусульман, евреев и хорватов. Кнезевич отметил, что около 90 процентов истцов составляют бывшие узники концлагерей, а остальные являются их близкими родственниками. Кнезевич заявил, что истцы требуют выплатить им от 10 до 15 тысяч евро на каждого за «геноцид и военные преступления, совершенные «Независимым Государством Хорватия». В Загребе утверждают, что нынешняя Хорватия является правопреемницей республики, существовавшей в составе социалистической федеративной Югославии, а не государства, созданного нацистами после немецкой оккупации Югославии. Так что литовцы могут очень серьёзно просчитаться со своими исками.

По оценкам историков, в концлагерях на территории Независимого Государства Хорватия в годы войны были уничтожены сотни тысяч сербов, евреев, цыган и антифашистски настроенных хорватов. Думаю понятно, что в рамках единой Югославии подобная проблема просто не могла возникнуть.

Ну и ещё детали, чтобы поставить точки над i на вопросе об «оккупации» Прибалтики: из секретного меморандума министра иностранных дел Великобритании Антони Идена от 28 января 1942 года, разосланного для ознакомления членам английского правительства: «б) С чисто стратегической точки зрения как раз в наших интересах, чтобы Россия снова обосновалась в Прибалтике с тем, чтобы иметь возможность лучше оспаривать у Германии господство в Балтийском море, чем она могла это делать с 1918 года, когда для доступа к Балтийскому морю имелся только Кронштадт». «Из отчета начальника русского отдела английского Министерства информации о его беседе с президентом Чехословакии Эдуардом Бенешем, состоявшейся 29 января 1942 года: "Сегодня я был у г-на Бенеша, чтобы познакомиться с его взглядами на отношения с Россией и на послевоенные намерения России. Сообщаю кратко все сказанное Бенешем в течение этой беседы: 5. «Что касается прибалтийских государств, то я, как представитель малой нации, естественно, сочувствую их стремлению к независимости. Одновременно, будучи реалистом, я считаю, что нельзя надеяться на то, чтобы такая крупная держава, как Россия, отказалась сама от доступа к Прибалтике и контроля над нею. Поскольку русские не проводят политику национального угнетения, я полагаю, что нам нужно согласиться на то, чтобы прибалтийские государства перешли под советский суверенитет».

То, что казалось очевидным политикам военных лет, подвергается сегодня ревизии с применением этической аргументации.

 

Разрушенная Варшава и освобождённый Париж

 

Рассмотрим еще одно часто встречающееся обвинение в адрес Советской Армии о том, что они не пришли на помощь восставшей 1 августа 1944 г. Варшаве во главе с генералом Тадеушем Бур-Комаровским. Восстание было потоплено в крови, город уничтожен, 2 октября восставшие капитулировали. Нередко, для усиления контраста, используется пример «освобождения восставшего Парижа дивизией генерала Филиппа Леклерка». Вновь сделаю оговорку: я не отнимаю хлеб у военных историков и профессионалов, чья задача взвешивать все плюсы и минусы, реальные и мнимые возможности освобождения Варшавы сходу в 1944 году. Оценивать потенциальную цену такой операции в десятках, а может сотнях тысяч солдатских жизней наших отцов и дедов. Я коснусь лишь этических вопросов пропагандистских интерпретаций, связанных с уничтожением Варшавы и освобождением Парижа.

«А войска Красной Армии спокойно ждали в варшавском предместье Праге», пишет в своих мемуарах американский генерал Омар Брэдли.

Но даже в мемуарах самого Брэдли просачивается правда, показывающая, что нередко война на Западе вообще не была похожа на войну на Востоке.

Вот, например, пассажи о причинах остановок в наступлении американских и английских войск:

«Нехватка в живой силе вынудила нас замедлить темп продвижения, и наши войска…завязли в грязи», «прошла неделя, но уровень воды в Руре не понижался, и мы решили подождать ещё неделю». Бернард «Монтгомери настаивал на том, чтобы его обеспечили солидными запасами, перед тем как начать преодоление этой водной преграды». И вообще приказы «удерживать занятые позиции, пока не будут созданы запасы, позволяющие возобновить наступление», - это, судя по мемуарам, было нормой в армии союзников.

Войскам Белорусского фронта, измотанным непрерывным 40-дневным наступлением, понесшим тяжёлые потери, оторвавшимся от баз, не имевшим адекватной авиаподдержки, союзные генералы почему-то отказывают в наличии веских причин для невозможности взятия Варшавы «сходу».

