С.В.Городников

На проходившем в апреле 1997 г. съезде Ассоциации российских коммерческих банков г-н Чубайс объявил банкирам волю правящего режима, намеренного решительно изменить характер кредитной направленности их деятельности. Он пообещал им падение доходности по коммерческим операциям и, наоборот, выгодность вложений денежных средств в отечественную промышленность.

Хорошо, что Чубайс сделал это заявление перед русскими банкирами, а не перед западными. Иначе тамошние банкиры стали бы помирать со смеху и пришлось бы срочно вводить закон, обязующий членов правительства в Москве, и в первую очередь Чубайса, при публичных выступлениях надевать шутовские колпаки, чтобы не восприниматься слишком всерьёз. За наших же банкиров, за весьма редким исключением ставших таковыми из ростовщиков и воров, беспокоиться не приходиться. Они прекрасно сознают правила игры, на собственном опыте убедившись, что режим агонизирует, инфраструктура производства развалена и любые кредиты будут погребены под её обломками. Но на вершине власти политические дельцы способны на всё ради собственного выживания. С дельцами этими лучше не спорить, а из нелепости заявления первого заместителя премьера надо делать соответствующие выводы. Вот и делают их владельцы банков, а одновременно с ними делают выводы и те, кто держит в банках свои деньги. И как подметил свердловский губернатор г-н Россель, после последних заявлений и мер “нового правительства” умные бизнесмены начнут паковать чемоданы и переводить капиталы за границу.

У русских националистов, во всяком случае у умных и думающих, в связи с этим тоже появляются кое-какие выводы.

Режим меняет облик, не меняя сути

Если бы правительство действительно стремилось заинтересовать отечественные и зарубежные банки вкладывать деньги в восстановление производства в РФ, если бы ему это удалось, русским националистам делать было бы нечего. Они скорее бы всего выродились в маргинальные группы, не имеющие ни политической перспективы, ни влияния. Но, к горькому удовлетворению русских революционеров-националистов и национал-демократов, режим остается именно таким, каким он сложился, являясь безусловной агентурой коммерческого космополитизма. Структура власти, политический опыт правящего класса, сам этот правящий класс, утвердившиеся в стране за последние пять лет при идеологическом господстве буржуазного либерализма, при политическом господстве коммерческого интереса, всегда и везде ставит эгоизм частного, и отнюдь не отечественного капитала выше интересов государства и нации в целом. Это имманентная суть коммерческого интереса, из которой вытекает его агрессивный, разбойный характер.

Если политические интересы развития производительных сил конкретной страны не организованы и не внедрены во власть, они не в состоянии держать в узде коммерческий интерес даже посредством неусыпного государственного контроля. Тогда этот интерес превращается в страшное, вырвавшееся на свободу зло. Зло абсолютное, звереющее день ото дня, грабящее и смертоносное, безумно разрушительное. В этом Россия (а не только РФ) наглядно убеждается, оказавшись во власти диктата коммерческого космополитизма. Режим этот всего за три с половиной года разграбил и разрушил страну так, как не удавалось этого сделать самым жестоким ее завоевателям.

Президент РФ, то есть глава и олицетворение режима, мнит себя великим реформатором, сравнимым чуть ли ни с Петром Великим. Но Пётр потому и стал Великим, что в условиях не знающей пощады двадцатилетней Северной войны бросал на строительство и обеспечение армии и флота все ресурсы и средства государства, тем самым развивая производительные силы. К концу его правления производительный потенциал страны утроился, двинув вперед промышленное развитие целых регионов.

Нынешний же режим, напротив, довел государство до полного банкротства. Достаточно одного только примера. В апреле 1997 г. бюджет РФ на 43 процента пополнился из налогов, собранных в одной только Москве, что нагляднейшим образом показывает, до какого обессиленного состояния доведена огромная страна. Она на грани такого хозяйственного краха, какого не знала никогда в своей непростой истории. Это не разовые ошибки, не досадные заблуждения правительства, как пытается представить дело Президент. Нет, это сознательная политическая линия власти в целом и его лидера в первую голову.

