Е.М.Гвоздев

Предвыборное кишение

Зимой 1997 г. в Москве состоялись выборы в городскую думу. Впервые после 1993 года столица окунулась в пучину избирательных интриг, партийный сговоров, финансово-политических сделок. Есть даже жертвы - помощник одного из претендентов (который является к тому же сотрудником Государственной думы), обнаруженный зверски избитым. По слухам рукоприкладствовали вездесущие кавказцы, сопровождавшие мордобой недвусмысленными угрозами в адрес шефа потерпевшего. Впрочем это, скорее всего, не более чем экзотика. Гораздо интереснее стратегическое развертывание противостоящих сил, предпринятое накануне выборов.

Мэрская апологетика

Основным фаворитом предвыборных схваток являлась “партия Лужкова”. За восемь лет абсолютного, никем не контролируемого, никому не подведомственного правления столичным регионом “выдающийся мэр” создал необходимые условия для того, чтобы ни при каких обстоятельствах не утратить свой личный контроль над городской администрацией. Главные ресурсы Москвы находятся в его безраздельном распоряжении. Мэр - их фактический собственник: тут и городская казна, и внебюджетные фонды, и теневые ресурсы, накопленные за время всевластного правления... Речь идет о триллионах рублей, так или иначе состоящих в активе лужковского баланса. При необходимости они обязательно будут брошены в избирательную мясорубку, а московские выборы - лишь разминка, отработка технологий.

По сути дела здесь были задействованы все виды влияния на ситуацию - от откровенной покупки симпатий избирателя (к примеру, повышением пособий старикам или стипендий учащимся, разумеется, по решению “правительства Москвы”) до какого-нибудь эффектного зрелища, которое можно будет растиражировать в СМИ. Это первый ресурс московской бюрократии, питающий все остальные.

Второй ресурс - подконтрольные, без лести преданные средства информации. Отнюдь не случайно за счёт казны города создан мощный телеканал “ТВ-центр”, управляемый мэром, трестировано кабельное телевидение Москвы, поставленное в непосредственную финансовую и техническую зависимость от мэра, сформирован газетно-издательский пул (общемосковские, окружные и районные газеты и журналы, общий ежедневный тираж которых составляет не менее 6-7 млн. экз.), изо дня в день пропагандирующий светлый, исключительно положительный образ мэра и его окружения. Ждать от таких СМИ объективности и беспристрастности, и тем более критичности, конечно же, не приходится.

Третий ресурс - административная система Москвы: десятки тысяч сотрудников городских министерств, префектур и супрефектур, сотни тысяч служащих, чье личное благополучие зависит от того, останется Лужков мэром или нет. Все, что ни делается в городе самой администрацией или с ее санкции, имеет агитационно-пропагандистскую подкладку. Если событие может быть использовано для прославления мэра, вступает в действие аппарат пропаганды, и через ТВ, радио и газеты особым образом интерпретированная информация внедряется в сознание столичных жителей. При этом не имеет значения, соответствует она действительности или является чистым вымыслом - имидж (образ) отца города, вникающего в каждую городскую проблему, повторяясь из года в год сотни тысяч раз, вбит в обывательское сознание крепко-накрепко.

Четвертый ресурс - городская карательная система. Сотни тысяч служащих милиции, госавтоинспекции, спецслужб, секретная агентура, прокурорские и судебные инстанции ориентированы на то, чтобы обеспечивать личную власть Лужкова. Поскольку в сознании чиновничества нет и никогда не было уважения к праву и закону, служить им оно не может и не будет. Бюрократическая система, созданная Лужковым в Москве вопреки конституционным и законным нормам (увы, это так), обслуживает лишь саму себя, следовательно, в период выборов ей не остается ничего иного, как работать на Лужкова, ее единственного гаранта.

Однако все это меркнет по сравнению с пятым ресурсом - плебейским мировоззрением, исповедуемым значительным количеством городских жителей, которое пестуется, подогревается, воспроизводится “партией Лужкова”. Стиль городской жизни пропитан духом стяжательства, шальных, не заработанных, но украденных денег.

