А.Н.Савельев

Демократия и деспотия

Только цензовая и кастовая демократия имеют смысл в качестве более или менее эффективных конструкций общества и политической структуры. Ниже мы рассматриваем негодность либеральной демократии - демократии для всех.

Демократические идеалы всюду и везде препятствуют политике, да и становлению стабильного, управляемого государства. Человеческая природа разбивает надежды на воплощение идеалов свободолюбия, а попытки таких воплощений заканчиваются плачевно для их авторов. Поэтому о демократии можно лишь рассуждать, стремясь таким образом консолидировать массы, но действовать, исходя из демократических принципов, невозможно. Парламентская демократия идет в разрез с психологией, а потому — всегда профанируется.

История востребует только режимы, основанные на верованиях. Если демократия становится вариантом верования, то некоторые внешние формы могут утвердиться в обществе - будет действовать парламент, депутаты будут избираться, государственные деятели - говорить об интересах народа.., но строя либеральной демократии не получится. Россия в конце XX века могла в этом убедиться в полной мере.

И все-таки демократические процедуры являются нормальной технологией при организации общественных объединений. Они создают иллюзию причастности массы к принятию важных решений. Но если эта иллюзия вдруг пытается стать реальностью, организация умирает.

Для общества демократические процедуры полезны лишь настолько, насколько они помогают выделять элиты, составляющую опору вождя. В остальных случаях они действуют разрушительно. Там, где голосование что-нибудь значит, быстро нарастает анархия.

Массы стихийно стремятся не к демократии, а к деспотизму. Даже стремясь выразить свое мнение голосованием, массы выбирают диктатора, а не блюстителя демократической процедуры. Деспотизм дает им возможность быть равными перед лицом власти, независимо от статуса и способностей. Массы интуитивно чувствуют, что демократические принципы делят их в соответствии с природными задатками, а потому стихийно противятся этим принципам, если они мешают диктатору.

Масса ищет идола, а не защитника своих интересов. Вождь масс — это всегда узурпатор, признанный ею. Поэтому вождь должен пообещать массе абсолютную истину, открытие нового мира, новой жизни. Только тогда масса поверит в вождя и станет его партией. Только тогда выплеснется на поверхность энергия, которую массы черпают в своих грезах и иллюзиях. В этом случае вождь сможет вести множество людей с самыми разными индивидуальными чертами к одной цели, которая может быть продиктована его разумом. А любая дискуссия, которую возбуждают стремления к демократии, подрывает его авторитет, разрушает организацию и социум.

Когда иллюзии утрачиваются, вера ослабевает, человеческая общность ослабевает, и место народа занимает аморфная совокупность индивидов. Они-то и устанавливают свою бесцветную демократию, чтобы дать возможность чрезмерно возбужденным собратьям вести бесплодные споры между собой. Место гражданского общества съеживается до парламента или разговоров о геополитике в каком-нибудь подвале. Но и тогда психическая природа человека берет свое. Масса находит себе вождя и получает взамен богатство эмоций и уличных шествий.

Пропаганда и миф

Пропаганда — это язык аллегорий, гипнотизирующий массы. Кто пытается обратиться к разуму, тот не занимается пропагандой. Может быть он занят просвещением и получит результат в будущем, но его результат вполне может быть в этом будущем присвоен или аннулирован находчивым пропагандистом.

Условия пропаганды в массифицированном обществе таковы, что на политической шахматной доске остается место только для 5-6 тяжелых фигур. Остальные воспринимаются как пешки. Поэтому задача вождя и возглавляемой им политической силы — вытеснить из поля зрения одну из фигур и занять ее место. А это значит — разоблачать любые виды мировоззрения, отличные от собственного. Успокоиться и начать “конструктивное взаимодействие” можно лишь попав в “обойму”. Там радикализм противоречит ответственности, вне “обоймы” ответственность и радикализм - одно и то же.

Современные информационные технологии и технологии мистерий позволяют формировать миф вождя, социальный миф. Изготовление мифа подобно изготовлению современного оружия. Информационная индустрия, творящая серийное производство мифов, незримо работает в современном обществе, вопреки сказкам об “открытом обществе”. Налаживание собственного мифологического производства — одно из условий успешной политической конкуренции. “Информационное общество” - ничто против “мифотворящего общества”.