За какие проступки из власти были изгнаны вице-премьеры Сосковец и Каданников? Только за то, что они пытались бороться с разрушением промышленного производства, производительных сил. Все остальные дельцы “команды Президента” шарахались от решения этих проблем, как от чумы. Характерно, что никто из этой команды, оказываясь вынужденным покинуть важные административные посты, не стал связывать себя с производством, держась от него подальше. Все эти деятели становились банкирами, владельцами или совладельцами посреднических коммерческих фирм, президентами фондов и прочее и прочее. Своих детей они тоже пристраивают к частным банкам, к коммерции.

Тот же Чубайс, убеждённо заявляя о намерении направить усилия правительства на подъём производства, оказавшись в 1996 г. изгнанным из правительства, занялся отнюдь не производственным предпринимательством. Он посвятил себя спекулятивному бизнесу, коммивояжерству, брокерству. Отчего, спрашивается? Оттого, что за несколько месяцев, не особенно утруждая себя ученичеством, он по официальным отчётам, которым мало кто верит, “заработал” полтора миллиарда рублей. Тогда как один из самых удачливых и умелых предпринимателей страны, успешно руководящий десятком предприятий не один год и положивший на их становление напряжённые труды, офтальмолог С. Фёдоров, за весь тот же год заработал пятьсот миллионов.

Представители исполнительной власти производством заниматься не хотят и не умеют. Ведь там надо действительно напряжённо думать, планировать капиталовложения, долго трудиться с полной отдачей и нельзя заранее рассчитывать на спекулятивную сверхприбыль. Но не в этом главное. Главное в том, что в производственном предпринимательстве могут участвовать только социально и культурно развитые люди, а от таких специалистов режим в период своего становления избавлялся беспощадно.

Правительство вдруг на словах озаботилось развитием производства не потому, что оно искренне посвятило себя этому делу, а вследствие того простого факта, что воровать в стране стало нечего, и бюджет больше не может удовлетворять аппетиты коррумпированных орд бюрократов. При том что коммерсанты обеспокоены обнищанием населения, их весьма низкой покупательной способностью, они не в состоянии, как прежде, щедро делиться с банками и режимом своими спекулятивными сверхприбылями. При том что русские банкиры не знают, что делать с неплатежами и предвидят разорительный для них глубочайший финансовый кризис, они понимают, что нынешняя власть не в состоянии помочь им выбраться из этого кризиса. При том что западные финансовые тузы по причине неспособности управлять насквозь коррумпированным административным аппаратом, который доказал за несколько лет свою полную политическую бездарность, они отказываются от инвестиций в экономику РФ, не зная, как отстоять свои интересы.

Доверие населения к обещаниям режима привести страну к экономическому подъёму исчерпано. Социальная нестабильность вызревает, грозя перерасти в повсеместные акции гражданского неповиновения. Они, в свою очередь, будут иметь тенденцию столкнуть РФ в пучину гражданской войны, хаоса и анархии, тем самым создавая условия падения режима и радикального наказания виновных в развале страны и экономики.

Такая перспектива тревожит весь правящий класс, организуя его самые крупные капиталистические интересы, заставляя срочно менять политическую линию.

Иными словами, режим вынужден осуществлять некие важные меры по изменению своего внешнего облика, по сути все еще оставаясь орудием коммерческого космополитизма.

У режима цейтнот

Положение, в котором оказалась власть, называется в шахматах цейтнотом. Даже весьма скромные предложения правительства по наведению подобия исполнительного порядка в федеральных госучреждениях требуют целенаправленной деятельности власти и какой-нибудь стратегии политического развития. Необходимо продлить доверие населения и его готовность потерпеть ещё пару лет. Однако такого доверия режиму, постоянно обманывавшему население с 1991 года, применявшему ложь и лицемерие для оправдания казнокрадства и коррупции, прожигания жизни меньшинством и обнищания большинства, такого доверия уже нет. Страна ни морально, ни физически не в состоянии дольше терпеть ухудшение своего существования. А ведь оно заложено в основании программы правительства, официально заявившего в 1997 г. о секвестре бюджета, урезании всех незащищённых и даже ряда защищённых статей.

