Журнал «Золотой Лев» № 138-139 - издание русской консервативной мысли

(www.zlev.ru)

 

Телевидение как последнее прибежище негодяев

(выпуск 41)

 

Картина без масла

 

В определении художественной ценности произведения меньше всего можно полагаться на сиюминутный массовый успех. Публика может не заметить шедевр и увенчать лаврами пустоту. Фильм Сергея Урсуляка «Ликвидация», показанный на канале «Россия» (с повтором в выходные, то есть показанный дважды!), собрал огромную аудиторию. Но низкопробные телешоу тоже собирают огромную аудиторию. Есть ли на этот раз связь между художественными достоинствами и массовым успехом?

ФИЛЬМ «Ликвидация», посвященный непростой жизни силовых структур в Одессе 1946 г., – занимательный, любопытный, профессионально сделанный. Тем не менее, на мой вкус, это далеко не высший сорт кинопродукции. С картиной «Место встречи изменить нельзя» Говорухина не стоит и сравнивать, как не стоит сравнивать антикварную мебель с пластиковым стулом. Речь даже не о качестве режиссуры и актерской игры, но об идейных основаниях.

В «Месте встречи…» враги мирной жизни, бандиты, были обезврежены хитроумно и с полным моральным правом. Герои сияли нравственной чистотой, а любые отступления от высоких законов карались пафосным осуждающим словом. В «Ликвидации» враги мирной жизни просто раздавлены по праву наибольшей силы, а сделавшие это силовые структуры никакой нравственностью не сияли. Просто один гад уничтожил другую гадину. С применением огромного количества голого, отвратительного насилия. Конечно, это вполне современный взгляд на вещи, но на нем нет отпечатка высшей правды, отблеска подлинной человечности, который всегда есть в лучших явлениях искусства.

Отсутствие идеологии сопровождено в «Ликвидации» массой всякого визуального обольщения. Собраны самые красивые и мужественные артисты нашего кино. Напущено изрядное количество местного одесского колорита. Картинка изысканно тонирована под выцветшую фотографию (что применяется в нашем кино почему-то исключительно для фильмов, действие которых происходит в 30–50-е годы прошлого века, в «сталинское время»). Музыка звучит иной раз по десять минут кряду. Наконец, в картине есть незаурядный «драйв», выхлоп энергии, бешеный темп. Все это создает плотное облако обаяния, которое, впрочем, начинает таять при внимательном рассмотрении.

Возьмем центральную пару героев – начальника угро Давида Гоцмана (Владимира Машкова) и «академика» (Михаила Пореченкова). Мне встретились восторги критиков по поводу того, что главным героем картины стал еврей. Милое дело, а если бы он не был евреем – тогда что? Ведь совершенно очевидно, что национальность была подобрана нашему герою вовсе не для того, чтобы повысить толерантность публики, а чтобы «щи были погуще» – для крутого колорита, для акцента и шикарных реприз. Для того же любовницу бандита Чекана (Ксения Раппопорт) сделали полькой, и в фильме есть сцена допроса ее Гоцманом, когда тот говорит с еврейским акцентом, а она – с польским. В театре такие штуки (акцент или обыгрывание внешней неполноценности речи и походки, типа заикания или хромоты) считаются низшим сортом работы. Здесь это основной принцип завлекательности.

Машков – хороший актер ограниченного диапазона. Он крайне динамичен, переполнен энергией. Но количество психических состояний, которые он может выразить, невелико. Те же самые сдвинутые брови, воспаленные глаза, недобрую ухмылку, злой прищур и т.д. зритель мог видеть множество раз, хотя бы в роли Рогожина («Идиот»). Работа Машкова – та пресловутая «картина маслом», аляповатая, без оттенков, жирно отливающая крупными цветными мазками. Я не оспариваю, что это на свой лад обаятельно и может привлечь любовь публики. Я только считаю, что это не высший пилотаж.

Ясно, отчего роль хитроумного диверсанта отдана Михаилу Пореченкову. Чтобы зритель, отвлеченный «маскировкой» артиста, до последнего не догадался о его истинном лице. Но это истинное лицо так и не выходит наружу. Мы по-прежнему видим корпулентного, очень симпатичного, добродушного парня. Пореченков – славный актер, но изображать головоломную, потаенную двойную жизнь психически сложно-закрученного, да еще идейного, человека он не в силах. Не та психофизика. Представьте себе в этой роли хотя бы Олега Даля, и вы поймете меня.

И какое же противостояние может быть у этих героев? Никакого: просто двое красивых мужчин играют в какие-то «шпион­ские» игры с мордобоем.

Хвалят Сергея Маковецкого в роли Фимы Полужида. Но Маковецкий – суперактер, он может сыграть что угодно, вплоть до летящей ласточки и спичечного коробка. Сделать такого Фиму для него нетрудно. Это же все внеш­нее, шутовское, неглубокое. А как существуют в фильме С. Крючкова и А. Семчев (тетя Песя и ее сынок)? Так ведь даже у Петросяна уже не играют. Разве не выиграли бы образы одесских жителей, если бы актеры сделали то же самое деликатней, тоньше, не столь вульгарно, не в таком восхищении от собственной карикатуры?

Но зритель, именно Петросяном и воспитанный, принимает все на «ура». Ведь эту манеру игры, говорок и шутки он вкушает долгие годы. Этот мнимый «одесский» колорит давно торжествует во всех юмористических телемаркетах, оттого и проходит как «по маслу».

Говорят: лихо закручен сюжет. Вправду лихо – не разберешь, что и происходит. Когда же это наши силовики умудрились внедриться во все вражеские структуры так, что штурм Одессы диверсантами был пресечен чуть ли не в полчаса? Оказалось, главные подручные «академика» – засланные казачки. Значит, начальники все знали обо всем, в том числе и о том, кто главная гнида, только Гоцману не говорили? Значит, герой геройствовал на ровном месте, по недоразумению? И без него бы разобрались прекрасно. Если контрразведка расстреливает ночью бандитов без суда и следствия, а потом таким же макаром без труда ликвидирует и диверсантов, для чего тут вообще герой с попытками самостоятельного расследования? Это уже не герой, а фикция. Вот Машков и играет такую фикцию, энергичную и обаятельную.

Но зритель, конечно, взбодрился. В темном декабре, на фоне скудного политического ландшафта картина «Ликвидация» закачивает все-таки в него порцию энергии, кормит глаз привлекательными лицами. Но выдержит ли эта лента испытание временем – для меня большой вопрос.

 

Татьяна Москвина

Арг недели, 26.12.07

 

Заливная гадость

 

Если смотреть продолжение «Иронии судьбы», как документ эпохи, накатывает волна ужаса и безысходности. Но тем, кто ещё питает иллюзии относительно сегодняшнего дня, картина, пожалуй, будет даже полезна. Тем же, кто смотрит на происходящее в стране без розовых очков, могут потратить эти два часа на что-то более полезное и содержательное

Куда-то уходит ощущение Праздника. Это хорошо прослеживается по новогодним фильмам, вернее, по их почти полному отсутствию. Людей настолько достали пресловутой «Иронией судьбы» (идущей, бывало, 31 декабря по трем-четырем каналам чуть ли ни одновременно), что такое неоправданное изобилие должно было когда-то обернуться чудовищной передозировкой. И она не замедлила нагрянуть – в виде унылого и сумбурного римейка «Ирония Судьбы. Продолжение», снятым почтенным клипмейкером Тимуром Бекмамбетовым.

Ажиотаж, конечно, подогревали искусственно. Задолго до официальной премьеры фильма в кинотеатрах в Интернете поселился сайт «Анти-иронии», наверняка придуманный самими пиарщиками картины. Сюжет второй «Иронии» искусно подогнали под интересы главного рекламодателя – компании «Би-лайн». В результате одного из героев – самоуверенного Ираклия – сделали успешным менеджером одной из ведущих мобильных компаний. Да и вообще фильм справедливо окрестили гигантским рекламным роликом – в кадре так и мельтешат конкретные марки кофе, пива, майонеза… Но от всего этого тянет тошнотворненьким амбрэ из все той же "заливной рыбы", на которую, понимая скоромимохордящую любовь россиян к "заливной гадости", продюсеры фильма сразу же после нового года сделали второй теле-анонс. А-ля "а многие уже сходили". Их можно понять — в России повсюду мусороперерабатывающий бизнес теперь на подъеме.

Но фильм Бекмамбетова помимо рекламной, имеет ещё и историческую ценность. Его легко воспринимать как документ эпохи, после пристального изучения которого накатывает волна ужаса и безысходности. Слишком уж унылой предсказуемой и безрадостной оказывается новогодняя ночь в современной России!! Кривляющийся юморист Галкин на телеэкранах, извечный, как недостижимая надежда на юмор с интеллектом, фальшивые поздравления по мобильникам (трезвонящим одним и тем же «Джингл Беллом»), шаблонная речь президента, вопиющая скаредность и циничный расчёт – все эти атрибуты не имеют ничего общего с привычной зимней сказкой и извечным ожиданием чуда. Исход единственного разыгранного на экране сказочного представления парадоксальным образом определяет орава кавказско-цыганских гастарбайтеров. Если показать продолжение «Иронии судьбы» неискушённому человеку лет эдак через 15, он наверняка впадёт в искреннее недоумение и задастся вопросом: что же заманчивого в этих героях и их поступках и где же здесь, собственно, новогоднее настроение?!

Персонажи донельзя измельчали. Актерская работа оставляет желать лучшего – несмотря даже на постоянное присутствие в кадре фактурных Константина Хабенского и Сергея Безрукова. Первый сначала старательно подражает нетрезвому герою Андрея Мягкова, а потом корчит из себя непонятно кого. Второй не убедителен ни в амплуа амбициозного клерка, ни в ипостаси раскаявшегося лимитчика. Старые кони (Мягков, Ширвиндт, Яковлев) борозды не портят, но и новой тоже не прокладывают. Восходящая «звезда» Лиза Боярская холодна и безлика. Глядя на нее, герой Хабенского деликатно замечает: «Это у вас рыба или курица?». Сию загадочную фразу можно трактовать не только как очередную вариацию на тему «какая гадость ваша заливная рыба», но и как «комплимент» типажу Боярской: «ни рыбы, ни мяса».

«Ирония судьбы» получилась оскопленной и из-за отсутствия достойного саундтрека. Новых песен здесь нет, а из старых уцелела лишь наиболее индифферентная «Если у вас нету тёти», исполненная Хабенским под гитару. Тема «Я спросил у ясеня» звучит ненавязчивым инструментальным фоном лишь в конце. А ведь именно в этой глубокой песне где-то на архетипическом уровне кроется манящая тайна исходной «Иронии судьбы». Недаром ведь Найк Борзов, перепевший некогда эту нетленку, добавил в неё строки поистине космического масштаба: «Я спросил у Ангела, я спросил у демона…»

Вместо экзистенциальных поисков и душевных терзаний в продолжении фильма с лихвой присутствует лишь голый цинизм и тупая безжалостная сила. Очень символичный кадр: разъяренный Ираклий мчится по переполненному катку на своей иномарке, грозя смести все на своем пути (в исходнике, напомним, каток был совершенно пустым). Тем, кто ещё питает хоть какие-то иллюзии относительно сегодняшнего дня, картина, пожалуй, будет даже полезна. Те, кто смотрит на происходящее в стране без розовых очков, могут потратить эти два часа на что-то более полезное и содержательное. Право, не стоит лишний раз портить себе настроение. Тем более, в рождественские каникулы.

 

Денис Ступников

Правая.ру, 10 января 2008 г.

 

"Ирония судьбы-2" показала рекордные сборы

В кино пошли даже те, кто не был там 20 лет

 

Фильм "Ирония судьбы. Продолжение" установил рекорд по кассовым сборам: за 23 дня проката он собрал $48,5 млн в странах СНГ и Балтии. Фильм до сих пор идет в прокате и, скорее всего, преодолеет заветную планку $50 млн. 30-35% этих денег удалось собрать благодаря привлечению аудитории старшего возраста - сейчас большая часть кинопродукции ориентирована на молодежь 14-25 лет.

Вчера продюсер фильма "Ирония судьбы. Продолжение" гендиректор "Первого канала" Константин Эрнст заявил "Ъ", что за 23 дня картина собрала в прокате в России, странах СНГ и Балтии уже $48,5 млн, или 1,212 млрд руб. Из них на Украину приходится $3,850 млн, на страны Балтии - $1,08 млн и на Казахстан - $950 тыс

"Ирония судьбы. Продолжение" - сиквел одной из самых популярных комедий Эльдара Рязанова "Ирония судьбы, или С легким паром". Продюсеры фильма - Константин Эрнст, Анатолий Максимов и Тимур Бекмамбетов. Производители - "Базелевс продакшн" и "Дирекция кино". Прокатчик - "20 Век Фокс СНГ". По собственным данным авторов картины, на ее производство было затрачено $5 млн, еще $4,5 млн было вложено в рекламу.

"Иронии-2" удалось поставить новый рекорд в российском кинопрокате. До этого лидировали "Дневной дозор", собравший $34,9 млн, или 0,919 млрд руб., и "Пираты Карибского моря: На краю света" (Buena Vista Sony Pictures Releasing), собравшие $31,8 млн, или 0,794 млрд руб. (данные журнала "Бюллетень кинопрокатчика")…

…Всего "Иронию-2" посмотрело 8,05 млн человек.

 

Сергей Ъ-Соболев, Юлия Ъ-Куликова

Газета «Коммерсантъ», 15.01.200

 

2008: ПАДЕНИЕ БЮСТГАЛЬТЕРА

 

Свершилось, однако! Констатирую этот несомненный факт, краем глаза посмотрев «Новогоднюю программу» НТВ, которую повторяли на старый Новый год. Мог бы и раньше – но у меня есть оправдание: в собственно Новый год я находился вне пределов действия российского телевидения.

О чем бишь я? Да именно об эпохальном событии, которое как-то незаметно (судя по отсутствию должного резонанса) прошло буквально у всех на глазах в самом начале 2008 года; о том, что голая женская грудь окончательно (можно сказать, официально) стала, так сказать, нормальным элементом «праздничного наряда» у «широких слоев населения». Так постановило телевидение – а ТВ, как известно, выносит для массового сознания окончательные вердикты, которые обжалованию и пересмотру не подлежат.

