Журнал «Золотой Лев» № 140-141 - издание русской консервативной мысли

(www.zlev.ru)

 

М. Мусин

 

Трудовая нищета

 

Самую болезненную русскую[1] проблему невозможно решить без правдивого ответа на два вопроса: о природе трудовой бедности в богатейшей стране мира и о реальном механизме ее постоянного воспроизводства

 

“Бедность” — понятие относительное и определяется уровнем социального расслоения. Проблема познается исключительно через сопоставление уровня жизни бедных и богатых членов общества. Например, практически все граждане СССР имели достойный уровень жизни, работу и надежные социальные гарантии, хотя, по нынешним меркам, и жили относительно небогато. Но уровень заработной платы квалифицированного рабочего был сравним и даже мог превышать зарплату инженера, а зарплата министра была не намного больше заработной платы ученого или офицера. Сырьевая рента и доходы от собственности шли исключительно в доход государства, а не в карман “олигархов”. Двадцать лет назад в стране никто не умирал с голоду, у нас не было ни бомжей, ни наркоманов. В сегодняшней же России все это приняло масштаб настоящего массового бедствия. Наше общество стало стремительно дифференцироваться по уровню жизни и доходов. Впервые возникло понятие трудовой бедности и даже нищеты.

Три четверти доходов России создается за счет природных ресурсов: земли, нефти, лесных и водных ресурсов, и ранее практически полностью присваивалось частными лицами. В то же время до 70 процентов бюджета почему-то формировалось... с фонда оплаты труда. По количеству долларовых миллиардеров Москва прочно занимает второе место в мире (похоже, что Нью-Йорк вскоре уступит первенство). Здесь же проживает около 200 тысяч валютных миллионеров, причем каждый десятый в нашей столице имеет доход от 3 тыс. долларов на человека. 20 процентов москвичей имеют ежемесячный доход от 1 тыс. долларов, в то время как доход других 17 процентов явно ниже даже официального прожиточного минимума.

Для анализа бедности традиционно используют коэффициент Джинни, который определяет уровень социального расслоения в обществе через сравнение доходов 10 процентов самых богатых с 10 процентами самых бедных. В Москве данный показатель уже давно перешел известные из практики многих стран критические уровни возникновения социальных волнений: и 7-кратный, и 14-кратный. Если в Европе этот коэффициент не превышает 5 (например, шведский министр получает всего в шесть раз больше неквалифицированного рабочего), то, согласно данным официальной статистики, в России он свыше 15, а по Москве давно превысил 50-кратный уровень и неуклонно продолжает расти. Мировая статистика потребления средств роскоши, роста капиталов отечественных миллиардеров и т. п. лишний раз подтверждают эту опасную тенденцию и определяют России неблаговидную роль рассадника коррупции и криминального бизнеса, поскольку в нашей стране для крупного капитала не писаны никакие законы.

Бесстрастная статистика показывает, что сегодня в России нет проблемы бедности и богатства, а есть проблема бедности совести богатых. Как социальное явление русская трудовая бедность (а точнее, позорная нищета) не результат какого-то “недосмотра”, “недоработки” или случайных ошибок в социальном управлении. Она не обусловлена экономическими законами, ее нельзя объяснить скудостью материальных сил и ресурсов. В нашей стране — богатейшей стране мира с трудолюбивым законопослушным народом — бедных не может быть в принципе! Поэтому сегодня правильнее было бы обсуждать проблему скоробогатства и искусственно создаваемой трудовой нищеты. Ведь природа связи этих явлений заключается в неправедном способе формирования нынешнего богатства и самовоспроизводства трудовой нищеты, определяющем криминальный характер используемой и поныне социально-экономической модели.

Бедность в современных русских условиях спровоцирована намеренно, она есть следствие сознательного расчета — жестокого и безнравственного. Бедность была изначально заложена в программу осуществления “реформ”. С какими целями? Во-первых, до боли знакомый мотив экспроприации и эксплуатации. “Бедными легче управлять... На бедных легче нажиться... Бедные легче умирают”. Во-вторых, инфляционная конфискация (кража) трудовых сбережений граждан СССР не оставила народу никаких шансов удержать в своих руках “приватизируемую” собственность и, главное, позволила сохранить сам механизм его силового принуждения, лишь заменив методы политического принуждения на экономические.

