Журнал «Золотой Лев» № 119-120 - издание русской консервативной мысли

(www.zlev.ru)

 

Ю.Ю. Болдырев

 

Анализ текущих событий

 

Стратегическая ли победа и тактическое ли поражение?

 

 

Два события последних дней обращают на себя внимание. Первое – победа России и города Сочи в борьбе за право принимать зимнюю Олимпиаду 2014 года. С учетом отдаленности перспективы самой Олимпиады, а также масштабов предполагаемых финансовых вложений (заявлено о вложении государством порядка 12 млрд. долларов), этот успех подается и рассматривается как стратегический.

Второе – неожиданный всплеск инфляции (в течение последнего месяца на один процент – на уровне 2001 года, а за период с июня 2006 по июнь 2007 – 8,5 процента), что заставляет аналитиков корректировать прогноз на весь год и предполагать, что инфляция за год превысит примерно на 10% плановые показатели. Это, очевидное, как минимум, тактическое поражение.

Все внимание, конечно, первому событию, а также роли в нем лично президента страны. Что ж, это понятно: личная роль руководителя нашего государства налицо, а всякое признание статуса и возможностей страны за рубежом для нас традиционно является более важным, чем свое собственное мнение. И хотя в данном случае речь идет лишь о неком авансе нашей стране, характеризующем степень доверия Международного олимпийского комитета и его чиновников России и ее власти, лично поручившейся за то, что пока лишь виртуальные грандиозные планы станут реальностью, тем не менее, победа налицо. Далее ключевой вопрос: как распорядиться плодами этой победы и не допустить, чтобы она стала предвестником последующего поражения.

Являясь, признаюсь, скептиком - как по вопросу о возможности нашей победы в борьбе за право принять у себя зимнюю Олимпиаду, так и по вопросу о степени истинной необходимости для нас вообще на нынешнем этапе бороться за это - тем не менее, я не торопился включиться в ряды "борцов" против будущей сочинской Олимпиады. Несмотря даже и на то, что часть возражений ее противников разделял и разделяю. Это касается вопроса об экологических последствиях реализации планов грандиозного переустройства уникальной территории. И, не в меньшей степени, это касается прогноза экономических последствий: насколько колоссальные вложения государственных ресурсов в этот российский курорт окажутся самоокупаемыми. И, более того, насколько вложение общегосударственных ресурсов именно в этот регион и, в частности, в инфраструктуру отдыха и, как мы понимаем, далеко не массового спорта является для страны первоочередным?

Но жизнь постепенно научила тому, что, как бы ты не сомневался в правильности и обоснованности действий "своих" на различных внешних площадках (разумеется, за исключением явно преступных намеренных действий или ошибок, типа соглашений о разделе продукции, присоединения к Энергетической хартии или вступления в ВТО на нынешних условиях), толкать под руку свою власть все-таки неправильно. А вот после того, как решение в нашу пользу принято, есть время и основания вернуться к существу проблемы: тем ли мы занимаемся, это ли наши первоочередные приоритеты?

Напомню: государства, являвшиеся нашими основными конкурентами в борьбе за право принять зимнюю Олимпиаду 2014 года, но проигравшие нам в этой гонке, – Австрия и Республика Корея - обеспечивают своим гражданам уже сейчас (а не в далеком 2014 году) несопоставимо более высокий уровень жизни, включая не только уровень потребления, но и возможности качественного образования и здравоохранения, а также массового доступа к спорту и здоровому образу жизни. И достигалось все это, важно подчеркнуть, не через массовые мероприятия типа подготовки и проведения зимних олимпиад, но через целенаправленные программы развития базисных и основных наукоемких отраслей национальной экономики. И на примере Кореи эта последовательность событий очевидна: сначала выход на высочайший уровень развития, науки, технологий и массового производства товаров и услуг, обеспечивающего все основные потребности общества, и лишь после этого – Олимпиада в Сеуле. И подавалась эта Олимпиада, напомню, как возможность для всего мира "открыть" для себя Корею, ознакомиться с ее без преувеличения потрясающими воображение достижениями. И сравните это с нашей ситуацией: с какими такими выдающимися достижениями мы планируем ознакомить мир?