Почти уверен, что в будущем именно этим войдет начало Нового 2008-го года и сам канал НТВ в различные специализированные учебники: по российской истории, по сексологии и по истории моды. А современники что? Они, как правило, самого главного в упор не замечают, рассуждают о всякой ерунде – о каком-то Медведеве, новых правилах ПДД и тому подобной муре.

По центральному телеканалу НТВ на всю страну в прайм-тайм (если в Новый год время с полуночи до двух ночи – не прайм-тайм, то что ж тогда такое прайм-тайм?) показывали множество самых разных девушек, общим элементом в убранстве которых являлся «топлесс». Девушки нисколько не смущались, были веселы и раскованны. Камеры, не стесняясь, разглядывали их с разных ракурсов.

Что произошло? Пало ТАБУ. Телевидение, конечно, и прежде баловалось «клубничкой», но прежде это все ж были:

а) не центральные каналы;

б) не прайм-тайм, а глубокая ночь.

А вот в новогоднюю предмедведевскую ночь голая женская грудь победоносно прорвалась на самый что ни на есть широкий экран; другими словами, она была легитимизирована.

Не надо только думать, что я начну сейчас метать молнии праведного «родительского» гнева или же, наоборот, публично захлебываться слюнями. Интереснее, на мой взгляд, просто спокойно, по возможности не распаляя излишне чресла, поразмыслить – что такое явное изменение общественной атмосферы сулит нам в будущем?

Мне как психологу сразу, конечно, вспомнилась читанная еще в студенческие годы книжка какого-то выдающегося антрополога (чуть ли не самой Маргарет Мид) о племенах, живших в самом глубоком удалении от «цивилизации». Автор описывал, как аборигены-мужчины совершенно искренне не могли понять, с чего вообще их «белые братья» способны испытывать некий совершенно непостижимый интерес к женской груди. С чего? Что в ней может быть интересно мужчине, особенно взрослому? Они были абсолютно убеждены, младенец – единственный, кому этот предмет может и должен быть интересен…

В той книге такое отношение к грудям объяснялось как раз тем, что в племени не было обычая ничем их прикрывать, и потому тамошние мужские особи к ним… «привыкли» и утратили способность воспринимать как сексуальные объекты.

То есть: по первому впечатлению, кажется, что Падение Бюстгальтера должно означать в глобальном смысле повышение уровня сексуального возбуждения в обществе в целом; однако приведенные антропологические данные позволяют предположить, что в долгосрочной перспективе это, наоборот, должно повести к снижению общего уровня сексуального возбуждения…

Окинем с точки зрения «падения покровов» взглядом время с конца Второй Мировой войны; мы увидим, пожалуй, очень четкую картину того, как в погоне за «повышением общей сексуальной стимуляции» с женщин падают одни покровы за другими – однако жалобы на «снижение сексуального интереса со стороны мужчин» не только не стихают, но и делаются все громче.

Само «обнажение» нашего прекрасного пола пошло снизу – с ног. Пушкин, помнится, в незапамятные времена довольствовался прочувствованными описаниями «ножек», «ножки», причем, как можно понять, обычно имея в виду туфельки и места чуть выше щиколоток. Уже одно это, несомненно, приводило поэта в состояние поэтического возбуждения (по крайней мере, способно было привести).

Затем – конец 30-х, революция, вызванная изобретением нейлона: наступает время чулок. Платье приподнимается, мужчины в сладком упоении гадают, где чулки кончаются…

Потом – эпохальный этап – приходит время мини-юбок (60-е). Ноги открываются почти полностью! Наиболее впечатлительные в первое время сходят с ума (зарегистрированы случаи помешательства), первых модниц в мини за развратное поведение забирают в полицию…

В итоге же, как мы смело можем констатировать с высоты своего "сегодня", женские ноги постепенно теряют роль сексуального стимула, переходя в разряд обыденного.

Параллельно разворачивается битва за обнажение «верха»: первыми (еще в пушкинские времена) падают плечи (мы помним знаменитые «плечи Элен» из «Войны и Мира» Толстого), торжествует декольте. Груди почти все видны – но как видим, на их окончательное обнажение понадобилось чуть не 200 лет…

Очень долго сопротивляется женский живот. Спина-то «падает» гораздо раньше (глубокие вырезы на спине – еще 19-й век), а вот живот обнажаться не спешит – поначалу даже на пляже. Еще в 60-х нормой считаются сплошь «закрытые» купальники – но потом он все ж почти вытесняется под напором торжествующего бикини.

Механизм распространения очередного «новшества» в женской одежде всегда одинаков и идет в одном направлении – в сторону все большего и большего обнажения. Его физиологический смысл абсолютно понятен: в условиях более-менее равномерной «закрытости» тел та женщина, которая решается на «ломку стереотипов» и обнажается чуть больше других, тем самым задействует новый безусловный сексуальный стимул и, таким образом, получает преимущество в плане «захвата» мужского внимания. Естественно, ее товарки рано или поздно осознают свой проигрыш и также обнажают «новую территорию».

Однако тут уже срабатывает известный механизм «пресыщения при гиперстимуляции»: понятно, что мужские особи не могут находиться в состоянии постоянного возбуждения – это вело бы к преждевременному истощению организма. Поэтому организм, получая постоянное визуальное раздражение «сексуальным стимулом», в конечном счете перестраивается и переводит его в разряд «фона». Ситуация снова «выравнивается» - до тех пор, пока пытливый женский ум не решает освоить новые «голые рубежи»…

Перед грудью пал как раз живот. Это произошло совсем недавно – где-то в самом конце 90-х – начале 2000-х. Вы, безусловно, помните эту внезапно обрушившуюся моду – на голый живот, поясницу и – заодно – максимальное открывание бедер. Вмиг появились новые фасоны женских брюк и специфические маечки, «не доходящие до пупа» - совершенно немыслимые еще в начале тех же 90-х. «Срам-то какой!» - как сказали бы не то наши бабушки, но даже и мамы…

Для России эта новая мода оказалась специфически жестокой – ведь несчастные модницы героически старались носить свой «голый животик» даже и зимой. Сам не раз видел в метро в прошлогодние суровейшие (около 30 градусов!) морозы целые парады посиневших женских пупков… Эх!

И вот теперь – последний бастион пал – груди. Уже не вырез, не декольте (кого сейчас удивишь декольте?) Просто – голая грудь как таковая. Овал, розовое пятно соска. Получают ли «преимущество» те «смелые», кто обнажит их, перед своими «закрытыми» подругами? (а это неизбежно, если уж по НТВ показывают…)

Первое время – безусловно, да. А как же?

Но в целом надо констатировать, что процесс на наших буквально глазах подходит к своему естественному финалу. Просто – снимать больше нечего.

И следствие из всего этого – очевидно и довольно печально. Мы слышим о нем в повсеместных стонах женской половины населения: «Мужик нынче не тот пошел… Секс их, скотов, уже почти не интересует… молодой, а уже без «виагры» не может…» и т.п.

Современной женщине в определенном смысле не позавидуешь: в ее распоряжении реально остается совсем немного безусловных сексуальных стимулов – безжалостная мода постепенно переводит все женское тело в разряд «фона». В этом смысле она, как ни странно, гораздо беднее любой своей предшественницы – хоть из 19-го, хоть из 20-го века. И это – при значительно большей степени сексуальной раскованности и, соответственно, потребности в сексе. Возможности управлять процессом сексуального возбуждения мужчин у современной женщины значительно уже, чем когда бы то ни было прежде.

Где выход? Не знаю. Во всяком случае, уверен, что обрядить всех женщин в хиджабы и попытаться «начать процесс заново» - не лучшая мысль со всех точек зрения.

Но мне показалось забавным показать, что, сточки зрения законов физиологии, нынешний упор на «сексуальность» и «обнаженное тело» в итоге неизбежно и прямо ведет не к увеличению, а, напротив, к стремительному снижению роли и веса секса в жизни. Секс «уходит в фон».

Хорошо это или плохо? Плохо, конечно. Секс – это ведь естественный, «натуральный» элемент человеческой жизни; если его «загнать в фон» - неизбежно на первый план массово полезут искусственные методы «релакса» - экстрим, наркотики, педофилия, гомосексуализм и проч.

Парадокс в том, что элемент «запретности» для нормального функционирования «сексуального механизма» в обществе, по всей видимости, жизненно необходим. Как его обеспечить, не становясь при этом на пути паровоза?

Вот вопрос!

 

Алексей Рощин – ведущий эксперт ЦПТ

Политком.ру, 15.01.2008

 

А младшему-то тринадцать...

 

Отступлений от исторической правды в фильме не так уж и много, но всё-таки они есть. Начнём с того, что царскосельский маньяк-душегуб Константин Сазонов и в самом деле служил дядькой при лицеистах. Только было ему – если уж создатели картины так акцентируют внимание на возрастном моменте – отнюдь не пятьдесят, как Сергею Гармашу, а от силы лет двадцать. Не думаю, что сценарист с режиссёром этого не знали. Просто найти молодого актёра, который сумел бы столь же органично сыграть феноменальную раздвоенность – почти нежное отношение к питомцам Лицея и звериную жестокость к жертвам, – оказалось, видимо, не так-то просто. Куда проще слегка подправить действительность.

С душегубом связана и ещё одна натяжка: на экране он выходит на разбой едва ли не каждую ночь, и ловят его буквально за пару месяцев, а на самом деле его целых два года найти не могли – с 1814 по 1816 год! Зачем, спрашивается, нужно было «сворачивать» всё в один год? Ради эффекта двойного прочтения названия (к которому мы, впрочем, ещё вернёмся)? Тем более что это смещение привело и к другим неточностям, в определённом смысле гораздо более существенным.

Во время начальных событий фильма графа Аракчеева в Царском Селе не было и быть не могло. Он неотлучно находился при императоре вплоть до окончания войны с Наполеоном, а затем – в отпуске на водах. Более того, исторический Аракчеев, не являвшийся самостоятельной фигурой, а лишь выражавший волю государя, никак не мог самолично назначить в лицей нового директора вместо внезапно скончавшегося Малиновского, пусть даже и временно. Государь же в это время был далеко, и было ему явно не до лицейских проблем.

По закону Царскосельский лицей находился в ведении министра просвещения Разумовского, и только он мог решать возникающие кардинальные вопросы. Так он, собственно, и поступил, назначив в апреле 1814-го исполнять обязанности директора профессора Кошанского, а вовсе не отставного подполковника Фролова. В начале картины есть эпизод: из лицея увольняют надзирателя, в поисках крамолы рывшегося в личных вещах воспитанников. Вот на его место и был в действительности принят артиллерии подполковник Фролов, мастерски сыгранный Алексеем Гуськовым.

Впоследствии Фролову действительно довелось некоторое время управлять лицеем; позднее и Аракчееву – как проводнику царской воли – довелось приложить руку к назначению здешнего директора. Но происходило это уже в другое время и в других исторических условиях. Хотя, конечно, Аракчеев – фигура одиозная, большинство зрителей о нём наверняка хотя бы слышали, да и солдафон, решающий судьбы лицея, – ход эффектный...

Кто-то может возразить: ну какая разница, кто кого назначил и в каком году это было? Да, для сюжета картины это не так уж и существенно, но зачем искажать правду без особой необходимости? Когда точных исторических данных нет, можно позволить себе пофантазировать, но когда они есть, всё-таки стоит с ними считаться, тем более что «1814» строится вокруг биографий выдающихся имён российской культуры.

И ведь авторы сами привлекли повышенное внимание к датам, дав фильму специфическое числовое название, в котором объединили и год действия, и возраст героев. Какой-то более глубокий подтекст в названии, похоже, отсутствует, зато противоречия тут же сами бросаются в глаза: события, показанные в картине, в действительности развивались на протяжении пяти лет, а что же до слогана фильма «Старшему восемнадцать, младшему четырнадцать», то стоит заметить, что младшим из лицеистов (например, одному из главных действующих лиц Данзасу) в 1814 году исполнилось только тринадцать лет...

В силу своей специализации – история военных и гражданских мундиров Российской империи – в любом фильме я поневоле обращаю внимание на форменную одежду. В данном случае было хорошо заметно, что авторы подошли к этой стороне дела со старанием, и многое у них получилось. Отрадно, например, отметить, что герои не ходят с голыми шеями, как это было почти во всех наших исторических фильмах, посвящённых началу XIX столетия, ещё лет пять–десять назад, а, как и положено, носят шейные платки-галстуки. Синие сюртуки лицеистов тоже смотрятся неплохо, хотя в жизни они были поскромнее. А вот преподаватели, за исключением директора, почему-то без мундиров, хотя по уставу они были им положены. Конечно, эпоха Александра I была весьма либеральной, и отсутствие на чиновнике мундира строго не каралось. Однако в присутствии Аракчеева все педагоги надели бы их непременно.

Кстати, об Аракчееве. Костюмеры фильма явно схалтурили, украсив вицмундир графа эполетами, бахрома которых как будто отпорота от занавеси и подкрашена бронзовой краской. Это было простительно в старом советском кино, сейчас же кажется почти неприличным. Ведь вовсе не требуется годами сидеть в архивах, чтобы знать, как в действительности выглядела генеральская канительная бахрома. У Фролова же эполеты вообще лишние – отставным офицерам их носить не полагалось. Более того, став служащим лицея, он должен был переодеться в соответствующий гражданский мундир.

Судя по всему, консультанта на картине не было, и хотя создатели её добросовестно перелопатили гору литературы, специальных знаний им всё же не хватило…

В остальном же фильм пришёлся мне по душе: и лицейский дух в нём присутствует, и реалии эпохи, и актёры на высоте, в том числе и молодые. На мой взгляд, картине не хватило цельности, она больше похожа на курсовую работу, чем на серьёзный самостоятельный проект, но и это не сильно огорчает. Наоборот – радует, что наши кинодеятели учатся снимать качественное современное кино. А что касается Александра Сергеевича со товарищи, – возможно, выйдя из кино, зрители и не побегут все поголовно в ближайшую библиотеку за книгами Тынянова, но хотя бы к самому поэту будут относиться с большим пониманием и уважением.

 

Сергей ПОПОВ, историк-униформолог,

редактор военно-исторического журнала «Цейхгауз»

ЛГ, 16.01.08

 

ПАРОДИЯ НА ТОРЖЕСТВО

 

Дни, когда мы не работаем, называются выходными. Когда их много, то это уже каникулы. Но бывает в нашем календаре такое количество нерабочих дней подряд, что получается мини-отпуск, или праздники в духе нон-стоп. С точки зрения телевидения рабочие дни или выходные – не очень большая разница. Даже на уик-энды транслируются будничные программы: новости, ток-шоу, кино и прочее. Но однажды наступает… Новый год. Его ждут особо. С ним связаны нестандартные телетрадиции, что-то вроде «лёгкого пара», «голубого огонька» или «боя курантов с пожеланиями главы государства». Без этого – никуда. Канал, который в этом не участвует, на время выпадает из обоймы телереальности.

