Журнал «Золотой Лев» № 149-150- издание русской
консервативной мысли
Ю.Ю. Болдырев
Анализ
текущих событий
Слабаков в расчет не
принимают
Очередная ежегодная Ассамблея Совета по внешней и оборонной
политике (СВОП) на этот раз прошла практически незамеченной СМИ. И понятно: не
было ни министра иностранных дел (хотя его доклад был представлен и зачитан
одним из заместителей), ни секретаря Совета Безопасности (хотя экс-секретарь, участвовавший в прошлогодней ассамблее,
присутствовал и даже вел одно из заседаний). Участвовали в заседаниях и
выступили с докладами председатели Комитетов по международным делам
Государственной Думы и Совета Федерации – фигуры для любого демократического
государства, тем более, имеющего серьезные внешнеполитические проблемы – далеко
не последние. Но, похоже, в нашей общественной и государственно-политической
системе подобное – не основание для какого-либо внимания прессы.
Тем не менее, вопросы, поставленные в двухдневной
дискуссии, безусловно, заслуживают всяческого внимания.
Прежде всего, обращают на себя внимание две особенности
нынешней дискуссии.
Первая: наконец-то, существенное внимание было решено
уделить не только чисто внешнеполитическим вопросам, но и тому, что есть
сердцевина любой внешней политики, ее основа – собственной национальной
экономике. Хотя, и это естественно для организации, ориентированной, прежде
всего, на внешнеполитические и оборонные вопросы, через призму не собственно
внутренних задач развития страны, а роли России в глобальной экономике.
Вторая: в первый, наиболее насыщенный и, если можно так
выразиться, полноценный день работы ассамблеи рассматривались исключительно вопросы
внешней политики; вопросы же экономические (несмотря на то, что руководители
государства не устают декларировать, что вся внешняя политика России должна
быть подчинена нашим внутренним задачам развития) оказались отнесены лишь на
второй день дискуссии. В результате в первый день, на мой взгляд, все
получилось красиво, складно, местами даже бурно и интересно,
но… недостаточно содержательно. И понятно: дружить или не дружить, ссориться
или мириться в обычной нашей жизни люди, если, конечно, они не предельно
прагматичны в своих личных контактах, могут без всякой на то специальной нужды,
эмоционально. Но к государствам-то подобный подход не применим. В основе их
дружбы и сотрудничества, соперничества и противоборства – как правило,
экономические мотивы. И даже если эти мотивы не чисто
экономические и именуются геополитическими и военно-стратегическими, они все
равно должны иметь под собой почву - долгосрочные экономические интересы.
Заслуживают внимания и исходные постановки вопросов для
дискуссии, в чем нашли свое отражение характер и нынешний уровень нашего
взаимодействия с окружающим миром. Так, первое заседание называлось: «Россия и
Запад: пределы противостояния». И несмотря на то, что
председатель профильного комитета Думы Константин Косачев
назвал свой доклад в рамках заявленной темы от противного, а именно:
«Россия-Запад: пределы сближения», тем не менее, согласитесь, исходная
постановка вопроса весьма и весьма симптоматична. Действительно, противостояние
налицо, и оно нарастает. Есть ли для него пределы, или же новая «холодная
война» неминуема? Или она уже давно идет, а мы просто не хотим в этом себе признаваться?
Позиции докладчиков и выступавших были разные, из
интересного я бы выделил доклад известного экономиста Михаила Делягина,
который, кстати сказать, частично скомпенсировал им вышеупомянутый организационный
дефект всей дискуссии (некоторую постановку телеги впереди лошади).
В частности, Делягин заострил дискуссию следующим тезисом:
«У нас вообще нет внешней политики – одни эмоции!». И далее примерно так: у
внешней политики должна быть цель – зарабатывание
денег (надо понимать, это некоторое сознательное упрощенчество; фактически Делягин,
наверное, имел в виду не зеленые фантики, а реальные экономические результаты,
средства, ресурсы, выход на новый технологический уровень). Но зарабатывание не для узкой группы, а для всей страны. Сейчас же мы делаем противоположное: в угоду Западу и в его
интересах (соответственно, вопреки интересам нашего собственного развития)
приводим внутренние цены на энергоносители в соответствие с мировыми. И
получаем от этого еще и косвенный эффект во внешнеполитической сфере – потерю
последнего козыря во взаимоотношениях с пространством СНГ… И уж вовсе абсурдно
направление правительством наших кровных двадцати миллиардов долларов на
поддержание… рынка ипотечного кредитования в США. К обоснованному негодованию
Делягина могу лишь добавить: свою экономику, жизненно нам необходимые
наукоемкие и высокотехнологичные сектора собственной экономики мы столь
самоотверженно не защищали ранее и не защищаем сейчас…
И ключевой тезис Делягина, вполне совпадающий с моим
видением всей нынешней проблематики наших международных отношений:
«Модернизация России невозможна без вступления в жесткий конфликт с Западом».
Отсюда и дальнейшее «чудовищное» для наших псевдолибералов предложение: «Создавать в мире систему
коллективной безопасности… от США»…
К сожалению, предложения, подобные выдвинутым Делягиным,
пока всерьез даже не обсуждаются и рассматриваются как некоторый неуместный
экстремизм и какой-то чуть ли не дурной тон.
Что ж, нам очень и очень есть чему учиться у наших
противников. И здесь уместно воспользоваться сравнением внутренней организации
экономики США (страны, в которой для внутреннего потребления действует весьма и
весьма эффективное антимонопольное законодательство) и России. В США
антимонопольные органы вполне решительно справляются с
самыми сильными и потому опасными для общества. В России же все силы
антимонопольных органов бросаются на борьбу с субъектами, весьма и весьма второстепенными. Именно по этой
аналогии нам, конечно же, весьма и весьма естественно и в системе коллективной
(противоракетной и любой иной) безопасности участвовать не вместе с другими,
относительно слабыми, против США и НАТО, а, напротив, вместе с США и НАТО (хотя
и на крайне второстепенных позициях) строить «коллективную безопасность» против
тех, кто всего лишь пытается тем или иным способом защитить от США свой
суверенитет…
Во второй теме дискуссии «Роль России в глобальном
регулировании» вряд ли я могу выделить что-то особенно важное. Кроме, может быть, двух-трех
замечаний.