Еще более удивительной столь настойчивая борьба за право принять Олимпиаду в Сочи выглядит на фоне реально проводимой экономической политики, а также на фоне какой-либо здравой концепции экономического и социального развития страны, включая региональный аспект.

Поясню. Главная декларируемая ценность грядущей Олимпиады – колоссальные инвестиции в развитие региона. Это можно было бы, безусловно, только приветствовать, если бы не одно "но". А именно, если бы мы не жили в стране, в которой инвестиции в развитие целенаправленно ограничиваются – под предлогом необходимости борьбы с инфляцией и "стерилизации" ради этого "излишних" денежных ресурсов. Что ведет к парадоксальной кредитно-денежной политике: чем больше финансовых ресурсов в страну поступает, тем больше этих ресурсов из экономики централизованно изымается и отправляется за рубеж под смешные проценты (2% годовых), и тем больше ресурсов экономика вынуждена занимать там, куда мы отправляем свое кровное под 2%, но уже под процент в пять-семь раз более высокий. Соответственно, если эта политика - политика подавления инфляции таким варварским методом - планируется и на будущее, надо понимать, что с каждого миллиарда долларов, вкладываемых в подготовку Олимпиады-2014, при том, что никакого товара, удовлетворяющего массовый спрос, при этом сразу возникать не будет, такой же миллиард немедленно будет изыматься из всей прочей национальной экономики и немедленно направляться за рубеж. Или я неправ?

Если же я прав, то надо трезво отдавать себе отчет в том, что подготовка сочинской олимпиады в этом случае, то есть при продолжении нынешней денежной политики, будет происходить за счет дальнейшего обескровливания всей остальной национальной экономики – и это то, за что стоило бороться? Это – наша победа?

Понятно, мои заключения не должны вести к отказу теперь от проведения Олимпиады, право на что мы получили в нелегкой борьбе. Речь, разумеется, о другом: если можно пытаться реализовывать грандиозные инвестиционные проекты регионального развития в рамках подготовки к олимпийским играм, и не опасаться при этом всплесков инфляции из-за притока инвестиционных ресурсов, то, тем более, сам Бог велел делать то же самое по более насущным направлениям развития – вкладываться всерьез (а не крохами, как это предполагают все нынешние национальные проекты), прежде всего, в фундаментальную науку, в передовые технологии, точное машиностроение и биотехнологии, авиацию и судостроение, производство оборудования для нефтегазового сектора и т.п., а не в инфраструктуру пусть и активного, но все же отдыха.

И не менее важен, как я уже это отметил выше, и региональный аспект.

Конечно, существуют и реализуются в ряде государств мира концепции, в соответствии с которыми одни регионы являются локомотивами развития, и к ним все централизованное внимание, им вся поддержка, а другие подтянутся потом, постепенно, когда будет накоплен необходимый задел ресурсов. Но, во-первых, это, как правило, реализуется в рамках программ обеспечения ускоренного технологического развития, когда в регионах-локомотивах формируется и научно-технологический задел, и кадровый ресурс, и аккумулируются финансовые средства, которые затем могут быть переброшены и на решение иных общегосударственных задач, включая подтягивание отстающих регионов.

В рамках таких концепций для крупных государств развитие курортов является лишь последующим этапом и следствием первоначального развития базисных регионов развития, являющихся научно-технологическими и производственными локомотивами. У нас же, получается, телега опять ставится впереди лошади: удовлетворяясь получением излишков ресурсов лишь от сырьевого сектора нашей экономики, мы, вместо того, чтобы эти излишки целенаправленно вложить сначала в научно-технологическое развитие и инфраструктуру соответствующих регионов (той же Новосибирской области, например, как центра передовой науки), вкладываемся в инфраструктуру региона (в данном случае уместно говорить не обо всем Краснодарском крае, а конкретно о районе Сочи), основным предназначение которого является, безусловно, все-таки отдых, оздоровление, релаксация…