Всегда существовали, а в последние годы появились во множестве «профессионалы новогодних торжеств». Они становятся олицетворением праздника, заменой Деда Мороза и Снегурочки и даже в нынешнем году, захватив часы вечерне-ночного эфира, невольно уже потеснили время выступления президента страны с 5 минут почти до 3. Кто же эти герои?

Первый на Первом – Максим Галкин, по моему мнению, ставший настоящей бедой современного телеэфира. Поясню данное замечание. Ещё несколько лет назад была надежда, что пародист может стать хотя бы подобием глубины Райкина или юмора литературных телесалонов былых времён. Что-то мелькнуло интересное, неординарное. Но на поверку оказалось, что мы годы подряд слышим слабые и даже низкопробные пародии на никому уже не интересных Черномырдина, Новодворскую или Явлинского, дешёвые намёки на «лояльный» голос Путина, одни и те же шутки о Жириновском и абсолютно одинаковые «кривляния» якобы актрисы Ренаты Литвиновой.

Творческий застой Галкина (кстати, по инерции или от боязни сказать правду мало кем из критиков замечаемый), или даже творческий потолок, которого он, видимо, уже давно достиг, почему-то определяется как образцовый для лучшего предновогоднего времени Первого канала. В одном анонсе я прочитал, что ожидается «традиционный бенефис Максима Галкина, который уже третий год транслируют на канале (программа бьёт по рейтингам даже «Иронию судьбы»)!» Понятно, что затраты Эрнста на новую версию «С лёгким паром» не позволяют закрыть эфир чем-то другим, ведь перед показом фильма очень хочется его подороже «продать» (отличный сюрприз и символ современности – новогодний подарок за деньги тех, кому он предназначен!). А тут – как будто бы «проверенный» способ отметить новолетие: Галкин до 24.00 и Пугачёва – после. Время от времени можно добавить Филю Киркорова для якобы «драматургии» (дешёвенький, но «треугольник» ведь!), да и Коля Басков ещё не отпел своё. Ваня Ургант и Саша Цекало – ещё одна палочка-выручалочка, правда, с очень наигранными, «тяжёлыми» и актёрски слабыми пародиями не первого сорта. Такой способ отметить праздник – стар (в смысле участия певицы) и накатан, а потому, по мнению руководителей Первого канала, кто-то же смотреть будет. Ну, мол, и «хорошо». Исходя же из возраста Галкина можно предположить, что такой Новый год нам хотят уготовить ещё на несколько десятилетий. А способны ли телезрители всё это время слушать пародии на Черномырдина, Литвинову или подвывания под Баскова? Естественно, что найдутся те, кому такое по душе. Но, к счастью, не столько, чтобы вся страна всматривалась в пустоту или в давно забытое прошлое. Даже если это называется «праздничной радостью», то она уже не «застольная», а вполне «застойная».

 

ЖЕНСКАЯ ГРУДЬ И НТВ

 

Можно ли показывать открытую женскую грудь на телеэкране? Вопрос, который обсуждать столь же странно, сколь и смешно. Особенно если присмотреться к рекламе препаратов или косметических операций, где эта проблема уже давно не существует. В рекламных сюжетах грудь как бы не есть предмет эротики (оказывается). Остальное разрешено вроде бы только в ночное время, когда дети должны спать. Должны, но не в новогоднюю же ночь! В ту самую, когда канал НТВ попытался вновь превзойти рамки элементарного приличия (понятие «нравственность» – увы – в связи с данным телеканалом в большинстве случаев давно неуместно, да и вообще по отношению к современному телевидению звучит странно).

Крыша у энтэвэшного руководства поехала давно. Результат – реальное «видение» ими собственного эфира. Вот что пишет, например, директор сайта телеканала, организующий виджет в Интернете: «Для нас важнее качество аудитории... По рейтингам аудитория телеэфира НТВ – это взрослые люди, мужчины с доходами выше среднего уровня. Для них и готовится основной продукт, поэтому в сетке программ – много новостей, криминала». Секрет ясен! Вот для каких «взрослых мужиков с доходом выше среднего» предлагает НТВ свой «публичный дом-эфир». Криминал – часть этого плана. Пусть будет, полагают «творцы эфира», ведь это «основной продукт» для «качественной аудитории»!

Итак, к первым часам 2008 года «публичность» НТВ восторжествовала. Среди тропического пейзажа на экране прыгали раздетые девицы, щедро изображались лесбийские поцелуи и тисканья, пошлятинка в стиле порнофильмов из низкопробного кинематографа царствовала вовсю, наконец, военный хор подкреплял всё это децибелами: «С голубого ручейка начинается река, ну а...» Телезрители щелкали пультами, уходя с канала не только от удивления, но и дабы еще не спящие дети не задавали лишних вопросов. Кто-то скажет – какое ханжество так оценивать телевидение, ведь ночью многое можно! Но пошлость на НТВ – это нечто, и её могут оценить только люди разумные. Видно, на канале таковых почти не осталось. Хотя ещё верится, что некоторые из них, проснувшись после творческого «бодуна» уже в Новом году, всё-таки пожалели о сотворении такой глупости и мерзости. Ведь это всё же Новый год, а не дешёвый мальчишник недозрелого по возрасту и интеллекту топ-менеджмента НТВ. Или я что-то путаю?

 

Константин КОВАЛЁВ

 

«Закружились бесы разны…»

 

Авторы интернет-форумов, фиксируя ажиотажный интерес ТВ к Достоевскому, теперь, после двух новых сериалов, винят во всём экранизацию «Идиота» (2003). Феноменальный успех фильма соблазнил, утверждают чатеры и блогеры, всех тех, кто решил сменить свои амплуа и повысить свои рейтинги. Так, постановщик ментовских стрелялок Д. Светозаров преподнёс любителям классики «Преступление и наказание»; режиссёр корпоративных мероприятий и кулинарных шоу кинодебютант Ф. Шультесс посягнул на «Бесов»; создатель «Каменской» Ю. Мороз взялся за «Братьев Карамазовых» – вскоре покажут и их.

Сразу после «Идиота» казалось и мне: мы возвращаемся к подлинной культурной иерархии и стоим на пороге нового летоисчисления на ТВ. Тот факт, что кино вспомнило о родной литературе, обещал новые шедевры, в том числе и на поляне «Достоевский». Но когда у великих книг возникла толчея, ликовать зрителю особенно не пришлось. Участки застолбили мгновенно, леса возвели дружно, постройки завершили в рекордно короткие сроки, но обживать эти здания оказалось ой как нелегко…

К немалому смущению зрителей, выяснилось, что сама по себе классика при перенесении её на телеэкран отнюдь не гарантирует успеха. Как рентген, она высвечивает цели экранизаторов, а также ту истину, что срастание с художественным примитивом никому не идёт на пользу. Классический текст, у которого нет от кино охранной грамоты, держит глухую оборону.

Новые «Бесы» вместились в шесть (а не в восемь, как планировалось ранее) серий: о «недоборе по времени» то и дело напоминали актёрам на съёмках. Авторы сериала «по мотивам» удовольствовались минималистским конспектом, почти скороговоркой (отсечён Кармазинов, убраны предыстории и биографии всех персонажей). Действие протекает в игрушечных декорациях, среди искусственных луж, налитых на павильонные доски, в безвоздушном пространстве убогих каморок и пустынных залов. Жизни нет нигде – ни в умах, ни на крышах домов. Этот мир так безнадёжно изгажен и опаскужен, что никто уже не вытащит его из бесовского кружения. «Герои «Бесов» не пьют, не едят, не спят. Они полностью предаются своим страстям. Поэтому у нас минимум житейских деталей», – объяснял режиссёр принцип существования персонажей (хотя в романе десятки сцен, когда они и пьют, и едят, и спят, и видят цветные сны).

Каждая серия начинается музыкальным эпиграфом («Мчатся тучи, вьются тучи…») и заканчивается длинными титрами, медленно ползущими по экрану. Тут же мелькают кадры, не вошедшие в картину: сработанный топором макет лилипутского губернского города из выкрашенной вагонки (дома и церкви полуметровой высоты), а на его фоне люди бегут, скачут на лошади, летают по воздуху. Фортепиано, как шарманка, заводит одну и ту же мелодию – ту самую «пиесу» Лямшина, где «Марсельезу» перебивает, постепенно оттесняя, гаденький вальсок Mein lieber Augustin.

Замах Ф. Шультесса на «Бесов» – это попытка создать кино, адекватное первоисточнику. «Сценарист Павел Финн чрезвычайно трепетно отнёсся к тексту, добавляя собственные слова и сцены только для драматургической связки. Фактически все диалоги в фильме – это стопроцентный Достоевский». Кажется всё же, что проценты сильно завышены. Сценарий построен так, что зритель, не читавший роман, вряд ли поймёт, что, с кем и где ВС› ЭТО происходит. Связь между сценами призрачна, картинки-иллюстрации движутся с нарушением событийной логики.

Понять из фильма, «сколько их, куда их гонят» и что, например, связывает Верховенского и Ставрогина, затруднительно – как и то, почему Шатов и Кириллов «не могут вырвать Ставрогина из сердца». «В фильме практически нет отступлений от текста, – говорит режиссёр. – Мы даже включили в картину главу «У Тихона», которую редактор «Русского Вестника» Катков по соображениям нравственной цензуры печатать отказался. Правда, мы «разбросали» её по всему фильму».

Как красноречиво это «разбросали»! Не может Ставрогин в начале картины «публиковать» свои петербургские похождения. Привезя листки с исповедью из Швейцарии, он до поры глухо молчит и могильно хранит свои тайны. Он должен дозреть до визита к Тихону, потерпеть поражение в поединке с ним и затем только пуститься во все тяжкие. Человеческий диапазон Ставрогина в картине сильно сужен. От «обворожительного демона», героя «безмерной высоты», гордого красавца аристократа, которого Достоевский «взял из сердца», остались моложавое лицо без следов мучительных страстей и буйных стремлений, брезгливость, франтоватость, белая щегольская шляпа. Надменный, скучающий, бесчувственный до грубости гламурный эгоист – этого слишком мало для жуткой и загадочной маски Ставрогина.

Не Князь, не Сокол, не Иван-царевич – зачем он нужен Петруше («вы солнце, а я ваш червяк»)? Петруше, в ком есть и инфернальность, и запредельная решимость осуществить свой адский опыт. Киноповествование держится на нём одном – вертлявом, вездесущем, цепком, неотступном, воистину одержимом политическом авантюристе с отвратительным смехом и судорожными ужимками. Но всевластие Петруши в фильме означает, что из романа извлечён и воплощён только памфлетный слой. Стоит напомнить Бердяева: «Поистине всё в «Бесах» есть лишь судьба Ставрогина, история души человека, его бесконечных стремлений, его созданий и его гибели. Тема «Бесов», как мировой трагедии, есть тема о том, как огромная личность изошла, истощилась в ею порождённом хаотическом бесновании».

Любопытно сравнить, как в аннотациях к DVD-дискам аттестует себя сам фильм. «В небольшом губернском городе начинается брожение умов, в которое оказываются втянутыми самые значимые лица города. Захватывающие события политической борьбы разворачиваются на фоне запутанных любовных интриг, в которых главная роль отведена основным идейным вдохновителям «революционного» движения…»

Значит, «метафизическая истерия русского духа» даже и не планировалась. Запутанные интриги затмили духовную драму Шатова и трагедию самоубийства Кириллова, и только в одной сцене их существование наполнено высоким «достоевским» смыслом. Улыбка Кириллова, когда он слышит плач новорождённого, весёлый цинизм умелой повитухи Арины Прохоровны, кадр, в котором Шатов и его жена Мари, глядя на младенца, мечтают о новой жизни, и, главное, сам младенец, живой, а не бутафорский, – пронзительны и трогательны. Их не коснулись ни сценарная скороговорка, ни нарочитая условность изображения. Здесь (да ещё в сцене кончины Степана Трофимовича и в том, как потерянно ищут «Принца Гарри» его мать и Даша) взят такой уровень достоверности, который может пробить даже и противящееся сердце.

Изъян многих экранизаций в том, что они рассчитаны на массового, то есть по нынешним понятиям не читающего зрителя, и используют актёров, знающих лишь текст своей роли в сценарии. А зритель сведущий помнит, что роман заканчивается не только намыленной петлёй, и уж никак не «Марсельезой» в исполнении заговорщиков, и даже не читкой Евангелия, а арестами участников бесчинств и их признательными показаниями. Финальная точка поставлена Достоевским в канун судебного процесса над бесами, а один из них, Виргинский, успевает раскаяться даже ещё до суда: «Это не то, не то; это совсем не то!».

Но что-то гонит сериал прочь от сигнальных огней…

 

Людмила САРАСКИНА

 

Уберите их из кадра!

 

Что, казалось бы, общего между Новым годом и выборами? Для жителей Камчатки это не вопрос: их «роднит»… разница во времени между западным и восточным краями нашей продолговатой матушки-России. Именно эта разница, девять часовых поясов, становится объектом особенно пристального внимания журналистов перед Новым годом и накануне выборов. Истинно творческую душу тянет на край земли, чтобы оттуда на свой лад сказать всей стране: «Первыми встречают Новый год жители Камчатки!»

В дни общегосударственных выборов информационные подборки новостей неизменно начинаются с «сенсации»: «Первыми проголосовали жители Камчатки!» И не так уж важно, что Чукотка приступает к выборам на час раньше, ведь Камчатка заманчивее, от неё веет романтикой вулканов, гейзеров, лавовых потоков, а экзотика так нужна для украшения рядового выборного действа.

Вот и спешит на Камчатку пишущая и снимающая братия в преддверии этих дат. Однажды мне посчастливилось быть свидетелем творческого подхода корреспондентов Центрального телевидения, прилетевших из Москвы, чтобы показать, как голосуют вулканологи.

Что для этого нужно? Вулкан, вертолёт и лётная погода. Вертолёт выделили, вулканологи были на месте: кто на вулканостанции в посёлке Ключи, кто на дежурстве в своём пункте наблюдений под величественным вулканом – Ключевской сопкой. Не было только погоды. Не просматривались даже контуры вулкана, составляющего неотъемлемую панораму этих мест.