Москва давно уже не является городом материального и духовного производства. Её репутация научного, культурного, интеллектуального центра страны - свет далекой звезды, уже погасшей. Внешнее, сугубо фасадное, рекламно-витринное благополучие столицы - мистификация, скрывающая остановленные промышленные предприятия, не работающие НИИ, челночно-посредническую деятельность бывших ИТР, проституцию, сифилис, наркоманию, в которую вовлечены так или иначе сотни тысяч молодых москвичей, эпидемию повального взяточничества.

Давно не работающая во благо России, Москва коммерсует, спекулирует, барыжничает, словом - умственно вырождается и нравственно разлагается, заражая окружающих своим пошлым образом жизни. Но московскому обществу она пришлась по душе. Она его устраивает, следовательно, горожан удовлетворяет и власть, которая является ее символом. Вполне вероятно, что на изменение сознания москвичей повлияли завоз в Москву “лимиты”(вместе с потомками это не менее 3-4 млн. чел) и резкое сокращение в городе доли русского населения (не более 35-40 процентов).

Поэтому вовсе не случайны результаты тех голосований, которые в 1993 году создали Городскую думу, состоящую на все 100 процентов из членов “партии Лужкова”, независимо от того, к каким движениям приписаны ее члены. Нет основания удивляться результатам парламентских выборов по Москве, предоставившим в 1993 г. мандаты Нисневичу, Ковалеву, Осовцову, Гербер, а в 1995 таким как Борщев, Хакамада, Боровой, Бунич или Макаров.

Победа Лужкова в 1996 году - явление тоже закономерное. Было бы противоестественным, если бы на должность городского головы Москвы был избран, к примеру, университетский ректор, авторитетный общенациональный политик, выдающийся организатор науки. Город, в котором восторжествовал дух наживы, эгоизма, торгашества, а страсть к барышу вытеснила из сознания большинства естественные человеческие чувства, такой город мог избрать своим лидером только г-на Лужкова.

И так как после 1993, тем более 1996 года в настроении москвичей не произошло ровным счетом никаких существенных изменений, то выигрыш “партии Лужкова” на предстоящих выборах столичного “парламента” сомнений не вызывал. На ярмарке столичного политического тщеславия ему нет равных.

Другая сторона той же медали

Тем не менее не все так просто, как может показаться. Москва - отнюдь не остров, затерявшийся в водах великого океана. Она и лакомый кусок, на который имеются претенденты, и яблоко раздора, возбуждающее зависть и ненависть, и клубок внутренних противоречий, в которых объективно участвует не только Российская Федерация, но и заграница. Кому может прийти охота оспаривать у всесильного мэра и фаворита московских избирателей 35 мест Городской думы?

Поставим вопрос иначе - а имеет ли сам столичный мэр притязания на все эти места? Позволим себе усомниться в этом. Абсолютная власть всегда создает стимул к объединению тех, кто оказывается за ее бортом. Чтобы властвовать, надо уметь властью делиться. “Партии Лужкова” не обязательно претендовать на все места в Городской думе. Достаточно, если она будет владеть в ней лишь контрольным количеством голосов. А это - не более, даже менее 18 мест.

Значит, от 17 до 20 мест в Думе “партия Лужкова” может выбросить на торги политической биржи, предоставив своим формальным конкурентам возможность побороться за их приобретение. Одно это обстоятельство создает интригу, порождает иллюзию схватки, в действительности усиливая, вне зависимости от ее результата, позиции правящей городом “партии”. И волки сыты, и овцы - целы.

С другой стороны, хорошо известно, что безраздельное владение мэром (и стоящих на ним) столичными финансами, недвижимостью и производственным потенциалом породило его экспансию в другие сферы экономики и политики, вызвав непримиримую войну “партии Лужкова” с рядом российских финансово-бюрократических группировок, таких как “кланы” Черномырдина, Чубайса или Березовского (список не полон). Жирный кусок собственности является еще и гарантией участия во власти, потеря собственности приводит к утрате власти, ее приобретение власть обеспечивает. Одно благо умножает другое благо.

А раз так, то конкуренты “партии Лужкова” не могли не вступить на тропу войны, то есть они обязаны были реализовать свое присутствие в “московском парламенте”. Появившиеся в СМИ компроматы, негативная (по сути объективная) информация относительно секретов “московской кухни” не составляют сомнений в том, что война шла всерьез. И так как за столицей РФ давно закрепилась репутация самого коррумпированного и криминального города страны, и именно в Москве сосредоточены основные богатства, которыми располагает Россия, нет сомнений в том, что при желании закулисная, до поры до времени не преданная огласке жизнь г-на Лужкова и его “правительства” может перевернуть представления о них.