Первое. Выступал председатель комитета по международным
делам Совета Федерации Михаил Маргелов с докладом
«Есть ли у России союзники?». Вопрос остался «подвешенным». Что-то типа: стратегических – нет, а по конкретным вопросам - бывают. Во
всяком случае, может быть, из соображений «политкорректности», на уровень
«антимонопольной» постановки вопроса, подразумевающей, что все, в чьих
интересах ограничение произвола ныне самого сильного в мире, - наши тактические
союзники, председатель профильного комитета Совета Федерации, к сожалению, не
поднялся.
С практически противоположными позициями выступали Виталий
Третьяков и Игорь Юргенс – оба из нынешнего
«истеблишмента», и оба так или иначе допущенные к вещанию с телеэкранов на всю
страну. Что ж, плюрализм налицо, но с оговоркой: явно более прозападный Юргенс – одновременно еще и руководитель нового «мозгового
треста» при избранном Президенте. «Чья возьмет» в
итоге?..
При этом, ни в одном докладе не было
даже постановки вопроса о том, что наше положение поставщика сырья на мировой
рынок – это надолго, причем, даже и при самых наших оптимальных сценариях
развития и чрезвычайных усилиях по обеспечению научно-технологического прорыва.
А значит, у нас есть, как минимум, один ряд объективных долгосрочных союзников
– такие же поставщики ресурсов, в частности, страны ОПЕК. Нет,
союзников мы ищем по чисто идеологическим, в лучшем случае – по географическим
признакам…
И это при том, что наша реальная
роль «в глобальном регулировании» возможна только и исключительно в случае,
если мы откажемся от внедряемых в наше сознание идеологических штампов и от
трусливого оглядывания на мнение потребителей ресурсов; если
наконец возьмемся использовать в глобальном регулировании (совместно с ОПЕК и
будущим – я надеюсь – «газовым опек») те козырные карты, которые у нас на самом
деле есть, и использования которых нам нет ни малейших оснований стыдиться.
И, наконец, третья часть: «Россия в мировой экономике:
между энергетической сверхдержавой и модернизацией». Здесь из четырех
прозвучавших докладов заслуживающими внимания, с моей точки зрения, были два:
Сергея Глазьева («О стратегии экономического развития России в условиях кризиса
глобальной финансовой системы») и Гарегина Тосуняна («Российская банковская система в условиях
сокращения внешних источников кредитования»). Причем, уже не в первый раз, эти
два известных российских экономиста, ранее выступавших зачастую с противоположных
позиций, оказались практически союзниками. Объяснение этому я могу найти только
одно: даже к определенной части наших банкиров (разумеется, не ко всем)
постепенно приходит осознание, что в компрадорской государственно-политической
и экономической системах даже и они (прежде – такие великие!) в конечном счете окажутся никому не нужны. Или только если в роли уж совсем
лакеев западных банковских монстров, причем, лакеев, статус которых будет с течением
времени все ниже и ниже…
Что ж, лучше поздно, чем никогда. И если хотя бы под
воздействием такой ощутимой угрозы часть нашего банковского сообщества станет
союзником производительной экономики, ее реального сектора – это уже хорошо.
Подготовленную нашим МЭРТом
и уже сейчас (до широкого опубликования) интенсивно разрекламированную
стратегию нашего экономического развития до 2020 года Глазьев охарактеризовал
как что-то среднее между маниловщиной и шапкозакидательством. Приводить всю аргументацию здесь не стоит - интересующиеся, наверное, найдут этот материал на глазьевском сайте.
Но среди важного, того, что не должно проходить мимо
внимания всех, кто занят как внутренней экономической политикой страны, так и
ее внешнеполитической деятельностью, - высказанные докладчиком опасения
возможности в ближайшее время уже не просто снижения курса доллара или
обрушения долларовой пирамиды, но крушения всей нынешней мировой финансовой
системы. В качестве признаков грядущего краха Глазьев выделил
резкое ускорение денежной эмиссии, причем не только США, но и Японией, которая
на ничем не обеспеченные (о чем еще мало кто догадывается) интенсивно
размножаемые деньги срочно скупает по миру реальные активы, в том числе, наши
активы – через казахские и некоторые другие не японские банки. В каких
случаях можно делать подобное – очевидно подрывать
свою собственную валюту? Только если ты сам уже точно знаешь, что все здание
мировой финансовой системы, которое ты строил и которое ты обслуживаешь, в
ближайшее время все равно неминуемо рухнет. Цветные фантики станут никому не
нужны. А реальные активы, включая землю и недвижимость – останутся. Останутся
не у нас.
И маленький такой штрих: в то время,
как наш министр иностранных дел устами своего заместителя на ассамблее СВОП
декларирует политику «решительной безучастности» и «воздержания от действий» (в
общефилософском плане), а наша внешнеполитическая элита на полном серьезе
обсуждает вопрос о том, как бы нам ненароком не вступить в какой-нибудь
конфликт с Западом, а, наоборот, продолжить с ним интеграцию, как-то странно
незамеченным остается тот факт, что никакой «восьмерки»-то
по факту не существует, во всяком случае, если обсуждаются серьезные вопросы. И
все самое значимое, включая мировую финансовую систему, энергетические и
продовольственные проблемы, Запад и Япония обсуждают без нас. Одна восьмая мировой
суши у нас - есть, а в «восьмерке» нас – нет. Реально – как фактор мировой
политики – существует только «семерка».