Телевизионщики «загорали» на вулканостанции день, два, неделю… И вдруг обволакивающая окрестности сплошная муть отступила, и во всём белом великолепии призывно засверкала ОНА – царица вулканов, сопка Ключевская, по сравнению с которой знаменитый японский вулкан Фудзияма кажется младенцем. Съёмочная жизнь сразу закипела. Минут через десять был готов к полёту вертолёт, начинённый до отказа продуктами для дежурной смены вулканологов, членами избирательной комиссии, урной для голосования, красной тканью в роли скатерти и съёмочно-пишущей группой. В неё в последнюю минуту успела вклиниться и я, представляя в то время местную районную газету. И вертолёт, казавшийся на земле таким внушительным, взмыл в небо и понёсся махонькой беззащитной стрекозой навстречу вулканическому величию.

Вскоре на фоне ослепительной снежной белизны показалась тёмная крыша бревенчатого дома. При посадке вертолёт устроил снежную бурю, разметая во все стороны белый покров, и застыл, словно извещая: гости прибыли. Первыми шустро, прямо в снег, выскочили телевизионщики. По их сценарию затем из вертолёта торжественно должны были выйти члены избирательной комиссии с урной для голосования. Но торжественного выхода не получилось. Член комиссии Тамара, которой по соображениям симпатичности было поручено выйти с урной, рухнула в сугроб, поскользнувшись на металлической ступеньке вертолётной лестницы. Толстый слой снега оказался на удивление рыхлым, и урна нырнула куда-то в глубину. Даму удалось поднять быстрее, чем найти её очки и урну. Торжественный выход пришлось повторить, предварительно расчистив и утоптав снег у вертолёта.

В деревянном домике вулканологов был нехитрый рядовой северный быт: примитивно сбитый стол, лавки, металлические кровати, печка и незатейливая кухонная утварь. Ничего романтичного, достойного праздничного экрана Центрального телевидения… Пришлось создавать.

– Стол – на улицу! – командует режиссёр. – Покрыть скатертью! Урну – на стол! Все с паспортами – в очередь к столу с урной!

Снег опять принялись разгребать, чтобы не создавалось впечатление, что скатерть лежит прямо на снегу. Выстроилась очередь из… двух вулканологов, но без паспортов – у них с собой не было документов. К вулканологам пристроилась собачка, виляя хвостом.

– Мало избирателей! – не удовлетворён режиссёр. – Всем из вертолёта встать тоже в очередь! Паспорта взять в руки!

Очередь выросла, а паспортов на всех не хватало.

– Так, у кого паспорта в корочках, разделили: одному – паспорт, другому – корочку! Держите их так, чтобы были видны документы! Куда собачка уходит, пусть остаётся для оживляжа!

Он ещё раз взглянул в окошко телекамеры и художественно, со смаком выразил свою досаду: «Что там, …, ещё за будка справа? Туалет? Он кадр портит!» Ему разъяснили, что это дизельная электростанция, без неё у вулканологов света не будет.

– Засыпать её! – последовала команда.

Дружно засыпали. Получилась такая рукотворная снежная горка.

– Так. Вулкан виден, очередь на месте. Собачка… Кормите её, что ли, или привяжите, чтоб не убегала. Чего-то не хватает… Так… Переставьте вертолёт туда, выше по склону, чтобы он в кадр попадал.

Вертолётчики попытались возразить: там начинается крутой склон.

– Найдите поровнее участок.

Нашли. Снова взгляд в телекамеру:

– Так. Вертолёт в кадре. Будку не видно. Стол есть. Скатерть поправьте. Очередь. Так… А это ещё кто в очереди в спортивных штанах? Вы же на выборы пришли! Отдайте паспорта другим!
Отдав корочки от паспортов, из очереди вышли те самые вулканологи, ради которых, собственно, и летела сюда избирательная комиссия. К «выборам» приступили прилетевшие.

– Так. Снимаем. Отлично! Всем спасибо … Все свободны…

И с чувством «глубокого удовлетворения» от хорошо выполненной работы мы погрузились в вертолёт. Было ровно две недели… до выборов.

А в официальный день выборов один из центральных каналов показал экзотическую картинку в сопровождении комментария: «На 9 часов раньше, чем в столицу России, пришёл день выборов на Камчатку. Первыми на своём рабочем месте, у подножия Ключевской сопки, проголосовали вулканологи». Вулкан, вертолёт, рукотворная снежная горка, собачка, урна и красный стол на белом снегу были показаны чётко. По «избирателям» с паспортами и «корочками» прошлись одним мазком. Зато всё население страны узнало, как красиво открывают выборы в России камчатские вулканологи.

…С тех пор стоит мне услышать величавую фразу: «Первыми проголосовали или встретили Новый год жители Камчатки!», меня одолевает неудержимый смех.

 

Галина ТКАЧЕНКО

 

Без вопросов

 

Производитель программы «Сто вопросов к взрослому» (ТВ Центр) АТВ решило выжать из своего незамысловатого замысла всё возможное. И выжало, показав в начале года нарезку передачи, где гости по настойчивой просьбе детей пели, читали стихи, танцевали. Получился такой немудрёный концерт «Щас споём!», который однако был не в пользу компании Малкина–Прошутинской. Выяснилось, что задушевнее всего перед камерой могут спеть столичные ВИПы Лужков и Росляк (который, правда, назвал просьбу исполнить песню под случайно оказавшуюся в студию гитару провокацией). А званые в гости к специально отобранным подросткам такие звёзды, как Алсу, Валерия, поющий парикмахер Зверев, не всегда в тональность могут попасть, и без пресловутой «фанеры» их голоса просто не звучат. Тогда зачем их надо было приглашать к ребятам?

Другим гостям пришлось танцевать с юным поколением (Волочкова, Горбачёв), петь дуэтом с отчаянно фальшивящими представителями того же поколения (Макаревич и Боярский) в стиле проекта «Две звезды», читать стихи Пушкина и Заболоцкого (Шойгу и Садовничий). Признаюсь, с интересом ждал, что же исполнит непременная участница всех телепроектов писательница Устинова, заявленная в анонсе. Но в этот раз использовать экран в качестве багета у неё не вышло. Видимо, способностей к художественной самодеятельности оказалось мало…

Обидно, что никто из многочисленных гостей программы так и не удосужился объяснить её ведущему Игорю Василькову, который с волнением стажёра объявлял их, что предлог «к» в названии передачи лишний и противоречит нормам русского языка. Вспомнилось, как сетовал когда-то Борис Васильев, что не убрал лишнюю букву из названия своего произведения «Не стреляйте В белых лебедей». Без неё призыв стал более лаконичным.

Много лет назад товарищ руководителей АТВ по легендарной молодёжной редакции ЦТ Владимир Ворошилов впервые сделал нарезку музыкальных пауз программы «Что? Где? Когда?», и получилась действительно оригинальная передача. До сих пор помню, как с задором танцевал Константин Райкин, пел своё «Комарово» молодой Игорь Скляр.

А из этого новогоднего действа молодое поколение запомнит, как мне кажется, только щедрость постаревшего д’Артаньяна в непременном шарфике родного питерского «Зенита», который взял да и подарил одному из участников программы свою гитару. Чтобы, наверное, помнили.

 

Д. ТЁМИН

 

Страшный сон

 

Среди того исключительного количества безобразного (ударение может быть поставлено как на втором, так и на третьем слоге), коим потчевали зрителей в посленовогоднюю декаду центральные каналы по части свежеиспечённых художественных творений, хотелось бы особо выделить опус под названием «Шекспиру и не снилось». Бодрое трио главных героев «Моей прекрасной няни» (Анастасия Заворотнюк, Борис Смолкин и Сергей Жигунов, выступивший и в качестве продюсера) появилось на «России» явно изголододавшимся по экрану, отчаянно костюмированным, с потугой на искромётную стилизацию под вечно юный русский водевиль.

То, что репризы и шутки по большей части куда как непритязательны, а единственное, по сути, средство актёрской выразительности состоит в диковатом выпучивании глаз, – это ещё полбеды. Куда страшнее изображение русских артистов императорской сцены (за которых вследствие комического недоразумения и была принята любимая народом троица) в виде этаких мизерабельных существ, внушающих отвращение одним своим видом. О речах и повадках умолчим.

Да, служители Мельпомены нередко становились у отечественных водевилистов объектами шутки, порой даже весьма жёсткой. Но выставлять своих предшественников в таком «подлом», пользуясь выражением из прошлого века, виде!.. Как же насчёт корпоративной этики, уважаемые? При этом особенно интересным является тот факт, что и г-жа Заворотнюк, и г-н Жигунов являются представителями актёрских династий.

 

Егор НЕРАДОВ

ЛГ, 16.01.08.

 

Демократия по-богатырски

Мультфильмы про Илью-Муромца и Добрыню-Никитича ненавязчиво, но настойчиво прививают зрителю национал-демократические ценности.

 

После развесёлого, но не блещущего особо глубоким подтекстом «Алёши Поповича и Тугарина Змея», продюсер богатырской трилогии Сергей Сельянов сменил режиссера, и, похоже, всерьёз озаботился сценариями последующих частей. Результат налицо. «Добрыня Никитич и Змей Горыныч», а особенно «Илья Муромец и Соловей Разбойник» получились ничуть не менее смешными. Но, отхохотавшись над уморительным толстеньким Змеюшкой, застенчиво розовеющим слоном по кличке Бизнес, мегаизбой, напоминающей треножники уэллсовских марсиан на курьих ножищах, и прочими смачными персонажами, вдумчивый зритель наверняка поразмыслит над общей картиной мира, созданного творческим коллективом студии «Мельница». И картина эта получится очень даже непростая.

В полном соответствии со словами императора Александра III, у Руси в этом мире, кроме армии и флота друзей нет. С востока налетают кочевые орды. Чтобы не обижать обитателей Татарии, до сих пор не любящих, когда их отождествляют с Ордой, в одной серии их предводителем выведен абстрактный Тугарин Змей, а в другой - крымский хан Бекет. С крымскими татарами, как с народом, регулярно поддерживавшим все вторжения в Россию, от англо-французской «Антанты» в 1854, до гитлеровского «Евросоюза» в 1941, авторы мультика решили не церемониться.

Неспокойно и на западе. Оттуда надвигаются закованные в доспехи рыцари, словно перешедшие в мультик из кадров эйзенштейновского «Александра Невского». Наконец, с юга, строит козни коварный византийский император лениво зовущий палача голосом Олега Табакова. Его стольный град Константинополь – прибежище разного рода лохотронщиков и похищающих наивных русских девиц сутенёров. Именно в императорском дворце находит приют и Соловей Разбойник, сбежавший за море с ворованной казной князя Владимира.

Парадоксально, но куда более серьёзный, получивший благословление патриарха Алексия мультфильм «Князь Владимир» выглядит куда толерантнее. Там и Византия благостна, и сын печенежского предводителя пацан славный, а в сельяновском сериале за кордоном полный мрак. Красочный, порой смешной до колик, но без единого дружественного персонажа. Мир Ильи и Добрыни символизирует пограничный столб с указателями «Русь» и «Враги». Третьего не дано.

Казалось бы, столь враждебный мир должен привести к сплочению народа вокруг вертикали власти во главе с князем Владимиром, но вертикаль давно прогнила. Озвученное Сергеем Маковецким рыжее недоразумение так правит державой, что никаких врагов не надо! То казну жуликоватому боярину Колывану проиграет, то пойманного Ильёй Соловья за взятку отпустит, то сам сопрёт почти весь бюджет, именуя хищение «прочими расходами», а для пополнения прикажет заменить взимаемую с народа десятину четвертиной.

Сверх того пакостный князёк втихаря присваивает подвиги Ильи, выгоняет из дворца свободную прессу в лице корреспондентки газеты «Новая Береста» прекрасной Алёнушки, а дьяка, робко предложившего умерить воровство, клеймит демократом! Из всех людей Владимир верит только своему «брату» византийскому императору, поскольку тот точно такой же подлец, но побогаче, и ещё уставил весь Царьград памятниками себе, чего князю тоже очень хочется.

А что же народ? Как ему и положено - безмолвствует. Бояре? Их жуликоватые рожи прямо таки умоляют о кирпиче потяжелее! Может, скажет своё слово княжеская дружина? Но она не то что ни слова не говорит, но и не воюет! Всех супостатов богатыри мочат в одиночку, а толпа дружинников, доблестно охраняя княжью особу от настырной Алёнушки, на поле брани не спешит. Илья, может, и рад бы дать князюшке пинка под зад и ввести на Руси демократию, да «демоса», то есть народа, способного её реализовать, нет! Поневоле приходится оставлять всё, а свободы оказываются достойны лишь сами богатыри и их близкие, не боящиеся её отстаивать ни от иноземных захватчиков, ни от родимой вертикали.

Наверное, здесь можно увидеть влияние замечательного русского поэта Алексея Толстого, который былинных богатырей чтил, а над тиранией и общечеловеческой демократией глумился равно язвительно. Кроме того, Илья и Добрыня чем-то напоминают персонажей других картин, с которых собственно и пошла слава Сергея Сельянова, как самого талантливого продюсера современной России. Я имею в виду героев его постоянного партнёра и старого друга Алексея Балабанова из фильмов «Брат», «Брат-2» и «Война». Подобно им богатыри,  ведущие свой вечный бой, не в силах изменить окружающий мир и могут лишь оставаться самими собой, надеясь, что в далёком будущем потомки дозреют до реализации их ценностей. Согласно которым и Америке в случае чего «кирдык» можно сделать, и «гнида черножопая» в рыло получает вовремя, и отечественная ментобандитскочиновная плесень своё место знает. Наверное, такой строй и называется национал-демократией.

 

Юрий Нерсесов

АПН сз, 16.01.08

 

О новогоднем шоу на НТВ

 

НТВ порадовало СВОЮ аудиторию новогодним шоу "Пожар в джунглях". Девушки-топлесс, гомосексуальные ужимки, намеки, и, говорят, не только намеки...

Если бы такое было 10 лет назад, можно было бы и бровью не повести.

Но за путинские годы все ТВ стало кремлевским. Иное мнение просто не имеет шансов прорваться на московский телеканал. Тем более - в прайм-тайм.

НТВ, освобожденное от Гусинского, было передано Газпрому. А от правительства Газпром курирует нынешний наследный принц.

Выходит, что именно представление молодых топ-менеджеров страны о том, что значит "отдохнуть", и отразила эта передача ново-новогоднего формата.

