Журнал «Золотой Лев» № 149-150 - издание русской
консервативной мысли
В.И. Скурлатов
Признаки
хунты по научному
Когда страной правит самодержец или хунта, то парламент
играет сугубо декоративную роль. Данная страна может на бумаге считаться
парламентской или президентской или народной или самобытной (или какой-нибудь
ещё) «республикой», но решения в ней принимает обычно один человек (в хунте
силовиков тоже обычно разводит интересы и конфликты один человек - её «пахан»).
В добуржуазных обществах, в
которых «низовая субъектность»
(«третье сословие») придавлена, правит верховая субъектность,
не всегда сводимая к самодержцу. Тогда имеем «рабовладельческие», «азиатские»,
«феодальные» республики и парламенты, кажущееся многообразие которых сводится к
нескольким идеал-типическим
ситуационным вариантам (Idealtypen Макса Вебера).
Неофеодальных «республик» - море пруди, особенно в Латинской Америке за последние
два века, а также в нынешней Африке и отчасти в Азии.
Идеал-типическим же прообразом нынешней РФ служит нефтедобывающая Венесуэла
в 1909-1935 годах, когда ею
правил выходец из аборигено-индейского горного
захолустья генерал Хуан Висенте Гомес
(1857-1935).
Сомневаюсь, что русские писатели смогут художественно
воспроизвести эпоху Путина, не впадая во вторичность. Уже почти всё об этой
эпохе сказано венесуэльскими писателями. Ведь родина Боливара к началу
правления Гомеса была интеллектуальным лидером
континента – достаточно вспомнить творчество и деятельность Ромуло
Гальегоса (1884-1969).
Глубоко постигли суть эпохи
«венесуэльского Путина» также Мигель Отеро Сильва в романе «Лихорадка» (Miguel
Otero Silva. Fiebre. 1939) и Артуро Услар Пьетри
в романе «Заупокойная месса» (Arturo Uslar Pietri. Oficio de
Difuntos. 1976). Оба романа написаны
очевидцами событий и не последними людьми в государстве, знавшими кухню
авторитаризма изнутри.
Нынешняя ситуация в РФ особенно нюансировано предвосхищена
в романе «Заупокойная месса». Рассказ ведется от лица венесуэльского «Глеба
Павловского». Начинается роман с передачи власти от больного венесуэльского
«Ельцина» к его доверенному преемнику «Путину». Затем изображается жизненный
путь нового венесуэльского «национального лидера», его борьба с местными
феодалами и с олигархами, всевозможные интриги в окружении, малоуспешные попытки
опереться на родственников, апологетизация авторитаризма
различными интелями, провозгласившими концепцию
«демократического цезаризма» (= «демократии суверена» = «суверенной
демократии»), комедия назначения «преемников». Роль Дмитрия Медведева в романе
исполняет «доктор Альварес Трилья».
Весь этот спектакль заставляют ломать «проклятые янки», ну
что с ними поделать, и надо соблюдать Конституцию и имитировать то ли
президентскую, то ли парламентскую республику. Но решения-то принимает он,
«национальный лидер». Правда, в романе он не принимает милостиво пост лидера
«партии власти» и даже не становится «премьером», а удаляется в венесуэльские
«Сочи» (Такаригуа), не выпуская из рук силовых
рычагов.
«Он вполне удовлетворен деятельностью
доктора Альвареса Трилья, в
течение многих лет исполняющего президентские обязанности, - говорится в романе
Артуро Услара Пьетри «Заупокойная месса» (Москва: Радуга, 1984, стр. 194-195). –
Доктор – преданный друг и честный работник. Однако теперь /Гомес/
считает необходимым вернуться на пост президента. «Надо, чтоб меня увидели
снова на коне». Тогда многое легче будет сделать, устроить. К тому же вовсе не
обязательно ему жить в Леоне /столице/. Среди прочих установлений можно ведь
ввести и такое – президент не обязан проживать в
столице. Он будет большую часть времени проводить в Такаригуа.
Ходить в сапогах, в соломенном сомбреро. Среди своих коров, вдали от ученых мужей
и политиков».
Дмитрий Медведев никуда не девается из ближнего круга, но
«венесуэльский Путин», как известно из истории, отсидев ещё один
конституционный срок, поручает затем исполнять президентские обязанности какому-то
тамошнему Иванову, а сам снова удаляется в Сочи. Короче, венесуэльский роман
исчерпывает тему, и русским авторам делать уже нечего, никаких художественных
открытий им не свершить. Ведь нет ничего нового под солнцем.
Правда, один момент в романах не доработан. Как известно, Гомес страдал с юности комплексом неполноценности из-за
неудач в ухаживаниях за красивыми девахами
– и когда дорвался до власти, то компенсировал обиду активной личной
демографической политикой. Каждый месяц от него рождался ребенок! Итого – более
четырехсот детей! А наш «нацлидер» пока скромен в
личной жизни, и его роман с Алиной Кабаевой – лишь
слух.
Однако акцидентальное не должно
затмевать сущностное. То, что происходит у нас – никакой не переход к парламентской
республике, а очередная симуляция-имитация, которая вполне укладывается в
латиноамериканские идеал-типические
варианты, и можно привести в пример парагвайскую «партию власти» "Колорадо",
которая служила фасадом-декорацией для вполне авторитарного компрадорско-неофеодального
режима «немца из Асунсьона» Альфредо Стресснера (1912-2006).
Кстати, когда как-то на «круглом столе» в ГосДуме РФ я сравнил партию «Колорадо» при Стресснере с партией «Единая Россия» при Путине, то один из
лидеров единороссов Владимир Плигин
пытался возражать, но не смог указать отличий. Ибо все люди и все общества
одинаковы и болеют одними и теми же болезнями и лечатся одними и теми же
лекарствами и прикрывают свои авторитарные органы одними и теми же фиговыми
листочками типа «парламентская республика».
Стрингер, 16.04.08