Какой из этого всего для нас вывод?
Вывод прост. Нечего делать хорошую мину при плохой, скажем
так, ситуации. Во всем, что касается реальных проблем и подлинно судьбоносных
действий, решать будут без нас, без России. Во всяком случае, до тех пор, пока
мы так боимся «конфликтовать» и потому отказываемся от защиты своих подлинных
интересов.
Мир жесток: слабаков – в расчет не
принимают.
Столетие, 14.04.08
Чего ждать от
внутрипартийной дискуссии?
Всю последнюю неделю наши основные СМИ обсуждали развитие
событий на съезде правящей партии. Правда, утверждать, что партия лишь теперь
обрела лидера, было бы неверно. Лидер у правящей партии и раньше был - тот же
самый, и секрета из этого никто никогда не делал. Почему же простая
формализация лидерского статуса привлекла к себе такое внимание?
Один из вариантов ответа: если событий нет, их нужно
выдумывать. Но это - неверный вариант. На самом деле, события были, причем
весьма содержательные, но они по тем или иным причинам оказались оттеснены на
второй план.
В частности, событие публичное – как этап проведения съезда
- обсуждение стратегии развития страны до 2020 года. Обсуждение, вроде бы,
было. И нам сообщили о том, что оно точно было, достоверно известно, и с
участием независимых специалистов – не членов партии. Но какие точки зрения
схлестнулись в ходе обсуждения, какие противоречия, проблемы и недоработки
выявились в ходе обсуждения – об этом практически ничего. То есть, мы теперь
точно знаем, каких высот достигнем к 2020 году. Но вот каким методом, насколько
это путь оптимальный, безальтернативный и даже вообще реализуемый – остается
лишь поверить на слово. Но если так, то зачем же вообще было затевать
обсуждение?
Важная тема, затронутая во всех сообщениях о съезде, - это
тема широкой дискуссии внутри правящей партии и даже подготовки специально для
этого нескольких тематических площадок-«клубов». Кто может быть против? Дебаты внутри правящей партии – хорошее дело. Но
остается непонятным одно: если сейчас дискуссия по стратегии развития у
правящей партии своя, а у ее оппонентов своя, то
когда, где и на какой площадке скрестят шпаги победители этих предварительных
дискуссий?
В демократическом обществе,
понятно, это делается при проведении выборов, в ходе предвыборных дебатов. Но у
нас – особая стать: в ходе выборов подобная вольность не допускается...
Ладно, согласились, вопрос о власти отставляем в сторону.
Пусть есть победитель, и этот победитель выносит свою программу на обсуждение.
Но в рамках хотя бы конструктивного сотрудничества замечания сил оппозиционных
или даже не структурированных (а следовательно и на
власть реально не претендующих), но по сути альтернативных - могут быть
озвучены? С соответствующими ответами – чтобы общество лучше видело дорогу, по
которой ему предстоит идти?
Иначе ведь получается нечто абсурдное: сторонники
разработанной МЭРТом стратегии выступают отдельно –
нахваливают друг дружку (кстати, стратегия - не личное детище главы государства,
а выполненное МЭРТом поручение). Противники или
просто скептики выступают отдельно (см. например мою предыдущую статью – ссылки
на выступления ряда наших известных экономистов на Ассамблее СВОП), громят нетленный
труд (да еще и, как теперь выяснилось, положенный в основу программы правящей
партии) почем зря. Что на выходе?
Здесь можно, конечно, углубиться в теорию: насколько вообще
достижима конкуренция (а это, напомню, один из краеугольных камней
продекларированной идеологии нового президента) в социально-экономическом
конструировании при уничтожении напрочь конкуренции
политической? Спешить с ответом не будем, вдруг упустили какие-то новые
фундаментальные открытия в этой сфере…
Но пока на выходе медицинский факт: как не было широкой
содержательной общественной дискуссии, так ее и нет.
Ладно, добро бы и на знаменах правящей партии было ясно и
однозначно написано: «Хватит дискуссий, есть те, кто поумнее
(повыше) – им и виднее». Что ж, тогда – никаких претензий. Бывают ли случаи
эффективности таких простых, прямых и, скажем, демонстративно нелицемерных
систем? Приходится признать, что бывают, правда, в масштабах, как правило,
существенно меньших, нежели самая большая в мире страна. Но ничего подобного на
правящих знаменах не написано.
Более того, одним из существенных событий, практически
прошедших для наблюдателей малозамеченным, оказалось
не просто создание «клубов», но принятие решения по результатам внутрипартийной
дискуссии - о формах реализации этих самых дискуссий в дальнейшем.
Кстати, первые сообщения о том, что правящая партия теперь
научит нас дискутировать, прошли еще в период думской избирательной кампании.
Тогда было заявлено, что правящая партия чуть ли не разделится сама на три
течения, каждое из которых будет отстаивать интересы различных слоев населения.
Я тогда написал на эту тему статью, но она носила, видимо, столь выражено
диссидентский характер, абсолютно неприемлемый в столь острый момент, что ее мало где решились опубликовать. Но теперь все выборы закончились,
победители определены, казалось бы, можно и чуть-чуть расслабиться, допустить
немного вольномыслия – а ну как идеи полезные родятся?
Опять же, в демократическом обществе,
понятно, это все делается в ходе парламентских дискуссий. Но у нас и здесь особая стать – парламент, как известно, не место…
Тем не менее, площадку для дебатов определили – внутри
самой правящей партии. Но как – действительно разделиться на фракции, что ли?