Хотя тут же пишут, что любая задержка наступления на Западе приводила к тому, что «немцы получили бы возможность нанести удар Красной Армии, сосредоточивавшей свои войска на Висле». Впрочем, даже после «успешного контрудара» в Арденнах немцы отошли на линию Зигфрида. И «ещё девять немецких дивизий было переброшены на русский фронт».

А что произошло в Париже?

Ещё недавно в советской официальной истории освобождение Парижа трактовалось так: «Дуайт Эйзенхауэр приказал 2-й французской танковой дивизии генерала Филиппа Леклерка двинуться на Париж. Передовые части этого соединения вступили в столицу лишь 24 августа вечером, когда победа восставших уже стала очевидной».

Понятно, что роль «восставшего народа» для идеологизированной истории не грех было и преувеличивать. «Правильно восставшего народа». В Варшаве восстал «неправильный народ», под командованием «неправильных генералов», ориентированных на «неправильное правительство». Поэтому данное восстание с лёгкой руки Иосифа Сталина было охарактеризовано как «варшавская авантюра», затеянная «группой преступников» «ради захвата власти».

Но вот генеральный консул Швеции и генерал Омар Брэдли уверяют, что комендант Парижа Дитрих фон Хольтиц и руководители Сопротивления просто заключили взаимовыгодную сделку, устраивавшую обе стороны. «Немецкий комендант Парижа признавал правительство, выдвинутое восставшими, а французы брали на себя только одно обязательство – прекратить стрельбу по немецким войскам», впрочем и та и другая сторона не были в состоянии сдержать многочисленных стычек. Разозлённый генерал заявил, что «Я никогда не сдамся нерегулярной армии». Шведский консул, решил, что «если немецкий комендант не хочет иметь дела с нерегулярной армией, то может быть он войдёт в переговоры с армией союзников…что дало бы фон Хольтицу возможность с честью сдать столицу Франции. Фон Хольтиц принял предложение шведа, он даже выразил готовность в целях безопасность послать офицера, который бы провёл делегатов через немецкие линии».

Омар Брэдли не без иронии пишет «Мне гораздо легче было послать на Париж любое количество американских дивизий, но я намеренно избрал французские части», впрочем бронетанковая дивизия Леклерка «медленно пробиралась сквозь толпы французов, на всем пути население встречало ее вином и бурными приветствиями. Я не мог осудить французских солдат за то, что они отвечали на приветствия своих соотечественников, но я также не мог ждать, пока они продефилируют до Парижа. Мы должны были выполнить условия соглашения с Хольтицем».

«К чёрту престиж, сказал я наконец…отдайте приказ Четвёртой (американской - А.Ю) дивизии выступить и освободить город… Узнав об этом приказе и испугавшись за честь Франции, танкисты Леклерка сели в свои машины и быстро двинулись вперёд».

Собственно поэтому освободителем Парижа считается французский генерал Филипп Леклерк, пришедший на помощь восставшим парижанам…

Может кто-то усмотрит в такой интерпретации, отличной от советских трактовок, попытку принизить подвиг и героизм французского Сопротивления. Но подвиг не сводим к чиновничье-крючкотворскому вопросу: кому персонально сдался комендант Парижа, столь щепетильный в вопросах офицерской чести, как он ее понимал.

В конце концов, если цена сохранения Парижа и нескольких тысяч жизней его граждан была таковой, то я ловлю себя на том, что я поступил бы также как генералы Омар Брэдли, Джозеф Паттон, Филипп Леклерк, пойдя на символические уступки столь щепетильному в вопросах воинской чести немецкому генералу.

 

Какую историю мы должны преподавать своим детям?

 

Я не встречал в западной прессе предложений общественности о том, чтоб красочное и драматическое описание «операции Катапульта» внести во все французские и английские школьные учебники и сделать частью исторической памяти французов и англичан.

Она, общественность, в основном озабочена поддержкой претензий к России. Польских, английских, американских, литовских, эстонских и всех прочих претензий. Либеральная отечественная общественность им, по мере сил, в этом помогает. И возмущается школьными учебниками, в которых наши отцы и деды не изображены «плохими парнями», только и думавшими как бы учинить соседям и согражданам какое-нибудь злодеяние.

Общественность жаждет «исторической правды», как она ее понимает.

Вернёмся к фильму о расстреле польских офицеров в Катыни.