Черномырдин от имени правительства самодовольно возвещал зимой 1996 г. о заложенных в бюджет 1997 года инвестиционных программах. Очень скромных, но разрекламированных как огромный успех реформ, как начало поворота к экономическому подъёму. Сейчас об этих проектах правительство предпочитает не вспоминать, отдавая их первыми под нож. То есть, правительство фактически признаёт, что не только не будет экономического подъема в ближайшее время, но страна неудержимо продолжает сползание к хозяйственному краху.

Завершается окончательный износ транспортной инфраструктуры. Уже почти семилетие не вводятся в эксплуатацию и не строятся электростанции. Не перевооружается армия и флот. Надежды “реформаторов” на западные инвестиции, которые должны были, по их радужным надеждам, покрыть бездарность, коррумпированность, паразитизм режима и вызвать экономическое развитие, развеиваются.

Власть поощряла воровство чиновничества для создания своей социальной опоры и формирования класса частных собственников. При этом она откровенно, нагло закладывала страну внешним кредиторам. Но даже кредиторы больше не хотят своими средствами создавать состояния околоправительственным ворам, разуверившись в эффективности таких взаимоотношений.

Акции гражданского неповиновения как самая тревожная форма протеста впервые с 1993 года вновь возвращаются в политическую жизнь. В мае они стихийно вспыхнули и распространились во Владивостоке, показывая, что ни Конституция, ни официозная политическая сила (в том числе парламентские “правильные” коммунисты) не пользуются доверием масс. Это только первая ласточка массовых выступлений “низов” против “верхов”, против системы экономических отношений и правящего класса. Недовольство, раздражение властью проникает и в его среду, о чём свидетельствуют аналитические и политические материалы, публикуемые все чаще средствами массовой информации, контролируемыми частным капиталом.

Правящая группировка попала в патовую ситуацию, когда нельзя не предпринимать кардинальных мер по разрешению взрывоопасных экономических и политических проблем. Но ситуация такова, что уже невозможно завершить их реализацию.

Коммерция порождает колониальную экспансию

Сопротивление русских грабежу страны растёт, ширится, организуется лозунгами народного патриотизма. Экономический кризис сокращает материальные средства русских регионов, которыми режим продолжает подкармливать инородческие “субъекты федерации”. Власти последних, разумеется, недовольны этим, консолидируясь для отстаивания льгот и дотаций из федерального бюджета. Власти “Чечни”, “Татарстана”, “Башкортостана” и прочих псевдонациональных образований откровенно объединяются для выбивания федеральных ресурсов.

Характерно, что объявленный Чубайсом секвестр, сводя к минимуму расходы на армию, флот, а также здравоохранение и другие социальные программы, не затрагивает лишь дотации и льготы инородческим политическим субъектам внутри РФ и в СНГ. Такая политика долго продолжаться не может.

Страна накапливает гнев, отказываясь платить налоги и требуя от правительства разумных действий, расплаты по прежним обещаниям. Правящему режиму, федеральному и прочему чиновничеству вот-вот станет нечего воровать, а их еще заставляют делиться с другими разбойниками.

Ситуация неизбежно приводит к радикальному повороту в политике властей и в настроениях правящего класса. Иного выбора у них нет.

Ожесточающаяся внутренняя борьба за собственность и сокращающиеся денежные средства в конце концов подводит к положению, когда грабёж слабых стран начинает казаться крупным собственникам более простым, более выгодным и менее рискованным предприятием. То есть, даже если рассматривать самый благоприятный вариант преодоления кризиса, то и в этом случае режим остается чрезвычайно опасным для судьбы России.