А посему займусь предвыборным шантажом:

Господин Преемник!

Если и после протеста представителей всех традиционных религий России Вы не выскажете Вашу оценку продукта курируемого Вами телеканала, мне будет трудно не считать, что подлинно любимым Вашим "нацпроектом" является растление молодежи вообще и пропаганда гомосексуализма в частности.

И это мое мнение наверняка скажется на "избирательном поведении" как моем, так и многих людей, которые предпочитают жить не в "джунглях", а на Святой Руси.

 

Андрей Кураев:

www.kuraev.ru, 16.01.08

 

 

«ЛИКВИДАЦИЯ»

Маленькая реплика по поводу большого сериала

 

Сериал «Ликвидация» (РТР. Режиссер С.Урсуляк, автор И.Чернова) хорош уже тем, что особого акцента на главном герое Гоцмане не делается. В наше время, когда из национальных отношений кто только не пытается устроить черт знает что, это дорогого стоит. Душа отдыхает, глядя на то, как живут в одесской коммуналке евреи и русские! То была жизнь, а нынче существование, несмотря на то, что большинство зрителей забыли о коммуналках.

Мало кто из нас помнит, что было в той Одессе. Но хочется верить, что случилось именно так, как показано в фильме, просто и безальтернативно, когда всем ясно: с бандитами надо кончать!

Нам остается лишь мечтать о подобном консенсусе. Стыдно сказать, но мы до него пока не дозрели. Мы еще миримся с беспределом, а Одесса 1946 года отказала бандитам в праве на бесчинства. Оттого-то и жили одесситы спокойно едва ли не до конца века, а мы теперь и на год вперед рассчитывать не можем. Думается, российскому обывателю предстоит пройти все круги ада, чтобы убедиться, от чего он отказался, презрев советскую стабильность. Не устраивал социалистический «застой» — получили рыночный бардак и нервотрепку на каждый день: что там с долларом, не сдох еще?

«Ликвидация» — фильм добротный, хотя, конечно, не «Место встречи изменить нельзя», как его рекламировало ТВ. И Урсуляку далеко до Говорухина, и Машкову до Высоцкого! Особенно обидно за последнюю серию: исходя из предыдущих, можно ли было ожидать от Гоцмана, чтобы он так лопухнулся? А эпизод с взятием банды смахивает на знаменитый «а теперь Горбатый» из советского бестселлера.

И все-таки смотреть можно. Удачи вам, господа киношники! Только шею не сломайте, вытягивая ее до «Эры милосердия»! Все ж таки она творилась при Советах, а не в нынешних условиях — есть разница?

Но вернемся к сериалу. Я сказал, что Машкову не сравниться с Высоцким в роли милиционера, и спохватился: а, собственно, какие претензии? Стал перебирать в памяти, что и где он сделал не так? И вдруг понял: диссонанс в финале даже не в том, как «прокололся» главный герой, а в сцене его объяснения с Академиком!

«За что вы нас так ненавидите?» — спросил Гоцман. «Вы не одному мне жизнь испортили, вы всем испортили: все отнимаете да делите! Я не то что с немцами, хоть с чертом пошел, лишь бы от вас избавиться!» — ответил бандит. За скобками осталось, что потерял сам Кречетов: родственников, поместье, фабрику, магазин? Этакий идейный враг, к которому авторы, а стало быть, и Машков относятся по меньшей мере с пониманием.

И вспомнилось: на одной из декабрьских передач «Судите сами» солидный профессор, завсегдатай такого рода телевизионных сборищ, начал спор со слов «Великий Власов!..». Тот же тон, тот же смысл, что в кино, что на ток-шоу, и так же — на современной Украине, где оправдывают, обеляют и превозносят бандеровцев!.. С тех пор как начали перезахоранивать Деникина и Каппеля, ставить памятники Колчаку и прочим «героям» Гражданской войны, я жду, что начнут поднимать на щит Власова и власовцев. Видимо, уже недалеко то время...

А «фильм после фильма» «Маршал Жуков против бандитов Одессы. Правда о «Ликвидации» лишь усиливает диссонанс. Такое впечатление, что РТР забеспокоился, а правильно ли зрители поняли фильм? Не волнуйтесь, господа, поняли без объяснений: нехорошо стрелять бандитов без суда и следствия! Они нас могут, а мы их — нет! Как заливаются авторы «документальной» ленты про одесский колорит, про Мишку Япончика и Соньку Золотую ручку! Чуть ли не сожалеют, что чекисты после Гражданской войны ликвидировали «колоритных» преступников. И, рассказывая о дальнейшем, констатируют: «Это уже не те веселые воры с Молдаванки, прославленные Бабелем». И едва ли не с возмущением — о том, как перед войной отправили в ГУЛАГ сразу 250 000 мазуриков. Может быть, их всех уже реабилитировали и пенсию платят как жертвам сталинского режима?

А спроси любого, верно ли поступила Советская власть, избавившись перед жестокой войной от потенциальных предателей и пособников фашистов, каждый подтвердит. Это ведь только в «Штрафбате» бандиты становились героями, а в жизни — полицаями, власовцами и старостами.

Но мало того, что режиссер Урсуляк после фильма объявил зрителям: «Хотите верьте — хотите нет», в документальной ленте постарались объяснить несостоятельность и невероятность события, показанного в художественной. Мол, маршал не имел права и никогда бы на это не пошел, и обком был им недоволен, и Сталин не жаловал, и...

Не испугались ли чего-то кинематографисты? Не вразрез ли сериал с мораторием на смертную казнь, срок которого кончается? Надо решать, продлять ли, при том что люди, в том числе и зрители РТР, в массе своей против моратория.

Однако же слово вылетело — не поймаешь! На протяжении четырнадцати серий зрителям объясняли, как нужно бороться с преступностью. И убедительно! И сколько бы после этого ни замазывали смысл, мы знаем, что после Отечественной войны с бандитизмом справились в считанные годы, а нынче со временем он только крепнет! Поможет ли в борьбе с ним мораторий на смертную казнь? Зрители сериала «Ликвидация» сами сделают выводы. Жаль только, их не спросят, принимая судьбоносное решение!

 

Ю.М. ШАБАЛИН, Тула.

СР, 17.01.08

 

1814. Друзья мои...

 

Продолжить известное стихотворение можно было бы словами "опасен наш союз". Но это не делает его менее прекрасным. Опасности молодости на каждом шагу подстерегают героев «1814», снятого по историко-биографическим мотивам жизни первых декабристов, поэтов, дипломатов, реформировавших гуманистическую мысль того времени. Фильм пришелся ко двору новогодних праздников и зимней сессии в наших университетах.

Как и надо было думать, 1814 - это не просто год, в котором происходит действие картины, но и возраст мальчишек лицеистов, будущих знаменитых выпускников Царскосельского лицея. Самому младшему из них - Ивану Пущину - 14 лет, старшему - Вильгельму Кюхельбекеру - 18. Мальчики из привилегированных семей пожинают плоды завершившейся Отечественной войны в виде дозволенного вольнодумия. Александр I, как известно, в первые годы своего правления отличался либерализмом, да и после войны 1812 года крамольные идеи свободнее стали проникать в Российские земли. Поэтому юноши, обязанные обучением в этом престижнейшем заведении своим родителям, часто так неосторожно шутят с царским цербером - Аракчеевым, поправляя его: «Не надежды юношей питают, а науки юношей питают...». Далее следует чтение Оды Ломоносова по голосам с указанием авторства. Карикатура на его Императорское величество, которую по доброте душевной или просто из страха сжигает первый директор лицея Малиновский. А вот Вольтера и Руссо у детей почему-то изымают, несмотря на дружбу покойной Екатерины II с автором «Кандида». Но особенно за непослушание резвых мальчишек никто не ругает. А среди них Дельвиг, Пущин, Пушкин, Кюхельбекер, Горчаков, Данзас. Благородным юношам дозволяется даже спать на занятиях, кричать на поваров в столовой и швырять в лицо гречку. Интересно, это домыслы создателей или действительная атмосфера лицея.

Искушенному зрителю будет интересно смотреть этот фильм, потому что занятно сопоставлять события, происходящие на экране, с историей. Неискушенному - потому что в сюжетную линию картины вплетено не только взросление будущих поэтов, но и детективная история в духе кровавых триллеров. И это не вымыслы ушлых продюсеров и сценаристов, детективная интрига действительно существовала в реальности. Правда, лицеисты не имели к ней отношения. Но разве это важно? Здесь же они напрямую помогают следствию. Начиная с того, что юный Пущин бежит на свидание к девке Настасье и обнаруживает ее привязанной у дерева с перерезанным горлом. Шокирующая натуралистичность. Этот сюжетный ход фильма не очень сочетается с основным. И наличие «кровищи» можно объяснить лишь некой авторской неуверенностью в себе: магнетизм, которым заряжены детективные тайны, внезапные смерти, безусловно гарантирует внимание зрителя. Но неужели данная история в этом действительно нуждалась?

Характеры и образы некоторых героев были «сверены с текстом». Пухленький Дельвиг (Александр Быковский), сочиняющий первые стихи, которые публикуют в «Вестнике Европы», о котором Пушкин потом скажет: «И ты пришел, сын лени вдохновенный/О Дельвиг мой: твой голос пробудил/Сердечный жар, так долго усыпленный». А будущий дипломат Горчаков (Степан Балакшин): «Ты, Горчаков, счастливец с первых дней/Хвала тебе? фортуны блеск холодный», в котором благородство и холодность подчеркнуты сжатыми губами актера. И страстный Кюхельбекер (Иван Мартынов) в лице молодого астеничного блондина встретился с Пушкиным на дуэли: «Скажи, Вильгельм, не то ль и с нами было/Мой брат родной по музе, по судьбам?»

Но больше всего зрителю, конечно, будет интересно, как здесь показан юный Пушкин (Стас Белозеров). Да, он страстный, молодой повеса, отличающийся ловкостью в боях на саблях, и даже обладает кудрявой шевелюрой, но уж очень мало он похож на поэта. Ведь по фильму ему 15, а первые свои стихи он начал писать раньше. По фильму Александр Сергеевич воспринимается как юный кутилка и пьяница, довольно остроумный, но очень сложно представить его с пером в руках, сочиняющего проникновенные строки про розу. За этим странным занятием его и застают лицейские друзья. Он так смущен, что буквально давится своими стихами. Но это спорный момент, возможно, истинные поэты не маниакально-депрессивные бледные юноши, а здоровые и резвые остряки.

О художественной ценности фильма на данном этапе говорить не приходится. Это создание коммерческое. Здесь хороши лицейские мундиры и позолота царского дворца, но уж слишком все как-то просто. Пространство ограниченно, можно сказать, что глаз даже устает от однообразных планов. Но есть отдельные моменты, как фотографии: нога юноши, стоящего на книгах, перо в руке, военные игры на воздухе...

Интересно, что режиссер фильма эстонец Андрес Пуустусмаа. Помогают ему в воссоздании этой страницы русской истории сценарист Дмитрий Миропольский и продюсер Сергей Мелькумов. Можно порадоваться за отечественный кинематограф. «1814» - возвращение к давно забытой, но актуальной теме взросления человека, плюс ко всему в контексте нашей истории. И актеры все молодые, неизвестные, еще студенты театральных вузов, что не может не радовать. Устали зрители от Бондарчука (который и здесь мелькает) и Хабенского. Как устали от однотипных боевиков и триллеров. А «1814» хоть и детектив, но на исторической основе, может, школьники узнают, чем были знамениты Дельвиг и Горчаков. Может быть, и фильмов таких станет больше. И количество перейдет в качество. Попробуем пофантазировать вместе с юными поэтами и будущими декабристами.

 

Наталья Гурова

Татьянин день, 17.01.08.

 

Персональное дело маршала Жукова

 

Как там у классика? Все счастливые семьи счастливы одинаково, все несчастливые - несчастливы по-своему? Классик на то и классик: ему видней. Я же, прибегая исключительно к собственному жизненному опыту, осмелюсь утверждать: у каждой семьи (счастливой или не очень) есть свои скелеты в шкафу и свои тараканы, но редкая семья захочет выставить это свое "богатство" на всеобщее обозрение. Но бывает, что в дом без спроса вламываются чужие и начинают шарить по всем углам, беззастенчиво залезая в самые потаенные ящики комодов и буфетов. И члены семьи тогда кричат: "Караул!" и зовут на помощь.

В редакцию пришло письмо. Дочери Маршала Победы Георгия Константиновича Жукова обращают внимание нашей газеты на передачу под названием "Кремлевские дети", вышедшую в эфир НТВ 12 января сего года. Ее авторы, по мнению дочерей Жукова, "осуществили бесцеремонное вторжение в личную жизнь нашего отца. На протяжении всей передачи наши покойные родители, которые уже не могут себя защитить, подвергались грубым оскорблениям. Наш отец представлен авторами как аморальная, не достойная уважения личность. Такое ему не приписывалось даже в тяжелые годы опалы. Трудно описать состояние глубокого шока, в котором находимся сейчас мы и наши близкие, люди, работавшие с отцом и хорошо знавшие его. Однако мы считаем, что надругательство над памятью Жукова касается не только нас. Такие действия неприемлемы для всякого, кто дорожит подлинной историей нашей Родины и помнит людей, отдавших служению ей всю свою жизнь. Надеемся, что наши чувства и наша позиция найдут у вас отклик".

Итак, в который уже раз родственники знаменитых людей требуют защитить их память от бесцеремонного ТВ. Таких историй множество. Родственники Константина Симонова, возмущенные вольными трактовками тех или иных событий его жизни, потребовали от создателей сериала "Звезда эпохи" убрать из сценария фамилии реальных персонажей. Сыновья легендарного кинооператора Романа Кармена в глубоком огорчении звонили мне в прошлом году, увидев в сериале "Сталин. Livе" эпизоды, оскорбительные для памяти их знаменитого отца.

Родные Владимира Высоцкого запретили режиссеру-документалисту Виталию Манскому использование в его фильме, откровенно рассказывающем о тяжелом недуге артиста и поэта, его стихов и песен. Дочь и вдова Юрия Визбора были несказанно изумлены и потрясены, услышав в программе, посвященной Визбору, утверждения, что их отец и муж растратил себя в бесконечных связях с женщинами да в написаниях конъюнктурных песенок на заказ.