«Замысел режиссера блистательно передают актеры…На протяжении всей картины звучит музыка Кшиштофа Пендерецкого.

«На первом плане обычные люди, терзаемые болью. Персонально Анджей Вайда никого не осуждает и тем более в картине нет антирусского настроя. Только правда, какая она есть». «Он был готов к вооруженной борьбе. За правду. В том-то и актуальность картины. Ни один народ не может быть истинно свободным, если живет под гнетом неприкрытой и откровенной лжи. И эта мысль актуальна для всех времен». Это цитаты из рецензий. Из русских рецензий.

Если принять на веру тезис об «исторической правде», можно, пожалуй, лишь только умилиться культуртрегерской миссии польских посольств и консульств. Например, в Белоруссии, готовых «на халяву» угощать белорусскую интеллигенцию (на языке специалистов по пропаганде эта целевая аудитория правда называется более прозаично - «лидеры мнения» и их задача формировать взгляды и отношение рядовых граждан) шедеврами кинематографа.

«В эту субботу Польское консульство в Бресте провело классную пиар-акцию с идеологическим подтекстом, пригласив на просмотр в фильма Анджея Вайды «Катынь» в Бяло-Подляску культурных брестчан. Ехало четыре «Неоплана» и два бусика. Разумеется, многие из ехавших не скрывали, что желание их скорее посетить торговые центры, нежели проникнуться творчеством польского режиссера. Но... Тем не менее, фильм пришлось отсмотреть».

Это цитата из Живого Журнала белорусского демократа.

Ещё одна цитата: «солдат польской армии добровольно-принудительно повели строем в кино – смотреть фильм «Катынь» в рамках политической подготовки бойцов».

Чтобы понять для чего это делается, добавим ещё щепотку правды? Голой нецензурируемой правды с польских сайтов и интернет-форумов об отношении СОВРЕМЕННЫХ поляков к России и СОВРЕМЕННЫМ русским:

 

Krusnik 02: И что делает ЕС? Вместо того, что политически сгноить Россию, поджимает хвост, потому что у Владимира есть ядерные бомбы и газовый вентиль.

Eryk.wiking: Во имя чего Польша теперь разговаривает с Россией, как с нормальной страной? Во имя золотого тельца, презрев принципы. Тьфу.

Krakus 24a: Москали - это дикая страна, а самые смешные - те, кто хочет с ними разговаривать. Только ядерная бомба или снайпер вылечат Россию.

Mackdaddy: Методы времен чисток и показательных процессов времен Сталина, когда его любимчики Ежов, Берия и Абакумов приказывали давать гнусные показания против всех, даже против собственных детей. В России все еще царит чекистский менталитет, у этой страны нет никаких шансов.

Super _benek: За это и другие, многочисленные случаи нарушения прав человека Россия должна быть удалена с международной арены. Но это не выгодно, поэтому ее продолжают принимать в приличном обществе. . .

Bartezuma: История эта показывает, какая дистанция отделяет Россию от Европы. Россия - это страна, приспосабливающая законы и нормы к собственной выгоде, к своим 'прихотям'. Страна, которая по уровню цивилизованности может быть поставлена в один ряд с Ираном, Афганистаном и Северной Кореей.

Flamengista: Дикая страна. Современная Россия немногим отличается от царской России - то же 'уважение' прав человека, та же элита, которая при любой попытке стать самостоятельной может быть ликвидирована. К сожалению, русским это вполне подходит. Страна более-менее развивается, но они живут под диктатурой. Хуже всего то, что им это совсем не мешает. Для русских естественно быть нацией рабов, лишь бы это была могущественная нация и подавляла другие.

Gekon 1979: Кацапобольшевия должна быть изолирована от мира, тогда там сдохнет 50% кацапства, а вторая половина, может быть, станет людьми (но я в этом сомневаюсь). Я согласен с предыдущими ораторами, что эту на заразу, какой является кацапство, есть только одно средство - ядерные бомбы, о диалоге не может быть и речи. Следует закрыть границу и изолировать их. Может быть, с помощью Великобритании это удастся.

Kinskyart: Страшное место, страшные люди.

Sabaku.no.gaara: В этом народе столько же демократии, сколько воды в сите. Ну, и, к сожалению, москали настолько сумасшедшие, что если бы, например, заблокировать границу кацапам, то главный кацап запустит ядерную бомбу куда-нибудь в Европу. Но после литра водки на завтрак это не удивительно. ЕС и даже США, действительно, боятся конфликтовать с Россией, но только потому, что заботятся о своем народе.

