Журнал «Золотой Лев» № 140-141 - издание русской консервативной мысли

(www.zlev.ru)

 

В. Гольянов

 

От самоуправления к самоуправству

 

Ныне уже ясно, что столь громогласно декларируемая кремлевскими мудрецами реформа местного самоуправления (МСУ) окончательно зашла в тупик[1]. И в пору вновь обратиться к более чем полувековому дореволюционному опыту земства, о котором с ностальгической ноткой в голосе так любили рассуждать последние два десятилетия. Ровным счетом ни делая ничего для восстановления исторических традиций народоправства.

 

Гладко было на бумаге

 

О результатах широко разрекламированной реформы МСУ сегодня Кремль предпочитает стыдливо умалчивать. Вроде бы провели худо-бедно ее, родимую, да и с плеч долой. Чай есть и другие заботы: национальные проекты реанимировать, англичане опять же гадят, а тут еще с эстонцами и всякими грузинами приходится воевать, не щадя живота своего.

Тем более, что расхлебывать последствия реформы МСУ приходится лишь рядовым избирателям, окончательно запутавшимся в хитросплетениях ветвей власти.

Так, в Ленинградской области после реформы местного самоуправления возникло более двухсот муниципальных образований первого уровня, в каждом из которых обычно насчитывается по семь и более чиновников. По состоянию на прошлый год средние оклады работников администрации городских и сельских поселений, даже если число жителей составляло менее 1000 человек, составляли порядка 40000 тысяч рублей, не считая регулярно выплачиваемых премиальных. Неудивительно, что во многих из таких МО половину и более бюджета (кстати, чаще всего дотируемого из областной казны на 80-90%) расходуется на содержание исполнительной власти.

Причем нынешняя система МСУ является вдобавок двухступенчатой. То есть над администрациями поселений нависают администрации муниципальных районов, где число чиновников исчисляется уже десятками, а то и сотнями.

В дореволюционную же эпоху подобной двухъярусной конструкции не существовало вовсе. Вся Санкт-Петербургская губерния делилась на восемь уездов. А финансовые аппетиты земцев были весьма скромны. Так, в 1914 году затраты на содержание управления губернским земством составляли 14,4% от общего бюджета, в уездных земствах этот показатель в среднем равнялся 7,3%. (Региональные особенности местного самоуправления. Сборник научных и учебно-методических трудов. - СПб, 1998). Более того, по состоянию на 1906 год (в последующем эта цифра практически не менялась) при населении губернии численностью более 3-х млн. человек на службе в управах состояло всего 35 избранных членов и 800 наемных служащих.

Конечно же, можно вспомнить также о волостных старшинах, сельских старостах и сотских. Однако оплаты их труда не отличалась в разы от среднего дохода крепкого крестьянина. В то время как сегодня официальные доходы муниципальных чиновников более в чем в два раза превышают среднюю заработную плату по Ленинградской области.

Низшим же звеном сельского самоуправления до 1917 года являлся сельский сход, роль которого теперь и вовсе смехотворна. Выходит, что император Николай II, «Чингисхан с телефоном» - по выражению Льва Толстого, куда больше доверял своим полуграмотным подданным, чем нынешние правители доверяют людям в стране со всеобщим обязательным средним образованием. Максимум что может сделать сегодня сельский сход, это продекларировать свои требования и разойтись с надеждой, что где-то в высоких кабинетах их голос может когда-нибудь и услышат. Причем не секрет, что в недрах «Единой России» давно вызревает идея проводить муниципальные выборы, начиная приблизительно с 2009 год исключительно по партийным спискам. И тогда уж с идеей реального народоправства на местах мы сможем распрощаться окончательно и бесповоротно.

 

Меняю Матвиенко на графа Толстого

 

Поскольку в Петрограде районные органы МСУ в виде управ появились лишь после Февральской революции, полагаю необходимым также рассмотреть историю деятельности Петербургской городской думы.

Следует отметить, что вопреки расхожему мнению об отсутствии демократических традиций у русского народа, история городского самоуправления в России ведется аж с 1785 года, когда императрица Екатерина Великая подписала Жалованную грамоту городам Российской Империи, которая предусматривала создание городских дум.

До 1917 года городская дума, даже в Петербурге не являлась политическом органом, занимаясь в основном вопросами развития городского хозяйства. Если не считать, конечно, традиционное для тех времен фрондирование перед высшей царской властью, впрочем, остававшееся вполне умеренным и не имевшее революционного характера.

К вопросам Петербургской городской думы относились: управление городским имуществом, благоустройство улиц, строительство мостов, народное здравоохранение и образование, деятельность благотворительных учреждений, работа пожарных команд, обеспечение продовольствием горожан, охрана памятников и развитие промышленности.

Интересно отметить, что при этом развитие городской инфраструктуры шло не путем передачи в частные руки естественных монополистов, а, напротив, их скупкой в городскую казну. Так, за счет городского бюджета в конце XIX века были выкуплены из частного владения телефонная сеть, водопровод, конка и даже скотобойни.

Конечно, тогдашний порядок избрания Петербургской городской думы был еще более не демократичен, чем выборы в дореволюционный российский парламент. В выборах могли принять участие лишь плательщики городских налогов, владельцы недвижимости с оценочной стоимостью от 3000 рублей, съемщики дорогих квартир, а также купцы и духовенство. Вдобавок от всех кандидатам с 1903 года требовалось образование не ниже городского училища. Но зато и не было на тех выборах пресловутого административного ресурса и массовой скупки голосов обывателей.

Необходимо отметить и более справедливый порядок выборов городского головы, по сравнению с РФ медленно, но неуклонно скатывающейся к пока еще мягкому авторитаризму на манер дружественного Кремлю Казахстана. Так, в 1913 году петербургские гласные избрали городским головою Николая Шубина-Поздеева. Однако по действующим законам его кандидатура должна была утверждаться генерал-губернатором. Чего не произошло. И вместо Шубина-Поздеева в итоге петербургским городским головою стал вице-президент Академии художеств граф Иван Толстой. Причем либерально настроенные современники в один голос называют графа Ивана Толстого передовым человеком, не боявшимся вступать в конфликты с правительственным бюрократическим аппаратом. То есть, нельзя сказать, что вместо либерала петербургским гласным, как тогда именовались городские думцы, навязали этакого салтыково-щедринского «держи морду».

Подходя формально, может показаться, что размер коррупции в те времена в петербургском городском самоуправлении едва ли не превышал нынешний. Еще бы, ведь гласные городской думы вполне открыто получали бюджетные подряды, к примеру, на вывоз мусора или устройство уличного освещения.

Возможно, и впрямь воровали не меньше. Но при этом честно выполняли свои обязательства перед городом. И фирмы тогдашних городских депутатов, занимавшихся городским хозяйством, не исчезали в небытие, оставляя за собой шлейф долгов и нерешенных проблем, подобно тому, как это случилось с лоббировавшейся единороссами компанией «Питер Дусман».

Кстати Петербургская Дума прибегала и к выпуску городских займов. Однако средства, поступавшие от них, шли не на строительство амбициозных проектов, подобно сегодняшнему «Охта-центру», а на возведение новых мостов, создание общедоступных школ и больниц.

Конечно, ни в коем случае нельзя идеализировать то время. Но, проводя подобный сравнительный анализ, мы лишний раз можем убедиться, что все реформы последних лет не имеют никакого отношения к декларируемому возрождению России.

 

АПН-СЗ, 30.01.08