Речь идет конечно же не о так называемом общественном мнении. Москва давным-давно избавилась от такого неуместного предрассудка. Правдивая информация о почти что 10-летнем правлении “выдающегося хозяйственника” может повредить Лужкову в Кремле, в регионах страны и вне России. Ну не зря же Кремль так оберегал Тверскую 13 от любых ревизий и проверок. Значит, было и есть что скрывать.

Следовательно, на выборах в Городскую думу обязательно должны были появиться противники “партии мэра”. При этом вовсе не обязательно, чтобы гг. Чубайс, Гусинский, Черномырдин или Березовский в открытую демонстрировали свою заинтересованность. Они могли командировать для такой миссии людей со стороны. Возможно соответствующие силы возлагали надежды на г-на Гончара, создавшего, по-видимому не без участия “отца ваучера”, собственное “движение”, или г-на Подберёзкина, представляющего в столице НПСР. Но кто бы ни выдвигал себя в столичные парламентарии, призрачность их независимости очевидна, потому что за каждым из них стоит денежный мешок, а в мешке - не менее 100 тыс. долларов.

О демократии надо забыть

Положение вещей таково, что представительная власть Москвы не может состоять из действительно независимых, по настоящему самостоятельных, тем более высоконравственных политиков. Чтобы участвовать в выборах, претенденту надо было продаться как минимум трем видам капитала - денежному, политическому и информационному. Кандидата должны были поддержать банки, авторитетные именно в Москве партийные группировки и влиятельные СМИ. Для них он должен стать своим. И здесь надо иметь в виду следующее.

Московские банкиры третьей или второй “гильдии” (о первой пока умолчим), благополучие которых напрямую зависит от того, как к ним относится столичный мэр, будут выделять финансовые ресурсы лишь тем, на кого укажет руководящий перст. Судьба Тверьуниверсалбанка, руководство которого попыталось иметь собственное политическое суждение, еще долго не будет забыта.

Политические пристрастия московского электората, участвующего в голосованиях, давно известны. Они распределены между сторонниками Явлинского (ЯБЛ - 15 %), Гайдара (ДВР - 12), Черномырдина (НДР - 19%)и Зюганова (КПРФ - 15). Поскольку ни один из этих партийных лидеров не рискнул открыто противопоставить собственную политическую программу политике, проводимой мэром, состав кандидатом, список оказался согласованным, точнее говоря - одобренным хозяином дворца столичного генерал-губернатора.

Реальным влиянием на настроение москвичей обладают лишь останкинские каналы ТВ (РТР-ОРТ-ТВЦ-НТВ) и несколько “центральных” газет. Самодеятельная агитация через СМИ, листовки, предназначенные для почтовых ящиков, или стенды вдоль городских магистралей, непосредственное общение ни создать известность кандидату, ни изменить мнение о нем не в состоянии.

Те кандидаты, которых регулярно раскручивали по ТВ и в газетах (г-н Платонов, председатель предыдущей московской Думы, присутствовал на экранах чуть ли не ежедневно), за кого они напрямую рекомендовали голосовать, прошли в городские законодатели. Как показывает опыт выборов 1993 и 1995 годов, чтобы победить, достаточно иметь от 7 до 15 процентов консолидированных сторонников. Хаотичное мнение 85 процентов никого не интересует. Отнюдь не случайно на последних парламентских выборах национально ориентированная политика собрала в Москве лишь 28 процентов голосов при 49,9 в провинции.

Кому бы современный столичный избиратель ни отдал свой голос, Московская Дума оказалась составленной из представителей московской бюрократии и московских банков - наиболее организованных структур современного общества. Ни политические, ни производственные, ни научно-технические, ни военно-промышленные корпорации сегодня не обладают ни волей, ни ресурсами, ни лидерами, чтобы провести в Гордуму своих представителей.

Господство во власти аппаратно-партийной номенклатуры, ненадолго прерванное избирательной стихией улицы (1989-1993), сменилось новой номенклатурой, которую формирует чиновно-фанансовая олигархия. Москва в этом отношении показывает остальной России дурной пример для подражания.