Долгие годы богатые пытались внушить бедным, что причина бедности или богатства заключается в них самих, а усиливающееся социальное расслоение общества определяется лишь наличием или отсутствием у человека предпринимательской инициативы. Свободная страна якобы каждому предоставляет шанс кардинально изменить свою жизнь, и лишь из-за традиционной нерадивости русских преуспевают другие. Только поэтому активные богатеют, а инертные лишаются права на жизнь. Так, в начале 90-х из общественного оборота, а порой и из самой жизни были изъяты целые социальные группы, все “недостаточно мобильные” и “неперестроившиеся”.

Точку в этом вопросе поставил академик Д. Львов: “Опираясь на данные той же статистики, разобьем все население страны на пять групп: 20 процентов — нищие, следующие — полунищие. Потом те, кто еле сводит концы с концами, еще 20 процентов — зарождающийся средний класс и оставшиеся 20 — богатые. У нищих за 15 лет экономических реформ положение ухудшилось в два раза, полунищие стали беднее в полтора раза, и даже так называемый средний класс стал беднее на 12—15 процентов. И лишь последняя категория — “новые русские” — повысила свой материальный уровень в 1,5 раза. Только у 20 процентов жизнь постоянно улучшается, а 80 процентов населения стали жить хуже”.

Затем власть имущие внушили власти не имевшим идею о необходимости приватизировать государственную собственность, передав ее “эффективным” частникам по символическим ценам ради общего блага. В итоге сегодня в России на долю менее 15—17 процентов населения приходится 92 процента всех доходов от одной только собственности. На долю же остального “неперестроившегося” народа приходится менее 8 процентов доходов от собственности страны. Только по доходам от собственности уровень расслоения сегодня достигает 60-кратной величины!

А были ли между тружениками и новоявленными хозяевами выполнены приватизационные соглашения? Нет! И это блестяще доказал в своих работах российский юрист Александр Пилюгин. Вкратце логика его рассуждений заключается в следующем. Власть имущие поставили весьма благородную общенародную цель: повысить уровень жизни всех граждан РФ. Народ с этим радостно согласился и дал им полномочия на достижение этой цели. После чего людей ненавязчиво убедили, что поставленная цель может быть достигнута только через проведение приватизации, и заручились на это поддержкой народа, поскольку гарантировали, что поставленная цель будет достигнута именно этими средствами. После получения необходимых полномочий вопрос достижения цели незаметно уходит в сторону (в тень), так как главным теперь становится процесс легализации итогов приватизации. При этом как-то забывается, что народ давал приватизаторам мандат не на средство, а на цель — повысить уровень жизни всех граждан России.

Сегодня рыночные демагоги говорят: ну, раз уж так случилось, значит, так тому и быть. Но в ответ народ имеет полное право сказать: “Вам давался мандат не на средства, а на цель. Цель — подъем общего благосостояния — не достигнута. Народ обманули. Что теперь делать? Ваш мандат недействителен, а, следовательно, все действия и сделки отменяются”.

Завладев общенациональной собственностью, богатые тут же отменили прогрессивную шкалу налогообложения и налог на наследство. После чего они срочно начали перепродавать основные промышленные активы страны, отдавая предпочтение иностранцам. Только реализуются они уже не от имени государства и не по приватизационным ценам. Например, если ключевой актив лесопромышленной группы “Илим Палп” был “приватизирован” всего за 4 тыс. долларов США, то в 2007 году 50 процентов активов данной группы были проданы американцам за… 650 млн долларов США. Примерам нет числа.