«Политически сгноить», «дикая ненормальная сумасшедшая страна», «нация рабов», «ядерная бомба или снайпер», «изолирована от мира», «нелюди»…

 

Культурные высокоморальные люди, не правда ли? И наверняка все посмотрели уже фильм Вайды, в котором нет, как уверяют рецензенты в РФ, нет ни грамма русофобии и выведен даже один русский офицер в качестве положительного героя. Какая уж тут русофобия?

Обратите внимание, что речь уже не идёт о советах, а именно о «кацапах-русских». Это очень важно, для избавления нас с вами от иллюзий, что ненависть Запада к стране объяснялась, как нас уверяют отечественные либералы неприятием советской власти, Сталина, КГБ, КПСС….

Теперь понятно, зачем актуализируются и расчёсываются до крови  реальные и мнимые конфликты и споры? Ведь современные русские не причинили никакого зла этому поколению поляков. Да разве в современной политике это имеет значение? Разве современные сербы угрожали как-либо интересам США и стран НАТО, уничтожавших Сербию?

Учимся ли мы у истории? Трудно не согласиться с мыслью Элеоноры Рузвельт, которая вынесена в эпиграф статьи. Особенно когда видишь трогательную надежду польской интернет-публики на британских покровителей.

«Надежды юношей питают….»

Точно также, вероятно, в 1939-40-х годах их деды также надеялись на Англию и на Францию. Тем более горьким было разочарование.

В мемуарах польского офицера, пробиравшегося после оккупации Польши по Франции в Англию немало интересных деталей о том как воспринимали в 1940 году французы своих польских «союзников».

«При нашем появлении трое мужчин, находившиеся в магазине подняли руки. Один тут же ответил:

-Jawohl.

-На улице стоит ваш грузовик?

-Jawohl.

-Мы можем его взять?

-Jawohl.

-Но в нём корзины, Вы можете их выгрузить?

-Jawohl.

Мужчины тут же вышли на улицы и стали поспешно разгружать грузовик.

Я обратил внимание, что один их них пристально изучает нас. Неожиданно он бросил корзины на землю и закричал:

-Это не Bouches! Это Polonaise?

Теперь и остальные поставили корзины и с удивлением уставились на нас. Они обрушили на нас страшный поток ругательств. Тут же откуда не возьмись появились еще французы и тоже стали всячески оскорблять нас….Я ….увидел, что один из французов достал нож и собирается проткнуть шины. Сташек выстрелил в воздух. Все разбежались».

Далее мемуарист заходит в магазин:

-Etes-vous Polonaise?

-Да.

-Вы хоть понимаете, что навлекли на нас? Мы ведём войну за ваш Данциг и «польский коридор». И к чему это привело? Les Bouches в Париже! Никогда не надо воевать за другие народы».

Русофобия автора процитированных мемуаров, хотя бы понятна. «Я был воспитан в понимании, что немцы и русские мои враги, а моя священная обязанность как поляка - не щадить ни тех ни других» (Там же. с.270),- честно пишет польский офицер Стефан Газел. Но вот на чём основана русофобия части современного поколения поляков? Думается именно формирование «исторической памяти», заточенной под актуальные задачи сегодняшней польской элиты, как она их понимает, играет далеко не последнюю скрипку в формировании отношения к России и русским.

Нет, не снимут французские киношники такого фильма, да и не получить ему Оскара вовек! Как не снимут немецкие режиссёры «Дрезден», а японские «Хиросиму», а чешские «Мюнхен». Ибо «историческая правда» нужна сегодня далеко не всякая, а лишь строго дозированная и верно ориентированная? Это только в России модно снимать наполовину самооплевательские ленты, вроде «Сволочей» или «9-й роты», не имеющие к реальной истории никакого отношения, способные вдохновить, разве что, дезертиров.