Вся проблема в том, что для большинства телевизионщиков, обращающихся в своих фильмах и передачах к судьбам знаменитых людей, эти люди - глубокая история. А для родных и близких они - родители, отцы или деды, и кто, если не дети, встанет на защиту их доброго (или не очень доброго, но все равно безмерно им дорогого) имени?

Программа "Кремлевские дети" повествует о том, как сложились судьбы детей, выросших в номенклатурных советских семьях, как на их жизнях отражались взлеты и падения их влиятельных отцов. Как правило, они сами (если живы) делятся в ней своими воспоминаниями о детстве, о родителях, а те или иные эпизоды жизни и карьеры их отцов комментируют историки.

Все дочери маршала Жукова живы, но в кадре присутствует лишь одна из них, Маргарита, та, с которой три остальные дочери находятся в состоянии конфронтации. Это и определило весь настрой программы, на всем протяжении которой сама Маргарита Георгиевна, ее сын, а также историки и другие участники активно поливают грязью первую жену Георгия Жукова, якобы отравившую ему жизнь своей прилипчивой любовью и "телегами" на мужа в партийные органы с требованием вернуть его в лоно семьи и прекратить "аморалку".

Вся программа очень напоминает "разбор" персонального дела великого полководца. Меньше всего в этом "разборе" фактов и свидетельств его деятельности на благо Родины. О его неоценимом вкладе в нашу победу, о полководческом таланте сказано коротко и впроброс. А вот беспорядочные связи с женщинами, двоеженство и чуть ли не мародерство на территории побежденной Германии обсуждаются подробно и со смаком. Один из историков так и говорит: "Георгий Константинович изрядно прибарахлился в побежденной Германии" (как будто другие - нет!).

Между тем авторы утверждают: Сталин, люто завидовавший военной славе маршала, не решился его уничтожить. Ему нужно было запачкать Жукова, лишить его ореола героя и спасителя Отечества.

Авторам программы "Кремлевские дети" это, пожалуй, удалось лучше Сталина. Особенно если учесть, что ореол героя и спасителя Отечества сохранился лишь в памяти старшего поколения россиян. Для молодых же что Жуков, что Александр Невский - один черт. Историческое беспамятство - и без того бич нашего времени. Благодаря ТВ молодежь узнает о героях былых времен всё, кроме одного: почему они были героями, что геройского совершили. О доблестях, о подвигах, о славе мы мало что узнаем из этих программ.

С другой стороны, все, что приписывается (и возможно - не без основания) легендарному маршалу, по нынешним временам, пожалуй, даже доблесть. Сегодня многие звезды, не скрываясь, живут на несколько семей, меняют женщин, как перчатки, и в лучшем случае не отказываются от многочисленных детей. Жуков, если верить телевизионщикам, всех своих женщин поддерживал, всех детей признавал и любил, так что ничего порочащего его имя здесь вроде как и нет. Может, и действительно нет. Фигуру такого масштаба так просто не опорочить. "Материал" сопротивляется. И все же. Все же.

Все дело в интонации, которая пронизывает программу. Иногда за кадром звучит диалог невидимых кумушек, перемывающих отвратительными голосами кости маршала: "А ты слыхала, что после смерти его молодой жены теща зятя под венец вести собралась? - Да ты че? Не может такого быть. Она ж его старше..." Свой приговор Жукову выносит суровая вдова маршала Катукова: "Считаю поведение маршала Жукова недостойным! Это какая-то трусость! Он же мучил женщин".

Авторы считают возможным судить и дочерей Жукова, якобы использующих недостойные методы в борьбе за наследство отца. Меж тем, повторю, три из них предпочли промолчать, тогда как четвертая ни в чем себе не отказывает, выдавая в эфир свои интерпретации личной жизни отца.

Смотришь программу и невольно ощущаешь себя ненужным свидетелем какой-то глубоко интимной истории, которой совсем не нужны лишние глаза и уши. Дети Жукова в своих проблемах и без нас разберутся, да и не звали они нас в свидетели.

ТВ с упорством, достойным лучшего применения, пишет свою версию жизни замечательных людей. Оно уверено, что зрителям сегодня важнее знать, каким маршал Жуков парнем был, а не каким героем. Тут не могу отказать себе в известной цитате из письма Пушкина Вяземскому: "Толпа жадно читает исповеди, записки и etc. Потому что в подлости своей радуется унижению высокого, слабостям могущего. При открытии всякой мерзости она в восхищении. Он мал, как мы, он мерзок, как мы! Врете, подлецы, он и мал, и мерзок - не так, как вы. Иначе!"

ТВ вроде как идет на поводу у толпы. В наших силах лишь одно: не потакать ТВ и не радоваться "слабостям могущего". Тем более что в истории он останется благодаря совсем иным подвигам.

 

Ирина Петровская

Известия, 18.01.08

 

Пороки ТВ

 

Считаю создание наблюдательного Общественного совета, призванного навести порядок на телевидении, делом крайне важным и полезным со всех точек зрения. С одной стороны, к нашему телевидению много претензий по политической линии: не представлены все политические силы, присутствующие в стране, в равной или хотя бы в пропорциональной их мощи степени на центральных телевизионных каналах. С другой стороны, очень много претензий культурологического плана: телевидение в значительной степени занимается развлечением публики, переходящим в некое опошление вкусов этой публики. И многое другое.

Так что в принципе это крайне полезно и конструктивно. Но дальше возникает вопрос о статусе этого Совета и его реальных полномочиях. Никаких документов на сей счет я не видел, и поэтому могу сказать только то, что если это будет орган, который в лучшем случае может собраться и выразить свое необязательное для исполнения и даже для принятия во внимание мнение, то это пустая структура. Если же в его решениях будет некая модальность, которая не позволит игнорировать мнение этого Совета, пусть это будет не юридическое мнение, обязательное к исполнению, а хотя бы просто сильная профессиональная идейная позиция, которую нельзя игнорировать, тогда это Совет полезный.

Судя по тому списку возможных членов совета, который вы мне прочитали, совершенно очевидно, что там присутствуют люди довольно сильно расходящихся идеологических представлений, представлений в сфере культуры, и вообще взгляда на то, чем должно быть телевидение, что оно должно пропагандировать, рекламировать, о чем информировать, о чем наоборот не информировать, и что ни в коем случае не рекламировать. Само по себе это неплохо, люди должны быть с разными точками зрения, иначе этот орган бессмыслен. Но в этой ситуации крайне важна фигура того, кто будет возглавлять этот Совет, его объективность, беспристрастность, при том, что он сам будет отстаивать какие-то собственные принципиальные позиции. Из этого списка есть фигуры, безусловно, квалифицированные, интересные, мнение которых важно, но качествами беспристрастного модератора в силу большой внутренней идейной ангажированности не обладающие.

Но пока решения не приняты и пока не понятен статус этого Совета и то, решением кого он учрежден, все это интересно чисто теоретически, но практически можно возвращаться к обсуждению этой проблемы, когда такое решение будет принято.

 

Виталий Третьяков,

главный редактор журнала "Политический класс"

Кремль.орг, 22.01.08

 

Ватага круглого стола

 

Посмотрел тут на днях в очередной раз “Короля Артура” и понял, насколько все-таки Голливуд извращает даже намек на историческую правду. Последние римские легионы ушли из Британии в 407 году, призвание саксов бриттским королем Вортигерном состоялось, если верить Англо-саксонской хронике, не ранее 449 года. В фильме уход римлян, вторжение саксов - одномоментные события. Ни слова про романо-бриттские королевства, ни слова про короля Вортигерна, ни слова, про тех же саксов, фризов, свевов, вандалов - федератов Рима, которые служили в римских фортах, в том числе, на стене Адриана. Горстка сарматов, несколько римских легионеров, партизанствующая в лесах (!) этакая прото-IRA из пиктов, хотя исторические пикты и скотты делали набеги на бриттские земли с моря на куругах , а не сидели в бриттских лесах.

Наконец, сам Артур и историческая 2-я битва при Бадонском холме (Badon Hill), после которой англо-саксонская экспансия была остановлена на несколько десятилетий, выглядит явно притянутой за уши. Она состоялась в 517 году (1-ю битву при Бадоне в 493-м году бриттское войско также выиграло под командованием Теодорика и Марселла).То есть, даже если Артур участвовал в первой битве, он никак не мог встречаться с епископом Германом Автиосодорским, который боролся с пелагианской ересью за несколько лет до исторического призвания англо-саксов Вортигерном помочь справиться с пиктами, то есть, не ранее 430-х и не позже конца 440-х годов. Из св. Германа, кстати, фабрика грез сотворила не святого древней церкви, а злобного паписта из более поздних эпох, терроризирующего окружающее пространство. Разумеется, пелагианская ересь показана этакой квинтэссенцией добра и истинного христианства, борющегося со злым и коварным Римом.

Естественно, сам Артур - добрый пелагианин, король-объединитель пиктов (!) и предводитель ватаги сарматов, бережно выполняющего основной идеологический заказ Голливуда - показать очередной китч не просто как альтернативную историю известных событий, а как заново переписанную историю. А эта история подогнана под современные реалии, где торжество неоязычества, реанимация ересей всех видов и низложение всего, что связано с истинным христианством и его историческими корнями, является закономерностью.

 

22. 01.08

 

В одном тазу с большим репертуаром

 

Кончились новогодние каникулы, можно отвлечься от развлекательных передач и вновь заняться повышением своего культурного уровня.

Опомнившись от исполнения в новогоднюю ночь на Первом канале «Гоп-стоп, мы подошли из-за угла», зритель переключается на канал «Культура», чтобы посмотреть празднование юбилея детского писателя Э. Успенского. «Навек пославши в баню песни Красной Пресни, интеллигенция поёт блатные песни, – спел один участник капустника, – и если скажет нам судьба: «Пора по нарам!», мы все придём туда с большим репертуаром».

А вообще надо иметь чистую совесть, тогда никаких проблем не будет. «Нормальным людям, хорошим людям, которые не нападают на детскую литературу (нормальную, хорошую), не мешают жить нормальным, хорошим детским писателям, им беспокоиться не надо. А вот тем, кто мешает детской литературе, да и тем, кто просто хам, нехороший человек, редиска, вот этим людям хорошо бы знать, что Эдуард Николаевич – потрясающий враг и я никому не советую с ним враждовать», – предупредил друг Э. Успенского Г. Остер. В той же передаче сотрудник Музея К.И. Чуковского рассказал об остроумном ответе Успенского на «советскую» идею создать в Переделкине общий писательский музей, дескать, братскими бывают только могилы. «Они так рассуждали: ну что люди бегут к Чуковскому и к Пастернаку – ведь есть много других чудесных писателей: Павленко, Серафимович, Вишневский, Беспалов, ну мы их все знаем, да…» И музейный работник разразился неожиданным хихиканьем.

К счастью, не всем интерес к кому-то, кроме Пастернака, кажется настолько смешным. Так, 16 января к юбилею П.Ф. Нилина на канале «Культура» показали картину «Жестокость» и фильм Татьяны Земсковой о писателе «А вас, гражданин, не спрашивают!..». Но очень часто бывает, что такие даты, как столетний юбилей Нилина или 80-летний юбилей Петра Проскурина (22 января), на ТВ не особенно жалуют, в лучшем случае ограничившись сюжетом в новостях. Интересно, повторит ли, например, какой-нибудь телеканал картину по роману П.Л. Проскурина «Судьба»?

Хотя не все повторы одинаково полезны. Разочарованием оказалась, например, программа о русском журналисте Власе Дорошевиче из цикла «Плоды просвещения». Ведущий выкрикивал невразумительные отрывки то ли из Дорошевича, то ли о Дорошевиче вперемежку с призывами разносчиков. Увлёкшись созданием атмосферы дореволюционной Москвы с помощью антиквариата и почему-то картин Пиросмани, авторы передачи забыли упомянуть о многом из того, чем известен Дорошевич, хотя и сейчас журналистам было бы полезно перечитать его репортаж о выступлении Шаляпина в «Ла Скала».

Ток-шоу «Апокриф» было озаглавлено «Несчастья добродетели». В этом интересном разговоре приняли участие писатели самых разных направлений – Александр Бушков, Елена Нестерина, Юрий Поляков, Дина Рубина. По мнению Д. Рубиной, идеальной книгой о «несчастьях добродетели» является «Дон Кихот», «потому что там есть необыкновенная взрывная сила обаяния главного героя... И вот этот медный таз, который у него на голове, – это великая вещь. Я думаю, вся добродетель мира накрывается этим медным тазом».

Ведущий В. Ерофеев поинтересовался: «Почему писатель по сути своей не должен быть добродетельным человеком, чтобы быть хорошим писателем?» «Писатель жаден, писатель алчен, писатель неприличен в своем интересе к людям, – ответила Д. Рубина. – И на самом деле это, конечно, самый безнравственный человек, потому что очень часто, используя человека в самых высоких, как говорится, целях, то есть забрав из него квинтэссенцию самого его интересного нутра, он его просто бросает». В изображении Д. Рубиной писатель напоминает известного персонажа «Приключений Незнайки», который записывал разговоры друзей на машинку-«бормотограф», чтобы в книге было всё как в жизни, оставив Шпунтика недоумевать: «А я где-то читал, что писателю нужен какой-то вымысел, замысел…» Литература, считает кинокритик А. Долин, «должна создавать положительного, нравственного читателя. Герои все могут быть отрицательными. Читатель должен прочесть и стать лучше». По словам Ю. Полякова, «во многом энергией творчества служат усилия душевные, нравственные для преодоления внутреннего зла, работы над собой… Одна из составляющих частей таланта – умение рассказать о своей борьбе с внутренним пороком, потому что борются-то почти все, потому что нравственный закон внутри нас – он есть, он никуда не девается, но рассказать об этом умеют немногие».

О нравственном законе говорила и Д. Рубина: по её определению, добродетель – «нравственное здоровье, то есть некий компас внутри человека… Наилучший роман о несчастье добродетели – это «Анна Каренина». Ведь эта женщина могла спокойно изменять мужу, как изменяли 80 процентов женщин высшего света, но именно потому, что у неё отлично работал вот этот компас, она не смогла вынести своё двойственное положение». Правда, не совсем понятно, откуда взялось такое смелое обобщение – 80 процентов? И какой нравственный компас или какой «бормотограф» подсказал всезнающей писательнице, что четыре из пяти женщин должны изменять мужу? Неужели есть для XIX века такая пикантная статистика? В то время неверность и внеплановая беременность существенно вредили репутации (а порой и здоровью), как это случилось с самой Анной Карениной...