Так вот, на этапе предсъездовском, как известно,
рассматривалось два варианта: либо некие дискуссионные клубы по направлениям,
либо более или менее полноценные внутрипартийные фракции. Закончилось все
созданием «клубов». Но нам-то какая разница, если мы –
не члены этой партии? А разница есть, если, конечно, исходить из того, что
демократия – это вовсе не обязательно, когда мы при власти.
Не будем лицемерить, очевидно, что уровень публичной
состязательности между разными политическими силами в борьбе за власть у нас
весьма и весьма радикально ограничен. Означает ли это,
что гарантирован застой и последующее загнивание политической системы? Таким
вопросом, похоже, озадачились и кремлевские идеологи. Отсюда и сначала попытка
создания двух конкурирующих партий, одна из которых была бы оппозицией; теперь
же – идеи «внутрипартийной дискуссии». Но сказавши «а»,
приходится говорить и «б».
Почему не увенчалась успехом первая идея? Известно: в самый
ответственный момент фигура, находившаяся в рамках такого проекта над схваткой,
решилась возглавить предвыборный список одной из конкурирующих сил. И, тем
самым, поставила вторую в двусмысленное положение: как можно быть оппозицией
«его Величества», если само это Величество прямо ассоциировало себя с теми,
кому ты в оппозиции? Проект (не в смысле конкретной партии – она прошла в
парламент, но в смысле структурирования политического поля) рухнул. Почему фигура,
ранее находившаяся над схваткой, сделала именно такой выбор, достоверно не
известно. Не исключено, убедили, что так можно потерять управляемость
процессом…
А без дискуссии-то – какое развитие? Соответственно, вопрос
перенесен вовнутрь правящей партии.
Но и здесь та же проблема. Внутрипартийная дискуссия ведь –
не чисто теоретическое умствование, из нее должны быть какие-то всходы. Более
того, всходы могут быть как чисто интеллектуальные и практические - в смысле
рецептов действий, так и организационно-кадровые. В дискуссиях, так уж устроен
мир, чья-то точка зрения берет верх, а значит, кто-то выигрывает, а кто-то –
остается в проигрыше. Должны ли из этого постепенно проистекать и какие-то кадровые
решения? Или же идеи – отдельно, а их реализация – отдельно?
Более того, если по какому-то вопросу мнения разделились,
то, естественно, на этой основе возникают союзы. И проблема эта – отнюдь не
нова.
Как известно, другая правящая партия – КПСС – имела большой
опыт борьбы с внутренней тенденцией к фракционности (особенно, в бытность еще
ВКП(б)). Расколов не допустили, фракций не позволили.
Но праздновали партийное единство по историческим меркам не долго, и в конце концов сдали все ранее завоеванные позиции
практически без боя.
Кстати, напомню еще один факт, существенный для понимания
того, почему сдали совсем без боя. Под занавес существования СССР, когда лидер
тогда бессменно правящей партии решил отстранить ее от прямого управления
государством, именно с партийных низов исходила попытка не допустить
самоубийства и разделить правящую партию на две части. На этой основе тогда
могла возникнуть та самая до сих пор искомая конкуренция – как двигатель
развития. Но Горбачев и приближенные к лидеру партийные верхи, стремившиеся все
держать под своим жестким контролем, на последнем XVIII съезде КПСС раскола
партии не допустили. И после этого партийное единство праздновали уже совсем
недолго – всего лишь около года. Результат: не допустив партийного раскола по
идеологическому признаку (но с сохранением разделившихся частей как элементов
цементирования всей страны), закончили расколом на множество осколков уже всей
страны…
И вернемся к нынешней правящей партии. Предполагать, что
там все совсем глупые и не понимают элементарных вещей – заблуждение. Да,
поставить себя в равное конкурентное с другими партиями положение и тем самым
рисковать по результатам выборов потерять власть – этого никто наверху делать не намерен. Но почему было не допустить хотя бы
нормальной внутрипартийной дискуссии, с соответствующим возможным разделением
на фракции? Ответ известен: слишком сильны опасения «заиграться» и потерять
управляемость, пусть даже и внутри единой партии.
Ведь что произошло на этапе думских выборов? Только дали
возможность вполне умеренной оппозиции побороться за власть, как она что начала
делать? Самое естественное – критиковать власть. И в
ее распоряжении оказались аргументы столь весомые, а власти
оказалось ответить настолько нечего, что пришлось использовать всю имеющуюся
мощь административного ресурса для того, чтобы даже со слабым намеком на равные
конкурентные выборы тут же покончить.
И что, уместно предположить, будет, если хотя бы внутри
даже и самой правящей партии, состоящей из таких
надежных, проверенных и гарантированно лояльных, тем не менее, позволить
настоящую содержательную дискуссию по стоящим перед страной проблемам, с возможным
разделением на фракции и отстаиванием каждой фракцией своей позиции? Да то же
самое, что и случилось совсем недавно на думских выборах – неминуемо возникнет
аргументированная критика ныне проводимого социального и экономического курса.
И здесь, внимание, главное: на какую почву ляжет эта критика? Попробую показать
на свежем примере.
Так, в субботу по одному из ключевых телеканалов прошел
репортаж об ужасах жизни в украинской глубинке: тут и зияющие глазницы окон
бывшего градообразующего предприятия, и бесперспективность жизни, и,
разумеется, полная незаинтересованность верхов (тамошних, украинских,
разумеется) в развитии региона и нормальной жизни граждан, их склонность все бездумно
распродавать. В общем, сюжет удался. Если, конечно, его показывать только в
Москве, желательно – в самом центре. Но одна вышла ошибочка – показали на всю
страну. А я в это время как раз был не в Москве, а за двести пятьдесят километров
от столицы. И что я слышу?
Оказывается, после таких репортажей почему-то не
патриотическое чувство у людей поднимается, а наоборот
– с души воротит. С чего бы это?
А ларчик открывается просто. По замыслу авторов сюжет
должен был раскрыть нам глаза на истинное лицо украинской «оранжевой» власти.