Наконец, имеется и чисто экономическая мотивация бедности. Зачинатели реформ недаром говорили о “шоковой терапии”. Находясь в состоянии шока, выжившая часть народонаселения не противилась перемещению госсобственности в карманы бывших комсомольских функционеров. Она бралась за любую работу, догадываясь, что ее труд оплачивается едва ли на четверть реального заработка, о чем говорят все официальные данные. Например, сегодня средний русский наемный работник за доллар зарплаты производит 4,5 доллара ВНП, тогда как (северо)американский — только 1,4. Так в предельно сжатые исторические сроки в РФ был создан рынок чрезвычайно дешевой рабочей силы.

Сегодня богатство растет за счет масштабной недоплаты наемным работникам, а также за счет недоплаты налогов государству и других чисто криминальных способов ведения бизнеса. Недоплатой объясняется ежегодное удвоение капитала наших миллиардеров — это показатель масштаба недоплаты наемным работникам и налогов государству, незаконного вывода капитала и присвоения сырьевой ренты. И никто уже не удивляется: почему по итогам года дивиденды от продажи русской нефти и газа выплачивают не всем гражданам страны, а исключительно работникам газовой корпорации и нефтяных компаний?

Борьбу с бедностью надо начинать с повышения минимального уровня оплаты труда, социальной пенсии и величины прожиточного минимума в несколько раз (необходимо законодательно установить 10000 руб., поскольку на меньшее прожить просто нереально), с освобождения от налогообложения доходов ниже двукратной величины прожиточного минимума на каждого члена семьи и восстановления прогрессивной шкалы налогообложения. Или вообще перенести основную налоговую нагрузку на рентные доходы, как это предлагал академик Д. Львов. Перейдя на “белые зарплаты”, мы лишим бюрократов значительной части их коррупционной ренты. Отечественная экономика сможет выйти из тени, развязав руки русскому товаропроизводителю.

Решить проблему бедности в РФ можно, начав изменения в моральной сфере общества. Прежде всего необходимо открыто признать, что сложившийся status quo базируется на ряде нравственно недопустимых обстоятельств. Подчеркнем: сегодня нужно говорить именно о нравственной порочности и неправовом характере таких явлений, как присвоение природной ренты, недоплата работникам или государству. Вопрос экономической целесообразности и эффективности, несомненно, важен, но решать его нужно только после установления и социального принятия определенных нравственных аксиом.

Нравственную же атмосферу в обществе изменить невозможно, если оставить без адекватной реакции масштабные нарушения моральных и правовых норм. Гигантские состояния были сформированы так, что их трудно отличить от кражи, но дело даже не столько в том, что нужно “вернуть деньги”. Может быть, куда более важной является задача вернуть доверие людей к самой идее предпринимательства, развеять стойкое убеждение, что “всякая собственность — это кража”.

Необходимо признать, что уровень корпоративной культуры в бизнесе сегодня намного ниже культуры общежития, когда за кошельком в карман попутчика никто, кроме профессионального “щипача”, не полезет. О масштабе же постигшей нас пандемии безответственности лучше всего скажут данные исследования теневого сектора российской экономики.

В частности, из 275054 клиентов компаний, находящихся в федеральной собственности, 19194 оказались фирмами-”помойками”, через которые напрямую были отмыты 89 млрд руб. Из оставшихся 255860 компаний 20 процентов (50698 организаций, в числе которых многочисленные УФК) ничего не украли из полученных ими 21 млрд руб. А 80 процентов остальных (200162), получив от федеральных компаний 2,7 трлн руб., отмыли свыше 8 трлн руб.

Из 239383 клиентов нефедеральных государственных компаний 16795 оказались фирмами-“помойками”, через которые напрямую были отмыты 46 млрд руб. Из оставшихся 222588 компаний 25 процентов (50009 организаций) ничего не украли из полученных ими 8,2 млрд руб. А 75 процентов остальных (172579), получив от государственных нефедеральных компаний 632 млрд руб., отмыли свыше 7,3 трлн руб.

Если с первыми все более или менее ясно — в организациях, находящихся в государственной собственности, в обязательном порядке необходимо внедрять современные системы корпоративного аудита, то в отношении бюджетов всех уровней (последние четыре строчки таблицы) необходимо отметить следующее.