 

Нина ЧЕХОНАДСКАЯ

 

Ожидание «Конца света»

 

Оказывается, во всём виноваты злые редакторы и таинственные фокус-группы

В ситуации, близкой к отчаянию, Владимир Георгиевич Есинов пошёл на крайние меры. Для начала выпустил ограниченным «коллекционным» тиражом (с грифом «Не для продажи») своё многострадальное произведение на DVD, уснастив обложку пластикового бокса слоганом следующего содержания: «Телеканал «Россия» против фильма о любви и рождаемости». Визуальным усилением дерзкой фразы служат и фрагмент красноречивого кадра – Олеся Судзиловская с новорождённым младенцем на руках, – словно бы взятый в снайперский прицел, и само название ленты, кричащее кроваво-красными буквами на общем траурном фоне.

Но этим шагом продюсер «Конца света» Владимир Есинов отнюдь не ограничился. 26 ноября минувшего года (согласно входящему номеру, обозначенному на копии документа, имеющемуся – как выражаются в подобных случаях – в распоряжении редакции) в секретариат аппарата правительства РФ поступило письмо, направленное гражданином Есиновым В.Г. лично первому заместителю председателя правительства, а также второму лицу в президентском Совете по реализации приоритетных национальных проектов и демографической политике Медведеву Д.А.

Послание, снабжённое специальным заголовком – «Трясина для нацпроектов, или Как семейные ценности увязли в формате общенационального телеканала», – занимает шесть страниц весьма убористо набранного текста (не считая пяти страниц приложений). Всякий, хоть сколько-нибудь искушённый в правилах хорошего бюрократического тона человек ни на минуту не усомнится: ждать ответной реакции на подобный эпистолярий – есть по меньшей мере наивное прекраснодушие. Невзирая на цитаты из Дондурея, Радищева и «Концепции национальной безопасности Российской Федерации» и пафосность стиля, несмотря на использование подчёркивающих серьёзность проделанной над документом работы примечаний-сносок и выразительную игру шрифтов.

Владимир Георгиевич, впрочем, надежды не теряет. Он продолжает верить, что уж в высочайше-то объявленный Год семьи его картина – цитируем: «по-настоящему семейное кино, <…> которую можно и нужно смотреть всей семьёй, несущая позитивный заряд и колоссальный по действенности посыл: рожать! Рожать и воспитывать!» (здесь и далее все выделения даны в соответствии с текстом документа. – А.В.), всё же будет показана по телевидению. Причём по общегосударственному каналу, что, как это, надеюсь, явствует из вышеприведённого пассажа, для продюсера отнюдь не пустая прихоть или позыв тщеславия, но искреннее желание способствовать продвижению нацпроекта, заявить о своей гражданской позиции, если угодно, хоть в малой степени улучшить мир.

Но сделать всё это – кто бы сомневался! – не так-то просто. Даже имея на руках полностью готовый к эфиру фильм, собравший минувшей осенью шесть призов на различных фестивалях в России и Болгарии (ксерокопии дипломов воспроизводятся в приложении). В том же самом письме в подробностях описаны все этапы злоключений «Конца света» на продолжающемся вот уже больше года и пока нисколько не обещающим близость счастливого исхода многотрудном «пути к зрителю». На «России» – в данном случае уже телеканале – Есинову дали от ворот поворот скоро и решительно, мотивировав отказ, как вы думаете, какой фразой?.. Ну, конечно же, сакраментальным «Это не наш формат» (хоть бы уж какой эквивалент подобрали, честное слово, а то ведь обрело выражение абсолютно издевательски-пародийный оттенок). Несколько опешивший, по его собственным словам, продюсер высказывает готовность что-то переделать – доснять, перемонтировать в целях приближения к величественно сияющим вершинам «нашего» формата. Его даже не удостаивают ответом. Он вопрошает: «А какой формат у канала «Россия»? Какие фильмы надо производить, чтобы соответствовать этому формату?» Реакция аналогична.

Неугомонный Владимир Георгиевич идёт «по инстанциям». Он пишет директору канала г-ну А.А. Златопольскому – письмо, по сообщению секретаря, списывают, как незначительное. Пишет генеральному директору ВГТРК г-ну О.Б. Добродееву – из приёмной его извещают, что Олег Борисович «с письмом ознакомился и оно сдано в архив». Пустившись во все тяжкие, продюсер принимается за почти совсем уж безнадёжное дело – пытается дозвониться до самого (!) начальника отдела закупок телеканала «Россия» А. Кушаева, и это Важное Лицо доверительно сообщает, что ему лично увиденное как раз таки «очень нравится», но – внимание! приготовьтесь – «это не наш формат и фильм каналу не подходит».

– Но что же это за всемогущий формат такой?! – едва ли не заходится в крике собеседник на другом конце провода (у меня, разумеется, нет магнитофонной записи этой показательнейшей беседы, но, кажется, могу слышать её практически въяве). – Против которого один из главных канальных начальников выглядит сущим малым дитём, робким и бессильным? Кто или что в конце концов скрывается за словом-монстром?

– Наши редакторы и фокус-группы, – следует в ответ спокойное, подчёркнуто корректное разъяснение.

– Персонифицируйте! Назовите хотя бы социально-возрастные характеристики! – буквально молит продюсер.

Начальник отдела закупок почитает за лучшее решительно оборвать этот утерявший какой бы то ни было смысл разговор.

…Неугомонный Владимир Георгиевич пишет письмо Медведеву (который, необходимо заметить, на тот момент ещё не был утверждён в качестве официального преемника). А спустя ещё какое-то время отправляется в редакцию «Литгазеты».

Должен признаться со всей откровенностью – выслушав горестную исповедь продюсера Есинова и преисполнившись самого искреннего сочувствия к невесёлой судьбе его четырёхсерийного детища, я не то чтобы боялся, но не горел особым желанием приступать к просмотру вручённых мне дисков. Нацпроекты, конечно, нацпроектами, но слишком уж не вдохновляла перспектива увидеть нечто, может быть, не ужасное, но уныло укладывающееся в русло нашего сегодняшнего телевизионного кино, снимаемого преимущественно под лозунгом «Ни уму, ни сердцу». Да и предварительно полученная исходная информация несколько настораживала: «реальные события», случившиеся 25 мая 2005 года – день, когда столица осталась без электричества, в качестве завязки и торжество идей величия материнства и детства в идеологическом «посыле»… Всё это порядком настораживало. Предстоит увидеть скороспелый агитфильм, драпированный в одежды лёгкой пикантности? И чего ради тогда – возникнет резонный вопрос – было весь этот сыр-бор городить? Что говорить ждущему от тебя каких-то вполне конкретных шагов человеку?

– И ни одного убийства! Ни одного отрицательного персонажа! – всё более усиливал мой скептицизм Есинов. Ну-ну…

Счастлив заявить во всеуслышание: фильм у ТО «Кинопрограмма XXI век» вышел не просто хорошим, а очень хорошим. А если не возноситься до «гамбургского счёта», а принять мерилом ценности сегодняшний среднесериальный, так сказать, уровень, то «Конец света» вообще представляется сущим шедевром. Он понравился мне, смею надеяться, не менее, чем начальнику отдела закупок «России».

А. Кушеву, и никакие фокус-группы при этом не отравляли впечатления от просмотра. Более того, картину с удовольствием смотрели и все прочие члены моей семьи. За исключением разве что малолетних детей, для которых тема размораживающихся вследствие техногенной катастрофы эмбрионов всё же, мы посчитали, пока что чуть-чуть преждевременна. И единственное, в чём я могу не согласиться с продюсером Есиновым – так это с идеей «всеохватности» потенциальной аудитории картины. Остальное сказанное и написанное им оказалось сущей правдой.

Сценарист Татьяна Мирошник и режиссёр Дмитрий Дьяченко действительно создали разом проникновенное, трепетное, остроумное и тонкое произведение искусства (последнее слово требуется подчеркнуть). Не новый, безусловно, но качественно, по максимуму отработанный «модный европейский» ход множественности параллельных сюжетов, скрещивающихся и переплетающихся в узловых моментах прихотливо выстроенной фабулы – некогда выдвинутая Хармсом глубокая идея о том, как «едут они все и не догадываются, какая между ними связь», как выясняется, живёт и побеждает и способна быть наполнена не просто современным, но могуче позитивным содержанием. «Одушевлённое», с выдумкой и эмоцией, существование камеры оператора Павла Трубникова. Неизменно стильная (скорее, в изначальном смысле слова) «картинка», лавры за которую последний должен по праву разделить с художником-постановщиком Александром Ковалёвым. Грамотная музыкальная партитура Алексея Шелыгина, с наличием как минимум одной оправданно завязающей в мозгу мелодии…

И совершенно ошеломляющая по нашему времени галерея актёрских творений. «Ленкомовец» Сергей Фролов в роли честного милиционера, который должен всем вокруг, поскольку все деньги спускает на коллекцию солдатиков, но недотёпистость которого окажется в итоге обманчивой. Владислав Ветров из «Современника» – нейрохирург, мачо и интеллектуал, мужчина в последнем расцвете сил, излишне резкий, но органический поборник высшей справедливости, за которым, несмотря на склонность к самокопанию, любая женщина радостно ощутит себя как за каменной стеной. Да, буквально все участники этой многонаселённой истории принуждают воспринимать себя в качестве сложных полнокровных образов, а отнюдь не заполонившими телеэкраны ходячими «функциями». Включая тех, кто появляется всего на несколько минут – художник-инвалид Александра Шевченкова или гаишник Олега Каменщикова, – но прочно западает в благодарную память. И, наконец, главное – не умаляя достоинств всех прочих исполнителей – актёрское достижение «Конца света»: красавица Олеся Судзиловская со своей феерической, по-актёрски выверенной до миллиметра «блондинкой из анекдота», внезапно не без удивления обнаруживающей в себе человека (во всех смыслах понятия).

Очень трудно поверить в то, что у канала «Россия», чей эфир буквально переполнен продукцией, мягко скажем, невеликих художественных достоинств, не найдётся в громадной сетке вещания всего лишь 208 минут для фильма – ни минуты не сомневаюсь, – обречённого на зрительский успех, причём успех «правильного» рода, апеллирующий не к тёмным инстинктам, как значительная часть ТВ-продукции, а к вечным ценностям. К добру и свету в душе, что бы там ни утверждали члены фокус-групп с засекреченными данными относительно их рода занятий, возраста, пола.

Спрашивается, а зачем вообще нужны подобные «заградотряды» на госканале? Для поддержания рейтингов программ? А для чего государственному ТВ участвовать в изматывающих рейтинговых скачках? Надо полагать, для того, чтобы проповедующиеся в идеале им с экрана общегражданские социальные и нравственные «установки» могли быть восприняты как можно большим числом сограждан. Но этих самых установок как раз и страшатся больше всего вышеупомянутые фокус-группы, с испугом прозревая за ними потенциальное падение этого самого рейтингового божества.

Бред прочно замкнутого круга. Или что-то ещё?.. В неоднократно уже цитированном письме на имя Д. Медведева говорится, в частности, и о настойчиво поступающих к продюсеру предложениях «от фирм-посредников отдать фильм им для последующего размещения на центральных телеканалах «всего за 30–50% от стоимости размещения». Надо полагать, у этих серьёзных людей нет сомнений в благополучном прохождении суровой редакторской и прочих существующих преград. Продюсер Есинов на это пойти никак не может. И не только потому, что, произведя свой фильм по заказу правительства Москвы, обязан в итоге перечислить правообладателю 90 процентов вырученных от продажи его каналу средств. Но и поскольку является всё ж таки предпринимателем, бизнесменом. Пускай и озабоченного кроме зарабатывания денег ещё и чисто донкихотским устремлением не допустить наступления локального конца света в одном отдельно взятом телевизионном пространстве.

 

Александр А. ВИСЛОВ

 

P.S. Одним из продюсеров кинокартины «Смокинг по-рязански» – вы его не видели? тогда, считайте вам крупно повезло, – прошедшей на прошлой неделе в прайм-тайм праздничного дня на телеканале «Россия», значится начальник отдела закупок означенного канала А. Кушаев. Иногда, оказывается, с фокус-группой у него таки может сложиться гармоничный консенсус.

P.P.S. По прошествии всего лишь немногим более года после завершения съёмок сценарист Татьяна Мирошник благополучно родила двойню – точь-в-точь как одна из героинь её фильма. Владимир Есинов утверждает, что подобные же ситуации происходили ещё с некоторыми женщинами, посмотревшими «Конец света», но тут я ему, признаться, не очень верю.

 

ЛГ, 23.01.08

 

Ничего личного, но молчать не могу!

 

Ничто не предвещало скандала. Телеведущая Татьяна Малкина записывала очередной выпуск ток-шоу «Ничего личного». В студию поспорить на тему «Может ли искусство портить нравы?» были приглашены писатель, доктор филологических наук Алексей Варламов, заведующий кафедрой журналистики МГИМО, главный редактор журнала «Фома» Владимир Легойда и автор этих строк. Мы отстаивали позицию: да, может, и ещё как! Нашими оппонентами были художник Дмитрий Цветков, главный редактор журнала «Арт Хроника» Николай Молок и Даниил Дондурей. Остаётся только гадать, почему в эту компанию попал главный редактор журнала «Искусство кино», по роду деятельности отлично знающий, как убедительно синематограф повлиял и влияет на нравственность. Впрочем, Даниил Борисович по своему обыкновению рассматривал предмет дискуссии с таких теоретических высот, откуда предмет почти уже и не виден. Экспертом выступила заведующая отделом современной живописи Государственной Третьяковской галереи Наталья Александрова.

Поначалу всё шло штатно. Собранные в студии зрители нажатием кнопок определили своё отношение к теме. И как почти всегда бывает в передаче «Ничего личного», экран продемонстрировал явное преобладание традиционного подхода к вопросу: на нашей стороне оказалось более 60 процентов человечков. Тем, кто запамятовал, напомню: в этой передаче общественное мнение изображается с помощью крошечных фигурок, перебегающих из одной половины экрана на другую.