Но уж очень все оказалось похоже на то, что происходит в глубинке нашей с вами
Родины. И те же пустые глазницы окон ранее успешных градообразующих предприятий,
и та же безнадежность. Причем, в нынешних условиях – уже совершенно необъяснимая.
Казалось бы, все осознали, что грядет глобальный
энергетический и продовольственный кризис. И цены на продукты растут как на
дрожжах – явно опережая зарплаты. Но именно сейчас (самая свежая новость) закрывается
местная птицефабрика. Почему?
- А перед нами начальство не отчитывается, наверное,
приказали задушить у нас все, чтобы земли скупить за бесценок…
А продавцы молочных продуктов на рынке увязывают все еще и
с нововведением: в бывших совхозах с них стали требовать… подписки о
неразглашении.
- Чего?
- А, всего - коммерческой информации…
И после этого нам будут рассказывать об излишней секретности
в советские времена?
Еще одна новость. Были леса на берегах великой русской реки
общедоступны. Рядом с нашей деревней (куда я и ездил на выходные) – прекрасный
сосновый бор, выходящий к воде. Этот лес – уж точно первой категории, никаких
сомнений. И вот, с обеих сторон пошли нарезать огромные куски бора и прячут их
за высоченными заборами частных владений. Чьих, по
какому праву?
А начальство у нас, как известно, не отчитывается…
Говорю с таким же как я дачником,
приехавшим поохотиться. И слышу от него:
- Скоро и вход в лес, и выход к воде будут только платные –
естественное развитие событий…
А воскресным вечером смотрю одноименную передачу, где
обсуждается, среди прочего, и весьма небезынтересный
вопрос: откуда у народа такая ностальгия по всему советскому? А я бы
переформулировал тему иначе, например: «Что это за народ у нас такой отсталый,
что ему так нравится свободно ходить в лес, в поле и к реке?»
И получается, что даже и еще без всякой внутрипартийной
дискуссии, можно сколько угодно пугать народ украинскими ужасами, но ему
почему-то – не страшно. А если в так здорово удобренную почву еще и внутрипартийную
дискуссию (пусть даже и сколь угодно узкую, исключительно в верхах) вбросить?
Это же народ, того и глади, на чью-то сторону в этой дискуссии встанет, а
соответствующая сторона на этой основе вдруг почувствует свою силу – вот и потеряна
управляемость процессом…
Есть ли из этой ситуации выход? Разумеется, есть. Более
того, их даже два. Но и всего два.
Первый: никаких дискуссий, пусть и внутрипартийных. Даже и
«клубы» внутри правящей партии – дело подозрительное. И уж если закручивать
гайки, так закручивать.
И второй: радикально менять политику правящей партии. В
частности, не поощрять феодализацию сельхозпроизводства, а напротив, создавать
гарантии невозврата к феодальному земельному праву,
больно бить по рукам тем, кто требует от крестьян «расписки о неразглашении»,
не давать искусственно банкротить сельхозпроизводства и восстанавливать
градообразующие предприятия... И начинать все это делать не после далекого 2012-го, а прямо сейчас. Тогда, пожалуйста, можно
перед своим народом любую дискуссию разворачивать – хоть внутрипартийную, хоть
межпартийную.
Столетие, 21.04.08
Параллельные миры
Параллельные миры есть. Где они, кто их видел? Да
оглянитесь: они кругом и совершенно не пересекаются.
Так, что обсуждали всю последнюю неделю? Съезд правящей
партии, разработку стратегии развития до 2020 года, решение действующего, но
уходящего президента партию возглавить, опасность или же, напротив,
невозможность двоевластия. И это – по всем ключевым общественно-политическим
каналам, во всех информационных и итоговых аналитических передачах. То есть,
без преувеличения, весь мир сконцентрировался на этих событиях.
Но, оказывается, существует и мир другой, параллельный. В
этом другом мире, общение в котором происходит без посредничества телеэкрана и
радиоприёмника, за всю неделю мне ни разу не пришлось услышать ни слова о том
главном, на чём вроде как сконцентрировался мир. И не то чтобы вокруг меня были
аполитичные люди. Напротив: про НАТО говорят, причём Грузия, похоже, не слишком
трогает, а вот Украина задевает за живое. Более того, не могу сказать, что всё
идущее сверху обязательно воспринимают в штыки. Нет, фактическое признание
нашей властью независимости бывших грузинских советских автономий в основном
поддерживают, хотя приходилось слышать и противоположное. Но главное: есть
заинтересованность и включённость. Почему же не интересует съезд правящей
партии и интрига вокруг него, тем более что ещё и сдобренная стратегией
развития?
– Нормально, все заняты своими делами, а большая политика
всем по барабану – так это объяснит либеральный политолог, считающий, что и
«государства должно быть поменьше», и всё, с ним происходящее, не должно играть
такой уж существенной роли.
– Всегда так было, существовал мир большой и мир маленький.
И не всем дано подняться до соучастия в общегосударственных делах – так откомментирует моё наблюдение государственник.
Но оба будут не вполне правы: не всё по барабану, и до
общегосударственных дел поднимаются.
Так, в субботу по одному из ключевых телеканалов прошёл репортаж
об ужасах жизни в украинской глубинке: тут и зияющие глазницы окон бывшего
градообразующего предприятия, и бесперспективность жизни, и, разумеется,
незаинтересованность верхов (тамошних, украинских, разумеется) в развитии
региона и нормальной жизни граждан, их склонность всё распродавать. В общем,
сюжет удался. Если, конечно, его показывать только в Москве, желательно – в
самом центре. Но одна вышла ошибочка – показали на всю страну. А я в это время
как раз был не в Москве, а за двести пятьдесят километров от столицы. И что я
слышу?