Распространенная ошибка пропагандистов — попытка развенчать перед своими потенциальными сторонниками своего оппонента на том языке, которым этот оппонент пользуется. Даже разумная на вид попытка переопределить понятия может вызвать у массы только негативную реакцию. Оппонент для пропагандиста должен быть противоположен во всем. Поэтому пропагандист не должен допускать никаких совпадений с позицией оппонента, а если и допускать, что только для того, чтобы проделать на глазах публики фокус и вывернуть любой довод наизнанку. Для этого фокуса можно допустить совпадение в словах, но лишь для того, чтобы доказать принципиальное расхождение в смыслах.

Толпы легче побудить, взывая к их коллективному идеализму, к высшим ценностям. Доводы науки здесь бессильны. Искусство вождя сродни искусству театральному, и пропагандист должен с любовью разыгрывать спектакль, планируя кульминацию и апофеоз.

Тому, кто ведет пропаганду, нет необходимости разговаривать с массой языком рациональных построений, языком логики. Нет необходимости и в широком разнообразии формул. Достаточно нескольких броских фраз, указания на два-три ярких факта, чтобы дойти до сердца и напомнить о коллективной вере.

Постоянное обновление “арсенала” идей не только необязательно, но и нежелательно. Масса желает слышать от него каждый раз практически одно и то же, хотя и в разных аранжировках. Более того, заявленные принципы так или иначе фальсифицируются, ибо для массы важно эмоциональное состояние, а не последовательность. Масса ищет ослепления и сенсации, а не логики. От вождя или пропагандиста нужно только умение искреннего и яркого обоснования того или иного шага, той или иной смены курса. У массы нет ни времени, ни желания изучать все аргументы, взвешивать все “за” и “против”.

Политическая речь призвана соединять несоединимое. Ведь масса безразлична к противоречию, она способна перейти от одного мнения к диаметрально противоположному, не заметив этого. Она признает за действительность свои нелогичные фантазии. Задача вождя — направить эти фантазии по нужному пути.

Колоритные образы, яркие аналогии, комиксы, видеоролики дают сильную эмоциональную реакцию, которую авторы такого рода пропагандистских разработок должны заранее просчитывать. Для определения своего отношения человеку достаточно очень коротких текстов, наглядного образа или краткого зрительного ряда.

Характеристиками пропаганды должны быть:

— жизненность (способность пробудить близкие каждому воспоминания и переживания),

— повторяемость (превращающая идеи-понятия в идею-действие),

— простота (идеи упрощаются до афоризмов, факты и их содержательная наполненность сужаются и приобретают образную форму).

Определенные слова в определенный момент притягивают к себе образы и становятся эмоциональным паролем массы. Пропаганда в этом смысле универсальна — близка одному, значит близка и всем.

Пропаганда обращается к потайным уголкам человеческой памяти, восстанавливает забытые идеи и образы. Вождь должен обращаться к прошлому в человеке, доходя до глубинных слоев предания. При этом расширению подлежит не набор идей, а лишь языковая палитра.

Одна удачная формулировка порой стоит целой дивизии.

Инструмент мистерии

С помощью церемониала собрание превращается в гипнотическую мессу. Авторитет вождя подпитывается здесь праздником символов: знаменами, аллегориями, гимнами, лозунгами, музыкой. Без символов, почитаемых или разрушаемых, не может быть активности масс. Ярлыки закрепляют идеи и образ врага, праздник символов готовит людей к их новой идентичности.

В мистерии есть два правила, делающие ее успешной. Эффект будет максимальным, если предусмотрено участие в церемониале каждого, а высшей точкой хореографии масс в церемониале должно быть появление вождя. (В этом смысле концерт на Красной площади 7 сентября 1997 г. с появлением мэра Москвы, становящегося частью театральной постановки, сделан предельно эффективно, с точки зрения демонстрации его как вождя. Хотя, с точки зрения искусства, весь концерт - примитивная пошлость.)

Политическая организаций не может жить без символов веры и праздника своей идеи и своего кумира. Если организация не стремится к проведению мистерии, она замыкается в себе и никого не привлекает. Если у организации нет флага - она ничто. Если у нее нет гимна - она неустойчива, склонна самовыражаться в бесплодных дискуссиях.

Если же у организации есть символы (флаг, логотип, герб, ритуальные предметы), если у нее есть набор общедоступных словесных формул (девиз, гимн, набор лозунгов для скандирования), если у нее есть талантливый режиссер всех ее собраний, такая организация будет притягивать к себе, как магнит.