Если представить себе достаточно эфемерную картину выхода экономики России из коматозного состояния, мы видим, что власти ничего не останется, как прибегнуть к внешнеполитической активности, поиску тех сопредельных государств, которые достаточно слабы, чтобы сопротивляться подчинению и эксплуатации, экономическому ограблению.

Первыми почувствовали возможность этого поворотного момента в Казахстане. На совпавшей с Днём Победы пресс-конференции, на которую были приглашены основные СМИ Москвы, Назарбаев обвинил российские концерны и кремлёвские власти в проведении колониальной политики, в неравноправных отношениях и имперских амбициях, которые стали проявляться в последнее время со стороны РФ. Он потребовал изменения такой политики и пригрозил ответными мерами.

Однако наступление на богатый сырьём, но совершенно обескровленный Казахстан будет усиливаться. Ведь кроме РФ, Казахстан, даже в виде экономического партнера, похоже, никому не нужен. Зато для осуществления принципиально новых, колониальных интересов ее сырьевых компаний и монополий как раз и понадобилась реформа армии, о существовании которой вспомнили снова.

Среди возможных задач намечающегося поворота к собственно колониальной экспансии коммерческого капитала, выделяются две. Первая. Посредством угрозы применения относительно дешёвого ядерно-ракетного оружия сдерживать Запад вообще и США в частности от попыток препятствовать разворачиванию колониальной внешней политики. Вторая. Создавать немногочисленные, но мобильные и эффективные войска быстрого реагирования, в идеале способные стремительно решать акции захвата и подавления центров управления сопредельных государств, подавления очагов военного сопротивления на их территории. В связи с этим требуется решительно обновить офицерский и генеральский корпус, создать социально привлекательный образ службы в армии для обладающих соответствующими задатками честолюбивых молодых людей.

В этом смысле режим объективно подходит к принципиальной смене политики либерализма на политику национал-либерализма. Из режима коммерческого космополитизма, в чистом виде обслуживающего интересы внешних мировых центров экономической власти, неупорядоченно грабящего в их интересах собственную страну, он становится силой, укрепляющей систему коммерческого интереса, подразумевающего становление собственного центра экономической власти, конкурирующего с внешними центрами за раздел мировых рынков и сфер влияния.

Иными словами, по выходе РФ из экономического кризиса побуждениями правящего класса должны становиться экспансионистскими. Это уже империализм не великодержавный, не гегемонистский, а исключительно прагматический, капиталистический, нацеленный на получение максимально возможной прибыли (но для узкого господствующего класса) посредством эксплуатации внешних рынков с помощью любых средств экспансии. Рост мощи армии, увеличение расходов на неё при такой позиции должен происходить только по мере увеличения целей и задач экономической экспансии, то есть по мере возрастания прибыли от нее. Так должно быть в идеале с позиции “нового мышления” главных политиков режима.

Сейчас в потенциальной колониальной экспансии в первую очередь заинтересованы сырьевые компании, самые влиятельные в структурах власти и самые капиталистические в своём мировосприятии. Их стремление проглотить сырьедобывающие организации в богатых ценным сырьём государствах СНГ тем более естественно, что инфраструктура добычи и транспортировки, геологоразведки и освоения совместима с РФ-овской и осуществляется главным образом русскоязычными (применим такой термин) специалистами.

Заинтересованы в потенциальной экспансии и крупные торговые компании РФ, стремящиеся увеличить свои посреднические операции между западными товаропроизводителями и туземными потребителями, но не имеющие для этого дополнительных возможностей на внутреннем рынке. Заинтересованы в этом и производители оружия, их торговые посредники, обеспокоенные перспективами потери рынков сбыта в Центральной и Восточной Европе, а поэтому желающие иметь плацдармы гарантированного влияния (в том числе и военно-политического) на потребителей оружия на Ближнем и Среднем Востоке.

Однако, колониальная экспансия в условиях политического господства коммерческого политического интереса ни в коем случае не означает развития производительных сил России. Она нисколько не меняет сути режима и правящего класса. Наоборот, она еще более обостряет риск крушения России, консолидацию против нее не только промышленно развитых, но и региональных государств со средним уровнем развития.