Слышу, что интересуются люди политикой. Но только после
таких репортажей почему-то не патриотическое чувство в них поднимается, а наоборот – с души воротит. С чего бы это? Только что ведь
сами переживали, что Украину в НАТО втягивают…
А ларчик открывается просто. По замыслу авторов, сюжет
должен был раскрыть нам глаза на истинное лицо украинской «оранжевой» власти.
Но уж очень всё похоже на то, что происходит в глубинке нашей Родины. И те же
пустые глазницы окон ранее успешных градообразующих предприятий, и та же
безнадёжность. Причём совершенно необъяснимая.
Хотя вроде бы уже осознали, что грядёт глобальный
энергетический и продовольственный кризис. И цены на продукты растут как на
дрожжах – явно опережая зарплаты. Но именно сейчас (свежая новость) закрывается
местная птицефабрика. Почему?
– А перед нами начальство не отчитывается, наверное,
приказали задушить у нас всё, чтобы земли скупить за бесценок.
Можно ли после таких объяснений подозревать людей в невключённости в общегосударственный контекст?
А продавцы молочных продуктов на рынке увязывают всё ещё и
с нововведением: в бывших совхозах с них стали требовать… подписки о
неразглашении.
– Чего?
– А всего! Коммерческой информации – что зарплата у нас две
тыщи и прочее…
И после этого нам будут рассказывать об излишней секретности
в советские времена?
Ещё одна новость. Были леса на берегах великой русской реки
общедоступны. Рядом с нашей деревней (куда я и ездил на выходные) – прекрасный
сосновый бор, выходящий к воде. Этот лес – уж точно первой категории, никаких
сомнений. И вот с обеих сторон пошли нарезать огромные куски бора и прячут их
за высоченными заборами частных владений. Чьих, по
какому праву?
А начальство у нас, как известно, не отчитывается. Тем
более что со включённых в процесс, как я это случайно
узнал, теперь ещё и расписки о неразглашении норовят взять…
Говорю с таким же, как я, дачником, но из числа
сравнительно состоятельных, приехавшим поохотиться. И
слышу от него:
– Скоро и вход в лес, и выход к воде будут только платные –
естественное развитие событий…
А воскресным вечером смотрю одноимённую передачу, где обсуждается прежде всего, понятно, главная тема – из жизни
первого, основного мира. Но затем ещё и другая: откуда у народа (как раз
живущего во втором, параллельном мире) такая ностальгия по всему советскому?
Помните фразу из прекрасного фильма Данелии
«Не горюй»: «Князь не любит, когда гуляют по его лесу»? Напомню: когда
обосновывали необходимость частного сектора в экономике, говорили о конкуренции
производителей товаров как о двигателе развития. Так вот: красивые разговоры
про инновационное развитие – они в первом мире. А варварский захват лесов – во
втором, параллельном.
Результат. Жители мира первого могут сколь угодно пугать
себя украинскими ужасами. Но жителей мира второго этим разве испугаешь?
И помечтаем. А можно ли пересечь эти два мира? Можно ли
второй мир заинтересовать такой содержательной жизнью мира первого? Можно. Но
только тогда и на знамёнах мира первого, и на практике желательно, чтобы были какие-то
гарантии невозврата к княжескому праву, чтобы больно
давалось по рукам тем, кто требует от крестьян «расписки о неразглашении». Да и
восстановление градообразующих предприятий не помешало бы.
Скажете: «популизм»? Но есть такое ныне модное слово «единство»
(в разных вариациях). Только желательно не своим узким кружком, а со своим
народом. Во избежание доведения ситуации до такого пересечения миров, которое
порой называют «бессмысленным и беспощадным»…
ЛГ, 23.04.08
Выживем ли без
солидарности?
Первый же рабочий день после
Пасхи – в преддверии Первомая - ознаменовался забастовкой железнодорожников.
Забастовка носит сугубо локальный характер, но уже больно ударила по многим
тысячам и десяткам тысяч жителей большого московского региона, ежедневно направляющихся
из области в Москву на работу.
Первая
реакция на забастовку: на железнодорожном транспорте - как стратегическом инфраструктурном
объекте - забастовки запрещены. Что ж, закон суров, но это закон. С другой стороны,
а какие иные методы борьбы есть в руках у железнодорожников? Или мы всерьез
верим, что живем в таком сладеньком благостном мире, в котором борьба за свои
права уже не актуальна?
В
преддверии «майских праздников» настроение хорошее, весеннее, соответствующее
погоде (во всяком случае, в европейском центре страны). И даже есть по три дня
отдыха подряд, что позволит многим заинтересованным в своих садах-огородах
взять чуть-чуть еще и за свой счет – и вот уже почти полноценный традиционный
весенний полуторанедельный отпуск.
Отпуск
– дело во всех отношениях хорошее и приятное, но не стоит забывать и о содержательной
стороне вопроса. Ведь наши традиционные весенние праздники - это не просто дни
отдыха, но и дни торжества, и дни памяти, и дни солидарности. К сожалению,
первая реакция общества на вышеупомянутую забастовку железнодорожников – скорее
подтверждение отсутствия у нас этой солидарности, нежели ее наличия.
Сразу
делаю оговорку: я не являюсь сторонником наплевательского отношения к закону, в
том числе, даже и закону, ограничивающему права на забастовку. И никоим образом
не хочу провоцировать людей на участие в незаконном действии. Но на примере
этой забастовки и в преддверии Дня международной солидарности трудящихся нам
все-таки стоит задуматься о том, что заставляет железнодорожников идти на
незаконные методы защиты своих интересов. И ответ-то совсем на поверхности –
отсутствие у нас этой самой солидарности трудящихся.