Воздействие на коллективное бессознательное оказывают такие ритуалы, как погребальный ритуал и культ почитания предков. Мертвый основатель учения или герой как бы сливается с харизмой вождя. На этом основании вождь должен искать наследие героев и пророков и присваивать его себе.

Вера

Логика всегда становится на службу вере, преображаясь до такой степени, что от науки остаются только причудливо перетасованные термины и образы. Логика - удел индивидуума, эмоция - пространство существования коллективной воли. Именно поэтому рутинная наука всегда была и остается занятием индивидуальным, а озарение - продукт “мозговых штурмов” и общей культуры, всегда опирающейся на эмоциональное восприятие.

От веры невозможно скрыться. Вера — внутренний контролер, который всегда с тобой. Вера - пьедестал вождя. Вокруг личности вождя создается общность верности и надежды - вот цель любой мистерии, любой пропаганды.

Приобретая силу обычая, вера проникает в душу толп. Вера преобразовывает реальность, приукрашивая ее или воскрешая в памяти “золотой век”. Это дает толпе эмоциональную убежденность и разгадку (быть может, мнимую) нестабильного и сложного мира.

Общее имя всех богов — Надежда. Массы видят себя облеченными миссией, они верят, что могут спастись и спасти мир. Миссия оправдывает все действия массы — и возвышенные, и гнусные. Человек попирает мораль корыстью, рациональным расчетом выгоды; масса — своей верой. Только волей вождя они могут быть возвышенными или, по меньшей мере, конструктивными.

Даже под видом полного разрыва с прошлым массы возрождают потерянный рай, “золотой век” — первобытный коммунизм, греческий полис или римскую империю. Деспот дает им ощущение первобытного равенства, партия - систематизированную коллективность, империя - смысл служения и волевую концентрацию. Так вера приобретает социальную оформленность и укладывается в организационные формы.

Искусство пропаганды

Набор “моделей” рая невелик. Невелико и число стратегий: представление (управление пространством), церемониал (управление временем), убеждение (управление словом).

Грамматика убеждения основывается на утверждении и повторении. Утверждение должно быть ясным и нетерпимым к возражениям, однозначным доминированием господствующей идеи. Вождь или пропагандист не должен стремиться к тому, чтобы казаться преподавателем, демонстрировать свое превосходство педагога. В его доводы лучше не вводить содержательной новизны. Но нужно учитывать усталость толп от частого употребления одних и тех же слов. Стиль речи или выступления следует постоянно обновлять, вызывая удивление.

С помощью повторения формулировка или приказ вождя отделяются от его личности и начинают жить собственной жизнью, подобно заговору или молитве. Они проникают в подсознание и становятся элементами коллективного верования. Этот процесс идет быстрее, если найти способ вынудить толпу повторять слова вождя или отвечать ему как хором повторяют слова молитвы или отвечают священнику.

Повторение всегда закрепляет какую-либо связь. Этому служат праздники, годовщины и чествования, повторяемые из года в год, сопровождаемые одними и теми же песнями, словами, жестами, шествиями. Лозунг выкрикивается десятки раз — это способ удержания преемственности, способ упрочения своей принадлежности к группе.

Важно знать, что напряжение, связанное с пропаганистским воздействием, требует разрядки. В современных условиях речь вождя или неожиданности праздничного ритуала обсуждаются вне самого ритуала в свободной обстановке. Для того чтобы не утратить контроль за массой или референтной группой, ритуал трапезы, минимально регламентированного застолья является оптимальным.

Суммируя и дополняя сказанное, заметим, что разработанная интеллектуалами концепция может оказаться ненужной или даже быть присвоенной политическими противниками, если она не положена на пропагандистские технологии. Таковые технологии лишь в некоторой части требуют дополнительных финансовых вложений, но по большей части вполне укладываются в возможности тех организаций, который готовы их применять.

Национальные русские организации, их активисты на местах и в центральном аппарате могли бы получить в руки мощное оружие, которое еще не освоено оппонентами. Вероятно, наибольшее затруднение в данном случае возникает в связи с привычкой к самовыражению без учета того, как те или иные слова или действия отзываются на перспективы воплощения пропагандируемых идей. Нужно помнить, что пропаганда - не исповедь, политика - не алтарь для принесения себя и своих соратников в жертву. Не надо доводить правдивость до абсурда. Ребенку тоже ведь не говорят всей правды. Так и с массой надо разговаривать на том языке, который она понимает, на котором ей можно растолковать политические смыслы