Вторая “перестройка” “верхов”

Поворот политики режима от коммерческого космополитизма к коммерческому политическому интересу отнюдь не меняет космополитической сущности этого интереса. Он означает лишь следующее: концентрация банковско-коммерческого капитала в руках узкой группы капиталистов и высших должностных бюрократов сформировала их групповые эгоистические цели в мировых делах; в обстоятельствах подступающих бюджетного и общеполитического кризиса, когда встал вопрос о дальнейшем существовании этой группы, она осознала свою ненужность Западу, приняв решение создавать один из региональных центров гегемонии. Под эту задачу и перестраивается вся управленческая структура.

Поскольку коммунистическая идеология тоже ставит целью приобщение России к космополитизму в качестве регионального центра, у “верхов” появляется возможность сомкнуть интересы официозной коммунистической оппозиции с интересами исполнительной власти. В регионах уже почувствовали наметившийся союз, и народно-патриотическая риторика коммунистов-зюгановцев обманывает их всё меньше.

Смыкание руководства коммунистов и руководства режима обеспечивается и общей недееспособностью. Ни те, ни другие не в состоянии предложить действенные меры по восстановлению производительных сил страны. Провал политики экономического монетаризма, которую проводило либеральное правительство, становится очевидным, но очевидным оказывается и растерянность коммунистов, не способных осознать причин кризиса и предложить программу предотвращения распада производства.

Проблема восстановления конкурентоспособного производства, тем не менее, выходит на передний план политической борьбы, что, собственно, и прозвучало в заявлении Чубайса на съезде Ассоциации российских коммерческих банков. Тем самым правительство пытается перехватить инициативу в пропагандистской риторике.

В 1997 году было заметно усиление давления клана Чубайса на клан Черномырдина, опиравшегося на грабительски эгоистические интересы торговцев нефтью и газом, на стоявшие за ним естественные монополии. Причина тому - обстановка, в которой банковские и коммерческие структуры больше не могут получать прибыль и развиваться, выживая за счёт лишь нефте- и газодолларов. Неподконтрольный правительству капитал, который не видит больше перспектив развития и ожидает вскоре полный распад хозяйства, устремляется за рубеж, что, в свою очередь, ускоряет сползание режима к политическому краху. Поэтому для него жизненно важным стало отлаживание механизмов управления, расширение сферы своего диктата. Это проявляется в ужесточении цензуры в СМИ и в жестком лоббизме при продаже госсобственности.

Организованный приватизацией бандитизм в верхних эшелонах власти, одиозная неконтролируемая коррупция высокопоставленных бюрократов мешают упорядочить крупную коммерческую деятельность, оказываются нетерпимыми в новых условиях разрастания общегосударственного кризиса. Поэтому правящий класс должен ради собственного выживания постепенно выдвигать к власти тех, кто способен выражать наилучшим образом интересы крупного коммерческого капитала, укрепляя эффективность управления. Проведение этой новой политической линии и было доверено Чубайсу. Таким образом, в России утверждается власть крупного капитала, капитализм в его самой неприглядной форме, милостью либералов перекочевавшей к нам из прошлого века.

Молодежь накануне подъёма национального самосознания

Новый поворот политического курса не может не вдохновить вечно юного Гайдара и ему подобных. Наступило время их торжества. Но вряд ли они понимают, что это время будет началом их полного краха. Самосознание русского народа стремительно просветляется. Русские видят, что их вытесняют из государственной власти, крупного предпринимательства, сферы массовой информации. Это особенно заметно по руководству ТВ, по печатным информационно-идеологическим изданиям, по ближайшему окружению Президента и его последним выдвиженцам. Русские начинают искать причины и средства изменения ситуации, что подталкивает их к обретению национального самосознания.