Ведь
если бы таковая солидарность была, то можно было бы не идти на нарушение закона
самим, но присовокупить свои требования к массовым выступлениям других
категорий работников – тех, чьи забастовки пока не вне закона. Но, во-первых,
где они эти массовые выступления вообще? И, во-вторых, если у нас кто-то и
выступает (например, рабочие завода Форд), то лишь с локальными требованиями,
затрагивающими исключительно свои собственные зарплаты.
При
этом, рабочих Форда, кстати, вполне успешно добивающихся своего, вполне можно понять
– у них просто нет времени и сил на то, чтобы возлюбить не только себя, но и
весь мир (или хотя бы коллег-железнодорожников). Но на то у рабочих и есть
лидеры, которые должны понимать: поодиночке их рано или поздно всех передавят.
И, как свидетельствует не марксистско-ленинская теория, а весь мировой опыт,
только объединенными усилиями можно добиваться чего-то всерьез – как это и было
сделано 40-70 лет назад в большинстве ныне развитых стран мира…
Да,
нашим железнодорожникам бастовать нельзя. Но всем остальным-то – можно.
Буквально вчера в Германии скоростной поезд налетел на отару овец. Сегодня –
масштабная трагедия в Китае, вызванная столкновением двух поездов – со многими
десятками погибших и изувеченных. Когда наш черед? Что нужно сделать, чтобы
подобное не случилось у нас? И в чьих, прежде всего, интересах поинтересоваться
и условиями труда на нашей железной дороге, и всей ситуацией на ней? Могу
заверить: если у нас что и случится, то пострадают, скорее всего, не те, кто
ездит по утрам в Москву с Рублевки на персональных
машинах. И даже не командировочные в «Красной стреле». Более вероятны трагедии,
в том числе, вызванные недосыпанием (переработкой) машинистов, среди тех, кто
добирается каждое утро до Москвы в переполненных электричках, а вечером в них
же пытается вернуться домой.
Так
кто должен быть озадачен? Кому сам Бог велел выразить солидарность с бастующими?
Но
солидарности нет. Почему так? Всему есть предыстория.
Наше
общество в советские времена считалось излишне идеологизированным.
Не стану спорить здесь о мере – что излишне, а что и недостаточно. Но важно,
что степень публичной идеологизированности была в тот
период прямо пропорциональна ее отсутствию в реальности. В частности, чем более
говорилось о международной солидарности трудящихся, тем меньше этой
солидарности наблюдалось на практике, в том числе, даже и внутри своей же
страны. И, в общем-то, это было вполне объяснимо: в массовом
порядке такие острейшие вопросы исторически традиционной борьбы трудящихся за
свои права, как восьмичасовой рабочий день, зарплата, соответствующая
возможности нормально прокормить семью, охрана труда и социальное страхование,
право на полноценный отдых (ежегодный отпуск), пенсионное обеспечение, позволяющее
на старости не нищенствовать – эти основополагающие вопросы, нельзя не
признать, в Советском Союзе были решены. Не говоря уже о реализации
самого базисного социального права – права на труд (защиту от безработицы). А
что имеем, так уж устроен человек, то не ценим.
И
особенность нашей предыстории в этом смысле, сыгравшая с нами злую шутку: в
отличие от Запада, где все эти права были плодом длительной борьбы и завоевывались
постепенно, у нас история разделилась четко на два периода - до революции 1917
года, и после. Причем, в послереволюционный (советский) период все эти на самом
деле важнейшие права никоим образом уже не являлись плодом ежедневной борьбы за
них рабочего класса, а фактически спускались сверху государством, властью,
считавшей обеспечение этих прав своим реальным приоритетом.
А
полной идиллии в мире, как известно, не бывает. Не говоря уже о наличии у
каждой социальной системы (включая советскую) своих
совершенно реальных дефектов и недостатков. И вот, в
условиях, когда Запад подтянул свою систему социальной защиты работников до
уровня, вполне сопоставимого с нашим, но, при этом, обеспечил своим гражданам в
ряде сфер свободы и возможности выбора, существенно превосходящие наши,
трудовые и социальные права у нас стали восприниматься как нечто совершенно
естественное, а потому и… не ценное, не ценимое.
Сегодня
в нашей стране ситуация с трудовыми правами совершенно иная, несравнимо худшая,
причем, как по сравнению с прежними советскими стандартами, так и по сравнению
со стандартами современного развитого мира. Что не ценили, естественно,
потеряли. А когда вновь оценили, обрести вновь будет очень и очень нелегко.
Но
и это в наших нынешних условиях – еще далеко не все опасности. Стоит обратить
внимание на новые программы доведения к 2020 году доли «среднего класса» до
60-70 процентов от всего населения страны. О чем речь – о повышении
благосостояния, о гарантировании трудовых и социальных прав? Или же о чем-то
совсем ином?
Вообще,
рассуждения о будущем массовом среднем классе звучат красиво. Прямо так и видятся две третьих нашего населения (причем, не только
Москвы, но и всей огромной страны!), живущие в собственных коттеджах и
разъезжающие на «Тойотах-Кэмри»… Но только на это не
хватит не только нынешних мощностей нашей строительной индустрии (о
соответствующей масштабной программе развития я пока ничего не слышал),
замечательных японских машин (теперь российской сборки), но и бензина, дорог,
автостоянок и иной инфраструктуры. А также и… нефти с газом – для того,
чтобы наши граждане массово смогли все это покупать, ничего высокотехнологичного
сами не производя…
Кстати,
ни в одной из известных мне стран с массовым средним классом граждане – представители
этого самого среднего класса - не разъезжают на тех машинах, что ныне
предпочитает наш «средний класс». И это понятно: иначе на всех не хватит не
только бензина, но даже и… воздуха. Так, может быть, под «средним классом»
авторы этих концепций у нас понимают нечто иное, как минимум, более скромное?
Или – вообще совсем другое?