«Историческая правда» в качестве сырья для сегодняшней пропагандисткой лжи. Вот, правда, из интернетного «Живого Журнала», например, не нужная ни Вайде, ни белорусским демократам:

 

«Двоюродный прадед с семьей жил на хуторе в белорусском Понеманье. Хутор был довольно глухой. Настолько глухой, что о том, что сменилась власть, пришла Красная Армия в 39 году, прадед узнал только к рождеству, когда случилось ему попасть в Лиду за покупками, которые он пытался сделать на польские злотые. Все взаимоотношения с новой властью свелись к тому, что старшего сына призвали в армию. Впрочем, он сам этого хотел. Ну, очень глухим был хутор. О приходе немцев узнали быстрее, потому как вблизи хутора шли бои. Оккупацию пережили относительно благополучно. В 44 году Красная Армия вернулась. Уже в сентябре младшая из троих дочерей была отправлена в райцентр в школу. В ноябре хутор был сожжен, скот угнан, все жители (около 20 человек) убиты. Фронт был уже не близко, но расследованием занимались смершевцы. Хутор был уничтожен и ограблен одичавшим отрядом Армии Крайовой, состоявшим из кадровых польских офицеров. Помимо таких "подвигов" за ними числились ещё и диверсии в тылу армии, которое примерно в это время вела бои в Западной Польше.

По слухам, когда отряд был блокирован, выживших в бою, смершевцы расстреливали. Из уважения к благородному происхождению и офицерским званиям... Несмотря на то, что полагалась - вешать. Выжившая дочь моего прадеда уже много лет живет в Питере. Очень бодрая старушка.

Недавно польский премьер Ярослав Качиньский, поддержанный братом-Президентом Лехом, предложил учитывать военные потери Польши при выработке системы голосования в ЕС, поскольку, по его мнению, если бы не война, население Польши составляло бы не 38, а 66 миллионов. Это привело участников саммита ЕС в Брюсселе в состояние ступора. Премьер-министр Люксембурга Жан-Клод Юнкер выразил мнение многих западноевропейцев, заметив по этому поводу: «Пора жить настоящим. Когда все время смотришь в зеркало заднего вида, это, в конечном счете, ничего хорошего не принесет».

 

Польско-русские отношения больше всего отягощает история - считают 56 процентов опрошенных в исследовании, проведенном польским пиарагенством Polonia. 52% поляков считают, что Россия должна разобраться с вопросами прошлого, особенно с темой Катыни, иначе хороших отношений с Польшей у нее не будет. 69% из них убеждены, что нужно простить русским Катынь. В этом вопросе согласны и молодые, и люди старшего поколения, разница между их ответами очень невелика.

Святейший синод Элладской Православной Церкви, многие общественные организации страны резко выступили против учебников по новой истории введенных с этого учебного года в греческих гимназиях. Авторы учебника, по мнению экспертов, переборщили с толерантностью, аккуратно обойдя все вопросы отношений Греции с ее соседями. По сравнению со старыми учебниками из нового исчез раздел о греческих новомучениках, убитых турками за веру, раздел о роли Церкви в национально-освободительном движении, в формировании новогреческой нации, почти ничего не говорится об антитурецких восстаниях греков, не упомянут геноцид греков и армян во время Первой мировой войны. Вскользь в учебнике говорится и о сопротивлении греков сперва фашистской Италии, а потом нацистской Германии во Второй мировой войне.

Так какую «историческую правду» мы должны преподавать детям?

 

Цивилизованные армии Запада и коварные варвары с Востока

 

«Везде, куда ступала нога англо-американских войск, их встречали как освободителей, и везде они обращались с местным населением уважительно и пристойно (чего нельзя, конечно, сказать о наших советских союзниках)» - пишет в газете «Лос-Анджелес Таймс» американский преподаватель истории Университета имени Вандербильта Майкл Бесс, автор книги «Каленое железо выбора: моральные аспекты Второй мировой войны».

В массовом сознании создаётся контрастный образ насквозь пропитанных этикой гуманизма западных армий, которые только тем и занимались всю войну, что спасали «рядовых Райанов» и коварных жестоких, не знающих жалости мародёров и насильников красноармейцев.

Да что там союзники. Даже сателлиты Германии, например Финляндия, якобы являли собой в войне образец рыцарства и благородства. Не раз на сайтах военной истории приходилось слышать, например, мысль о благородном поведении европейцев-финнов, участвовавших в походе Гитлера на СССР, якобы «не на всю катушку». Они, якобы, вели свою «особую войну». Тем более что командовал ими благородный царский генерал Карл Густав Маннергейм, а не сталинские комиссары.

Но в мемуарах того же Маннергейма мы читаем:

 

«25 сентября 1942 года нам через посла США в Хельсинки была вручена нота, в которой сообщалось, что правительство вышеназванной страны выражает сомнение в том, что Финляндия позволит себе согласиться с нажимом немцев принять участие в операциях наступательного характера. Американский посол Шонефельд заметил, что заявление, в котором бы говорилось, что у финской армии нет намерений переходить за достигнутые к этому времени рубежи, произвело бы в Америке хорошее впечатление.