Так, из средств бюджетов субъектов РФ и местных бюджетов, средств федерального бюджета, из прочих средств бюджетов, государственных и других внебюджетных фондов (далее — бюджет) за упомянутые выше пять лет 525590 бюджетополучателей получили свыше 9,6 трлн руб. (или 17 процентов ВВП ежегодно). При этом напрямую через 24474 фирмы-однодневки (4,5 процента) за пять лет было украдено 57,5 млрд руб. (или в процентах к ВВП — менее 0,1 процента).

Отрадно, что 338840 организаций и лиц (64,3 процента всех исследованных бюджетополучателей), получив из бюджета свыше 540 млрд руб., не украли ни копейки. А вот 162276 фирм (то есть 30 процентов), получив из бюджета за пять лет 9 трлн руб. (или 15,8 процента ВВП ежегодно), вывели в теневой сектор экономики около 3 трлн руб. (точнее, 2 трлн 946 млрд руб., или 5,3 процента ВВП ежегодно). Можем мы посмотреть — отмывают ли они деньги и по каким именно схемам? Можем! А далее дело техники — верни украденные деньги, назови фамилию чиновника-благодетеля и сумму “отката”…

Мы ни в коем случае не призываем к тотальному сыску, переделу и экспроприации, особенно касательно малого и среднего бизнеса. Слишком часто в данном случае какие-то отклонения от формальных правил являлись всего лишь условием сохранения дела и не влекли за собой никакой реальной прибыли. Однако имеются примеры совсем другого сорта: когда капитал как по волшебству удваивался и утраивался (как, например, капитал наших миллиардеров из списка “Форбс” в 2006 году), отмывался и уходил в офшоры. В правовом государстве нелегитимность происхождения богатств может быть установлена и должна быть установлена.

Наше экспертное сообщество провело анализ деятельности отечественных коммерческих и государственных организаций и поименно указало 731695 конкретных фигурантов, организовавших хищение свыше 13,3 трлн руб. Свыше 27 процентов ВВП ежегодно расхищается, более 10 процентов — оказалось на совести 300 тысяч московских компаний. Всего было выявлено 15,5 трлн руб. хищений (из которых 13,3 трлн руб. относятся к четко установленным юридическим лицам, а 2,2 трлн руб. к 233565 пока не идентифицированным расчетным счетам): половина вскрытых хищений оказалась на совести менее одного процента выявленных криминальных фирм, полтора процента выявленных криминальных фирм украли 60 процентов, менее трех процентов украли 70 процентов, примерно пять процентов фирм украли 80 процентов выявленных хищений, а 11 — 90 процентов. Оставшиеся же 89 процентов мелких компаний, а это 651152 юридических лица, украли не более 10 процентов выявленных нами хищений.

Таким образом, выявленный нами закон криминализации бизнеса гласит: с ростом капитализации бизнеса резко возрастает степень его криминализации. Мы можем ограничиться тремя-четырьмя десятками тысяч наиболее крупных криминальных фирм. Среди них компании с хорошей репутацией, западным менеджментом и участием, с лучшими в мире процедурами и стандартами. Их аудируют компании всемирно известной четверки, у них лучшие западные консультанты и специалисты. Все они, как правило, выходят на IPO. И поэтому, если на самом верху властной пирамиды будет принято соответствующее политическое решение, они обязательно вернут украденные деньги. Если будет принято решение не сажать, то деньги вернутся. А это десятки триллионов. Этих средств более чем достаточно, чтобы раз и навсегда разрешить проблему трудовой бедности в нашей стране.

 

 

 

Автор - заведующий кафедрой антикризисного и стратегического менеджмента Российского государственного торгово-экономического университета, доктор экономических наук, профессор

 

РФС, №2/2008



[1] Заголовок уточнён редакцией «Золотого льва»; слово «русский», запрещенное к применению в СМИ РФ, в тексте восстановлено (прим. ред. ЗЛ).


Реклама:
-