Даже у разворовавшей страну околоправительственной номенклатуры вызревает подозрение, что без служения государству она погибнет, что жизнеспособность государства зависит от благополучия государствообразующего народа, что при интеграции в мировую рыночную систему от его организованности зависит возможность защищать корпоративные интересы, что успешная конкуренция в современном мире зависит от степени зрелости экономического, культурного и политического национализма.

Самой активной силой в предстоящей политической борьбе русского национализма за власть становится мелко- и среднебуржуазная среда, которую очередная “перестройка” режима будет выталкивать из экономики, люмпенизировать. Наиболее динамичная часть малообразованной молодёжи и специалистов среднего возраста в последние шесть-семь лет вольно или невольно были вовлечены в работу средних и мелких предприятий. Исчерпание ресурсов, обеднение основной массы населения, устойчивое снижение общей покупательской способности в России привело к тому, что крупные и наиболее организованные собственники вытесняют из коммерции мелких, неорганизованных и относительно слабых.

Внедрение потребительских ценностей, мировоззрения коммерческого либерализма в сознание подавляющего числа русской молодёжи за несколько лет превратило ее в полулюмпенскую среду, мечтающую о примитивно-потребительских ценностях, без интереса к производству, равнодушную к этике производительного труда. Приближающийся экономический крах лишит молодых людей средств к существованию и надежды хорошо устроиться в жизни. Воспитанные в условиях пропаганды естественности эгоизма и асоциального цинизма, в атмосфере насилия, воровства и грабежа, они равнодушны к официозным политическим силам, к структуре режима, к символам его легитимности и способны на всё в отстаивании своих интересов. Они оказались волей истории на глубочайшем переломе эпох, вне культуры, вне традиции государственного и социального существования.

Контролировать эту молодёжь режиму очень сложно. Заставить ее заняться производственным предпринимательством, трудовой деятельностью в условиях господства нынешнего коммерческого космополитизма практически невозможно. Молодежь в массе своей болезненно реагирует на попытки заставить ее таскать каштаны из огня для правящих глупцов или политических авантюристов. Поэтому призывы правительства Черномырдина, Немцова и Чубайса поднимать производство в этой среде не порождают никакого серьёзного отклика.

Промышленное производство
и политический режим

Для выхода из экономического и финансово-бюджетного кризиса нужно поднимать не просто производство, а именно крупное и высокотехнологичное производство, готовое в больших объёмах поставлять конкурентоспособную товарную продукцию на внешние мировые рынки. Мелкое производство, по своей сути выживающее только при высокой покупательской способности внутреннего рынка, из-за обнищании населения целых регионов больше не имеет оснований стать массовым, как это пророчили год за годом либеральные идеологи - абсолютные тупицы в политэкономии и современной политической динамике.

Что же касается крупного производства, то чтобы быть притягательным для модернизационных инвестиций, оно требует высокой социальной культуры индивидуального поведения подавляющего большинства членов общества, сознательного порядка общественной и экономической жизнедеятельности. Крупное высокотехнологичное производство держится на высоком уровне индивидуальной ответственности каждого перед остальными, в особенности - на ответственности представителей правящего класса, ибо именно они подают пример остальным. Можно ли всерьёз упоминать о его социальной культуре? Какой пример он подаёт остальным? Это пример разнузданности страстей, цинизма, воровства, ростовщичества, казнокрадства и сутенёрства. Доверия и уважения у подавляющего большинства населения России к этому классу нет и никогда не будет. Значит, он в принципе не способен быть организатором социально-корпоративных общественных отношений и промышленного развития страны. Такую задачу в состоянии разрешить лишь новый правящий класс, который будет иметь широкое доверие у связанных с производством социальных слоёв.

Мировой опыт однозначно свидетельствует, что эффективность крупного производства напрямую зависит от усиления государства. При структурном усложнении производства государство должно обязательно усиливать свою структурную организованность. Усиливаться оно может за счет роста социальной культуры граждан, укрепление аппарата контроля за дисциплиной общества, ужесточение полицейского и идеологического контроля власти. Однако, все эти факторы требуют для своей реализации денег, денег и ещё раз денег

Национальное самосознание в современном мире - фактор, самый сильный для организации дееспособной общественной власти, особенно в переходный период. В тех странах Центральной и Восточной Европы, где национальное самосознание складывалось в тридцатые годы и получило возможность политически себя заявить, там рыночное реформирование экономики происходит легче и естественнее, чем в странах с неразвитым национально-общественным политическим сознанием.