Уинстон Черчилль в своих мемуарах пишет, что «Мы с Иденом сказали ему, что мы со своей стороны готовы дать финнам ясно понять, что мы объявим им войну, если они продвинутся в Россию далее своих границ 1918 года».

 

Как видим, пресловутая финская «сдержанность» имела к морали, если вообще имела, намного меньшее отношение, нежели к политике и трезвому расчёту.

Насчёт гуманизма ВВС союзников автор мог бы ознакомиться с английскими парламентскими дебатами от 6 марта 1945 года по вопросам стратегических бомбардировок немецких городов. Там обсуждались целесообразность уже проведённых бомбовых ударов по мирному населению, по жилым кварталам немецких городов. Военные историки считают, что в феврале 1945 года в Дрездене погибло не мене 135 тыс. человек, (впрочем, официальной в ФРГ считается заниженная в разы цифра в 35 тыс. человек). 23.2.1945 Пфорцхайм коло20 тыс. погибших в огненной буре. До этого были аналогичные бомбардировки Гамбурга, Эльберфельда и других городов. 9-10 марта 1945 года в налёте на Токио было уничтожено около 84 тыс. человек, в Хиросиме спустя 5 месяцев от атомной бомбардировки погибло 71379 тыс. японцев. Бомбардировки других мирных городов, ставших символом варварства и безжалостности военных действий войн нового поколения  известны (по понятным причинам) намного больше.

Историки подсчитали: для сравнения: аналогичный счёт «Люфтваффе» был во всемирно известной Гернике - 90 человек, в не менее известных Ковентри – 380, в Роттердаме - 980 погибших.

Ещё одно сопоставление. Перенесёмся из Прибалтики и Польши в Грецию.

К осени 1944 года Греция почти на 90% была освобождена от оккупантов силами Сопротивления. Спустя две недели после выхода русских войск к болгаро-греческой границе 100-тысячный британский экспедиционный корпус по приказу Черчилля высадились вблизи Афин. А через неделю англичане устроили кровавую бойню левым партизанам-антифашистам, объединенным в Демократическую Армию Освобождения Греции (ЭЛАС) численностью около 77 тыс. человек. Ее бойцы освободили Афины и примыкающий к ним крупнейший порт Греции Пирей и не ждали удара со стороны англичан, которых считали союзниками. В ходе этих событий погибло свыше 30 тысяч греков. Но операция британских войск удалась: в Афины уже в октябре 1944-го вернули прозападное эмигрантское правительство.

Черчилль при этом признаётся, что «Капитуляция Италии в сентябре 1943 года отразилась на всей расстановке сил в Греции. ЭЛАС сумела захватить основную часть итальянского снаряжения, включая вооружение целой дивизии, и добиться, таким образом, военного превосходства. Опасность коммунистического переворота в случае ухода немцев, который теперь стал вполне возможен, требовала неослабного внимания. Как в самой Греции, так и в греческих кругах за границей царило резко отрицательное отношение к монархии, которая санкционировала диктатуру генерала Иоанниса Метаксаса и тем самым прямо связала себя с режимом, ныне потерпевшим поражение».

Сэр Уинстон был уверен, что «законным выражением воли Греции не могут служить те или иные клики партизан, зачастую ничем не отличающиеся от бандитов, которые маскируются под спасителей родины».

Без этого образчика «уважительного и пристойного» обращения с населением трудно понять причины срыва заключенного Варкизского соглашения и т.н. «второго греческого сопротивления» 1949-1950 годов, потопленного в крови. Более 450 тысяч греков погибли, были вынуждены бежать из страны. Около 180 тысяч эмигрировали в СССР, Албанию, Болгарию…

Я привожу эти факты и цифры не для того чтоб пристыдить, уязвить современных англичан и призвать их к покаянию перед греками. Или муссировать тему «моральной ответственности английского народа за темные страницы своей истории». Скорее показать, почему «Армия Крайова» или «лесные братья» в Прибалтике - это хорошие повстанцы, а левые антифашисты в Греции - бандиты. Но когда в сотый раз натыкаешься в западной прессе на осуждение (с позиций высокой морали) репрессий со стороны советов в отношении балтийских коллаборационистов и их родственников, от подобных сопоставлений не удержаться.

Май 2008


Реклама:
-