Один
из руководителей нашего нового «Института развития» недавно дал свое
определение среднего класса, в котором я бы специально выделил одну позицию:
эти люди должны не только иметь банковский счет, но еще и должны… брать
кредиты.
Похоже,
на самом деле, здесь забота о классе не «среднем», а о
совсем другом. Видимо, даже и нынешние темпы роста числа миллиардеров в нашей
стране для подобных концептуалистов - все еще недостаточны.
Напомню,
некоторое время назад нам стали интенсивно внушать, что современный человек
просто обязан иметь «кредитную историю», а если он таковой не имеет, то он,
вроде как, неполноценный. Создали «Бюро кредитных историй», внедрили масштабную
систему потребительского кредитования, в рамках которой можно придти в магазин,
не имея ни копейки, но уйти с коробками дорогой бытовой техники. И лишь спустя
время жизнь в очередной раз всем напомнила про сыр в мышеловке – про абсолютно
грабительские реальные проценты по потребительским кредитам (от
сорока до ста процентов годовых!), раздаваемым с такой
легкостью, а также про опись и конфискацию имущества своевременно не
расплатившихся должников.
Тут
поспели и меры обеспечения взысканий – запреты на выезд за границу и право
судебных приставов вторгаться в жилище даже и в отсутствие должника. И все бы
это ничего, если бы речь шла, прежде всего, о взыскании в пользу
матерей-одиночек и граждан, пострадавших от недобросовестных компаний и предпринимателей.
Но нет – система целенаправленно настраивается в пользу другого субъекта –
ростовщика.
По мере же того, как к населению приходит осознание
пагубности участия в подобных играх, государство, вместо того, чтобы всерьез
защитить граждан от одного из древнейших и опаснейших для любого общества
искушений, напротив, вновь начинает вкладывать бюджетные (!) средства в
«поддержание ликвидности» банков (помогать ростовщикам за счет всего общества),
а также принимает даже и некие стратегии дальнейшего втягивания в заведомо
кабальную игру всего населения… И что – разве
с этим можно бороться каждому в одиночку?
Да,
лично Вы – можете в этом не участвовать. Но, точно так же,
как Ваше личное одиночное неучастие в употреблении наркотиков и наркобизнесе
отнюдь еще не спасает страну от наркотической эпидемии, точно так же и Ваше
личное неучастие в потребительском кредитовании не спасет страну от втягивания
сначала во всеобщее закабаление (как минимум, значительного числа людей,
окружающих Вас), а затем и от обязательных масштабных экономических кризисов,
имеющих под собой природу, прежде всего, финансово-спекулятивную,
ростовщическую.
И
массовые банкротства банков в ходе таких кризисов пусть никого не вводят в
заблуждение: банки как внешняя форма, как сменная кожура у змеи – банкротятся.
Но деньги и власть, сконцентрированные в результате руках ростовщиков, никуда
не пропадают, а своевременно переводятся в другие части света, в более перспективные
для манипуляций регионы.
Эти
угрозы и эту свою перспективу мы намерены осознавать?
Шестьдесят
три года назад наши деды сумели победить врага в прямом военном столкновении,
вечная им память и слава!
Но
даже чтобы быть готовыми к неминуемому следующему подобному столкновению, нужно
не дать предварительно победить себя в войне экономической. Как минимум, нельзя
подставляться там, где дальнейший план нашего уничтожения заведомо известен.
При
этом сразу хотел бы подчеркнуть, что бесконечные ссылки на приобщение
таким образом к мировой цивилизации здесь абсолютно неуместны. Как минимум,
потому, что дьявол, как всегда – в деталях.
Есть
принципиальная разница между двумя случаями.
Первый: долгосрочное кредитование банками развития
товарного производства под процент минимальный или же вообще нулевой (как в
Японии); ипотечное кредитование под процент самый минимальный - на уровне не
более 2-5 процентов годовых; льготное кредитование образовательных программ, с
разнообразными отсрочками начисления процентов и выплаты тела долга, с полными
или частичными списаниями кредита при выполнении определенных условий по
окончании обучения. Это все фактически – различные виды
целенаправленной государственной политики развития реальной экономики и
поддержки вертикальной мобильности граждан, предоставления им в большей степени
равных возможностей самореализации. Где у нас это? У нас ничего подобного нет.
Второй случай: втягивание промышленных и
сельхозпредприятий в кредитование под процент, заведомо превышающий
рентабельность промышленного и сельхозпроизводства – с последующим изъятием
прав собственности у неплатежеспособного должника;
массовое втягивание граждан в «ипотечное» и потребительское кредитование под
проценты, ведущие к двух и
более кратному росту стоимости исходного приобретаемого товара, с последующим в
ряде случаев также переходом прав собственности на имущество от легкомысленного
должника к банку. Допущение и, тем более, поощрение подобного государством –
это политика не развития, а уничтожения и собственного товарного производства,
и каких-либо возможностей для саморазвития и нормальной самореализации
гражданина. И именно вот это второе – ростовщичество в худшем смысле этого
понятия – расцвело у нас самым пышным цветом.
И
как с этим бороться гражданину, осознающему суть происходящего и его
последствия для страны? Можно ли с этим бороться в одиночку?
Победить
нам точно не удастся без понимания существа наших проблем, а также без, уж извините,
солидарности трудящихся, абсолютного большинства граждан страны. Причем, понимаемой уже более широко и современно, включающей сюда,
разумеется, и железнодорожников, и учителей, и врачей, и военных, и даже еще не
осознавших шаткость своего положения молодых и уверенных в себе «менеджеров по
продажам» - самоназванный «средний класс», три четверти
которого после сорока в рамках ныне сформировавшейся у нас посредническо-спекулятивной
экономики, растранжиривающей доставшиеся в наследство природные ресурсы, окажется
абсолютно никому не нужным
Столетие, 28.04.08