Политическая слабость нынешней российской государственности в проведении жизненно важных реформ при утвердившемся господстве идеологического либерализма как раз напрямую зависит от крайней неразвитости общественной власти. А такая власть возможна в принципе, когда появляется субъект этнократического общественного сознания, то есть русская нация.

Таким образом, заявления правительства о возможности подъёма промышленного производства являются верхом бессмыслицы. Промышленное производство из разрухи поднять удастся только очень сильному государству, использующему всю мощь воздействия на структурирование экономики и процессы воспитания в населении социально-корпоративной культуры. Сильного государства как раз и не может быть при доминировании коммерческого политического интереса, который осуществляет проведение государственной политики для удовлетворения потребностей беспредельного эгоистического правящего класса и узкой правящей клики. Сильного государства не может быть при беспощадном идеологическом подавлении всякого проявления русского национализма и социальной ответственности местной власти в промышленных, производительных регионах. Любые административно-бюрократические акции этого режима лишь углубляют общегосударственный кризис, который, подобно гангрене, медленно расползается по системе власти, чтобы сгноить ее сверху донизу.

Выход из кризиса - в создании новой системы власти

Остановить разложение и распад возможно. Но для этого нужно не лечение безнадёжно загнившей и смердящей системы, а опора на тысячестолетнюю традицию русской государственности и утверждение новой системы власти - власти русского национально-корпоративного общественного сознания.

Бессмысленно направлять усилия и завлекать инвесторов, не вкладывая средства в становление националистической партии государствообразующего народа, имеющей идеологию преодоления общегосударственного кризиса и стратегию развития имперского государства.

Однако наивно рассчитывать, что средства в становлении партии спасения государства, производительных сил и промышленного производства будут получены из недр господствующей системы власти. Проблема в том, что эта власть постепенно приобретает собственный черты подобия с общественной властью, но не русской, а изначально направленной против становления русского общественного сознания.

Любая нация всегда по историческому посвящению в корпоративное самопознание, по своей способности к общественной организации эгоистических интересов выше и сильнее любого народа. Пока русские не станут нацией, они будут проигрывать в борьбе за власть в России любому народу, а в условиях диктатуры коммерческого политического интереса -проигрывать и кремлевскому моноэтническому правительству.

Господствующая в России клика будет ожесточённо бороться против признания объективной неизбежности русской Национальной революции, вследствие чего она продолжит (сознательно или нет), разрушение социальной культуры производственных отношений, а с ними и крупного товарного производства, блокируя технологическую модернизацию средств производства. При подобном положении дел никакие серьезные инвестиции в крупную промышленность не будут вложены, даже если правительство создаст формально самые льготные условия для банков и прочих финансовых институтов.

Чем яростнее окажется противодействие режима такой партии, чем сильнее будет разрушена промышленная база России, тем скорее будет проникать в политическое сознание русских неорганизованное бунтовщичество и антисемитизм. Необходимость в длительном и достаточно жёстком государственном управлении экономикой, при демобилизационном восстановлении промышленного производства, приведёт к тому, что деструктивное мировоззрение станет проникать во все поры общества. В этом случае у государства вряд ли хватит сил для поддержания правового регулирования и этнической индифферентности в процессе управления национальной реформацией.

Русская националистическая партия, партия Национальной революции должна быть готова именно к такому развитию событий. Её тактическая цель очевидна: завоевание власти в самом начале гражданской войны, чтобы не позволить довести разруху экономической базы и национального сознания страны до крайности. Она не может организовываться иначе, как в виде военно-политических структур, военно-политических отрядов прямого действия.