Татьяна Малкина уверенно вела дискуссию. В своё время «Литературная газета» на заре этого проекта ТВ Центра довольно строго покритиковала Малкину за неумелость. С тех пор она, должен признаться, сильно набрала в профессиональном смысле, правда, сохранив и даже развив свою манеру решительно поддерживать одну из спорящих сторон. И почему-то всегда это те, кто стоит на нетрадиционных (в хорошем смысле) позициях. Правда, надо признать, после монтажа, в эфире эта односторонняя активность ведущей не так заметна, как во время записи. В нашем случае Татьяна Малкина сразу встала в строй тех, кто хочет безбрежно самовыражаться, получая при этом гарантированную материальную поддержку государства, ничего не желает знать об ответственности художника перед обществом, но почему-то на всякий случай сохраняет за собой право бороться, например, против религии. Я таких называю «самовыраженцами». Ничего личного – просто диагноз. Впрочем, стоит ли корить Татьяну Малкину за это её «влеченье, род недуга», если тон задаёт сам президент телеакадемии Владимир Познер, овевающий ласковым эфиром либеральных единомышленников и буквально темнеющий челом, заслышав нечто государственно-патриотическое.

Судя по реакции зала, аплодисментам, наша «охранительная» точка зрения, которую в целом поддержала и эксперт Наталья Александрова, пользовалась симпатией аудитории, хотя, должен сознаться, и у «самовыраженцев» сторонников тоже хватало. Ведь аудитория в таких «трёп-шоу» формируется по принципу «кто кого приведёт» и, конечно, не является корректной выборкой. Я, например, никого не привёл, Варламов и Легойда – тоже. Кстати, в передачах, где подведение итогов осуществляется по интерактивному принципу, ситуация иная, в большей мере отражающая реальные умонастроения людей. К примеру, у Владимира Соловьёва в проекте «К барьеру!», идущем в прямом эфире только на Дальний Восток, а далее транслирующемся по часовым поясам в записи, иногда в разных регионах побеждают разные дуэлянты. Например, недавно в Москве победил Виктор Ерофеев, а в Сибири – Никита Михалков. Есть о чём задуматься государственным мужам, пекущимся о целостности «единой и неделимой».

Первые сомнения в корректности происходящего у меня появились, когда провели промежуточное голосование. Мы со своей озабоченностью нравственной миссией искусства всё ещё лидировали, но значительная часть наших человечков перебежала к «самовыраженцам». Возникло даже некоторое ощущение дежавю. Год назад я был уже в передаче «Ничего личного». Спорили о том, можно ли перелицовывать классику, например в театральных постановках, и менять, допустим, в опере сексуальную ориентацию Онегина и Ленского. Как догадался читатель, я был против этого категорически. Тогда всё шло так же: мы с Анастасией Волочковой и замечательным переводчиком Григорием Кружковым настаивали на том, что классику интерпретировать надо очень деликатно. И зал нас тоже поддерживал. А в результате мы проиграли. Правда, в тот раз против нас сильно выступили художник Павел Каплевич да и ведущая... Но об этом я уже говорил. В общем, в тот раз я самокритично решил, что наша сторона просто оказалась недостаточно убедительной. Потом, время от времени натыкаясь на передачу «Ничего личного» в эфире, я стал замечать, что почти всегда она протекает по одному сценарию: традиционная точка зрения торжествует вначале, а потом, несмотря на усилия «заботников», в конце концов оказывается посрамлена «неформалами». Зрителю, как правило, придерживающемуся традиционных взглядов, остаётся чесать затылок и подозревать, что у него там, между лобной и затылочной костями, не всё в порядке...

Надо ли объяснять, что и на этот раз последнее, решающее электронное голосование показало дальнейшее бегство человечков с нашей половины экрана – и мы проиграли: у нас 47%, у них – 53%. Татьяна Малкина, как и год назад, начала (явно не экспромтом) произносить заключительный свой монолог о чуде посрамления «традиционалистов», произошедшем под ударами неопровержимых аргументов «самовыраженцев». Варламов и Легойда, видимо, впервые попавшие в такой переплёт, смотрели на меня глазами обманутых вкладчиков. Некоторое недоумённое смятение наблюдалось и в рядах зрителей. Тогда я решился.

«А ну-ка поднимите руки те, кто голосовал за нас!» – призвал я. Таковых оказалось много. Тут уж я вспомнил свой незабываемый опыт комсорга московских писателей и потребовал, отметая растерянные протесты нашей милой ведущей, провести открытое голосование. Считать поручили эксперту Наталье Александровой. И что вы думаете? Да, да, при открытом голосовании победили мы: 23 руки – за нас, 21 – против. Кто-то из зала сообщил, что у него не работает кнопка на пульте. Николай Молок возмутился, мол, горлом берут поборники нравственности в искусстве! А чем же ещё, если хулители нравственности берут электроникой? В уголочке возле компьютера засуетились члены телебригады – и человечки, как ненормальные, забегали на экране туда-сюда. Наконец высветился новый результат: за нас – 49 процентов, против – 51. Наверное, просто не успели перепрограммировать систему... А может, и вправду виртуальная реальность совсем оторвалась от действительности и живёт уже по своим законам? Не знаю.

Итак, победив в открытом голосовании, мы снова проиграли при электронном подведении итогов. Татьяна Малкина, позабыв о чудесном посрамлении традиционалистов, великодушно предложила боевую ничью. Мы переглянулись и нехотя согласились. Ну, во-первых, не отказывать же даме! А во-вторых, это когда президента выбирают, должен быть один-единственный победитель, а в нашем случае возможен и этот... как его... консенсус. Ситуация в самом деле патовая: поднятые руки – за нас, а компьютер – за них.

Но знаете, о чём я подумал в этот момент? Я подумал: жаль, президентов нельзя выбирать открытым голосованием. А то бы и народу поспокойнее, и главе государства полегитимнее...

 

Юрий ПОЛЯКОВ

 

P.S. Эту передачу телезритель увидит месяца через полтора. Интересно, что там останется после монтажа?

 

ЛГ, 23.01.08

 

Укрощение эфира

 

Новый Закон о рекламе приближает отечественное телевидение к европейским стандартам, однако может усилить инфляцию в стране

Российские телезрители не нарадуются: сюжеты любимых сериалов теперь не так часто прерываются надоевшей рекламой. С 1 января вступила в силу вторая часть нового Закона о рекламе, принятого в 2006 году. Согласно закону, с начала этого года объем рекламы на федеральном телевидении снизился с 12 до 9 минут в час. Общий объем рекламного эфирного времени уменьшился на 15%. При этом более всего сократилось количество рекламы в прайм-тайм, с 20 до 22 часов, — на целых 80%. Сегодня объем рекламного эфирного времени в России полностью соответствует европейским нормам.

Все это воодушевляет российских зрителей, давно сетовавших, что рекламы на отечественном телевидении значительно больше, чем на телевидении других стран. Однако столь резкое сокращение рекламы имеет далеко идущие последствия для российского бизнеса — как для самих телеканалов, так и для потребительских компаний, которые составляют основной костяк рекламодателей на ТВ.

Прежде всего, сокращение рекламного эфирного времени приведет к раскручиванию медиаинфляции в 2008 году. Рекламный рынок в последние годы прирастал на 20% в год, этому способствовало в первую очередь бурное развитие потребительского рынка в стране. Самый дорогой и наиболее эффективный рекламный носитель в России — это телевидение. По данным крупнейшего продавца телерекламы, группы компаний «Видео Интернешнл», ТВ занимает свыше 50% медийного рынка в России в стоимостном выражении. И доля эта увеличивается: ежегодно рынок телерекламы растет на 25–30%.

Высокий спрос на телерекламу и ограничение времени на нее не могли не спровоцировать медиаинфляцию. Начало ей было положено в июле 2006 года, когда вступила в силу первая часть нового Закона о рекламе, сократившая рекламное время с 15 до 12 минут в час. Сегодня, с очередным уменьшением эфирного времени, расценки на рекламу подпрыгнули, по данным «Видео Интернешнл», в среднем на 55–60% — беспрецедентный случай в практике отечественного телевидения.

Борьба гигантов

Медиаинфляция уже повлекла за собой пересмотр коммерческих отношений между телеканалами и рекламодателями. С начала 2008 года глобальная корпорация ProcterGamble не выпустила ни одного рекламного ролика на Первом канале: она оказалась недовольна новыми расценками телеканала, которые превысили привычные цены, как гласит официальный пресс-релиз компании, «на десятки процентов».

Этот случай показателен, поскольку каждая из сторон — безусловный рыночный лидер. Первый канал — наиболее популярный в России: по данным TNS Gallup Media, доля общей аудитории канала сегодня составляет более 21% и существенно опережает доли других телеканалов (см. график). ProcterGamble — крупнейший рекламодатель на телевидении, который тратит на телерекламу десятки миллионов долларов. Оборот компании — 76 млрд долларов, она производит товары для дома, для здоровья, косметические продукты под брендами Ariel, Tide, Pampers, Always, Pantene, Wella, Gillette, Olay, Oral-B и др., которые продаются в 80 странах мира.

Позицию Первого канала можно понять. В последние годы россияне стали меньше смотреть телевизор, и конкуренция между национальными телеканалами усилилась. Сокращение эфирного рекламного времени добавило масла в огонь. В прошлом году все телеканалы ринулись улучшать свой контент, запускать новые проекты, и «Первый» поработал особенно основательно. Такие новые шоу, как «Ледниковый период», «Две звезды», «Минута славы», а также премьеры сериалов — «Диверсант», «Громовы» — получили максимально высокие телерейтинги. В итоге в 2007 году Первый канал значительно увеличил число своих телезрителей. «Несколько лет назад нашу основную телеаудиторию составляли зрители в возрасте свыше 45 лет. В минувшем году мы смогли привлечь к телесмотрению самую перспективную аудиторию, от 18 до 35 лет, — “молодых, богатых и наглых”«, — рассказывает Петр Шепин, коммерческий директор Первого канала. В результате, по данным TNS Gallup Media, со второй половины 2007 года «Первый» обогнал по доле аудитории ближайшего конкурента — канал «Россия» — на 5–6 процентных пунктов. Понятно, что сегодня «Первому» нужно отбить инвестиции в программный продукт, да еще в условиях сокращения рекламного времени. «Производители контента повышают цены под медиаинфляцию, рост цен на контент даже опережает ее темпы», — рассказывает про издержки г-н Шепин.

Со своей стороны, ProcterGamble, будучи крупнейшим рекламодателем во всем мире, считает, что вправе настаивать на преференциях. Нет сомнений, что стороны договорятся — слишком они нужны друг другу. «На сегодняшний день нет никаких оснований рассматривать наш переговорный процесс как ссору с далеко идущими последствиями. Пока нет предпосылок для долгосрочного прекращения телерекламы на Первом канале», — сказали «Эксперту» в ProcterGamble.

Однако разногласия между телевизионщиками и рекламодателями могут еще проявиться. «Реакция бизнеса будет — правила игры на рекламном рынке меняются, расценки выросли на всех телеканалах», — уверяет Денис Гуринович, директор по корпоративным отношениям компании Unilever.

Фактор инфляции

Сегодня быстрее всего отреагировали на медиаинфляцию глобальные игроки. Во многом потому, что они составляют ядро рекламодателей и привыкли к льготным расценкам на телевидении. «Это сложилось исторически, после дефолта глобальные компании сыграли ключевую роль в становлении отечественного рынка телерекламы», — поясняет Антон Чаркин, директор по внешним связям «Видео Интернешнл». Однако транснациональные компании достаточно легко переварят повышение расценок на телерекламу — в силу своих больших финансовых ресурсов. Да и сами телеканалы не скрывают, что по-прежнему нуждаются в них как в крупнейших рекламодателях. «Крупным клиентам, подобным Procter & Gamble, Unilever, Mars, Coca-Cola, мы всегда будем предлагать лучшие условия», — подчеркивает Петр Шепин.

Медиаинфляция прежде всего скажется на компаниях, рекламные бюджеты которых гораздо скромнее. Это российский бизнес, только-только наладивший индустриальное производство и подошедший к маркетинговому этапу развития — созданию нематериальных ценностей, брендов и потому остро нуждающийся в таком эффективном рекламном инструменте, как телевидение.

Пока реклама — самое слабое место в бизнес-технологиях отечественных компаний. «Больше всего ограничивает наше развитие удорожание телерекламы», — говорил «Эксперту» еще в прошлом году Алексей Нечаев, президент компании «Фаберлик». Ему вторит Владислав Грановский, генеральный директор компании VassaCo: «Молодым отечественным производителям реклама на телевидении практически недоступна». Очевидно, что новый Закон о рекламе приведет к изменению структуры рекламодателей на ТВ — в пользу иностранных игроков. Сейчас соотношение российских и иностранных компаний на рынке телерекламы в среднем составляет 40 на 60.

Пожалуй, самое негативное последствие нового Закона о рекламе — возможное усиление инфляции в стране. Принимая закон, чиновникам следовало бы просчитать, как он повлияет на себестоимость бизнеса. Вот что говорит об этом Давид Якобашвили, председатель совета директоров компании «Вимм-Билль-Данн»: «Если выпускается новый закон, положение, то это должно быть достаточно глубоко продумано. Несоизмеримо повышается цена на рекламное время, в разы, и это очень бьет по бюджетам компаний, по себестоимости продукции, в которой заложена величина рекламы. Никто же этого не просчитывает, никому дела нет. Затраты на рекламу составляют в структуре себестоимости пищевых компаний порядка 15 процентов, косметических — 25 процентов, а если речь идет о выводе нового бренда — до 50 процентов. В итоге, например, наша компания получила дополнительную инфляцию в 1,4 процента».

Между тем плюсы сокращения эфирного рекламного времени очевидны. Эта мера приведет к усилению конкуренции между телеканалами, заставляя их повышать качество программирования. А оно, и это не секрет, несмотря на многие удачные проекты, в целом оставляет желать лучшего. Кроме того, будет дан импульс развития другим медиа: прессе, радио, интернету, поскольку компании-рекламодатели начнут искать альтернативу дорожающей телерекламе. Вероятно, изменится и качество самой телерекламы — она станет более целевой и адресной. Благодаря новому закону наши временные ограничения рекламы и ее стоимость наконец-то соответствуют европейским стандартам, а по частоте прерывания даже превосходят их. И, судя по всему, динамика роста медиаинфляции в перспективе уже не будет столь активной.

Однако, принимая закон, более правильным было бы постепенно сокращать эфирное рекламное время, чтобы дать рынку привыкнуть к новым ценам. Неплохо было бы более тщательно изучить тот же зарубежный опыт. Например, в США, где нет законодательных ограничений на объем телерекламы, местные производители, даже крупные и известные, имеют господдержку в виде преференций на размещение рекламы, причем не только на телевидении.

 

Лилия Москаленко

Эксперт №3 2008


Реклама:
-