Социальная составляющая регионального аспекта проблемы также не должна упускаться из виду. Известно, что мы – чемпионы в мире не только по контрасту между сверхбогатством единиц (второе место в мире по количеству долларовых миллиардеров) и нищетой масс, но и по уровню региональных различий в доходах и бюджетной обеспеченности – разница достигает тридцатикратного уровня. И пусть не обижаются на меня жители Краснодарского края и района города-курорта Сочи, в частности, но отнести этот регион-донор к числу самых остронуждающихся в стране, конечно, никак не получается. И проблемы оттока населения в этом регионе, как известно, не наблюдается. Напротив, приходится применять искусственные меры по ограничению притока. Так, может быть, если уж вкладывать во что-то государственные ресурсы, то вкладывать, прежде всего, в программы развития тех регионов, где без этого, действительно, никак нет обойтись?

При этом, понятно, что Сочи выбран для проведения Олимпиады как действительно уникальный природный заповедник. Но ведь не менее уникальные места есть у нас и в глубинке страны, взять для примера хотя бы Горный Алтай? Да, для того, чтобы создать там инфраструктуру спорта и отдыха соответствующего уровня, может быть, требуются средства существенно большие, чем в Сочи. Но зато такой проект служил бы важной цели региональной политики – развитию отстающих и депрессивных регионов, правда, если бы такая целенаправленная политика у нас была…

Еще раз повторю: решение о месте проведения зимней Олимпиады-2014 уже принято. Россия со своей заявкой на проведение игр в Сочи победила, и это большой успех России и лично ее президента, но лишь с точки зрения способности аргументировать, способности преподносить, способности убеждать, то есть, с точки зрения того, что называется "пиаром", в данном случае, "пиаром" международным. Но почему-то в вопросах стратегически более важных для нашей страны, например, в вопросе о наших интересах в газовой сфере (о возможном создании "газового ОПЕК"), а также в вопросах обеспечения коллективной безопасности (например, во взаимоотношениях с НАТО, в вопросе об американской ПРО) то ли мы не столь интенсивно вкладываемся в "пиар", то ли наш "пиар" все-таки оказывается менее эффективным…

Таким образом, является ли наша победа в отношении Олимпиады-2014 действительно победой с точки зрения стратегических интересов развития страны – это остается под вопросом. Строго говоря, повторю это еще раз: если нынешняя денежная политика государства будет и далее продолжаться, эта победа означает, что, в условиях сжимающегося вокруг нас кольца, мягко говоря, недружественных соседей, вместо финансирования ускоренного научно-технологического развития, включая технологии обороны от потенциального противника, уже впрямую и недвусмысленно пытающегося нам диктовать свою волю, мы будем вкладываться в инфраструктуру отдыха и развлечений, причем, не параллельно с развитием, но изымая тем самым ресурсы из производящей экономики, и далее пресекая саму возможность жизненно необходимого нам научного и технологического развития.

И в заключение вернемся ко второму упомянутому событию – тактическому поражению - неожиданному всплеску инфляции в стране, которая, казалось бы, уже всю свою политику подчинила исключительно одной священной корове – "стерилизации излишней денежной массы".

На этот раз инфляция объяснена неожиданным ростом цен на овощи и фрукты (за последние двенадцать месяцев – более чем на 16%), которые имеют в структуре потребления населения чрезвычайно высокий вес. При этом обращает на себя внимание тот факт, что в целом удельный вес продовольствия в "потребительской корзине" наших граждан превышает 40%! Что это означает? Совсем простую истину: абсолютному большинству населения – совершенно не до отдыха в Сочи.

При этом патриотический настрой общества налицо (пропаганда-то работает, и весьма эффективно): победу в борьбе за право на проведение зимней Олимпиады-2014 года мы отпразднуем все вместе. Но вот только ее плодами, похоже, воспользуются не то что не все, но даже и не большинство. А значит и обещанная экономическая окупаемость проекта, на самом деле, под большим вопросом.

Вот если все-таки распространить смелость власти в подходе к сочинскому проекту (отсутствие боязни инфляции) и на действительно стратегические проекты научно-технологического развития, Олимпиада в Сочи могла бы стать полезной составляющей программы развития всей страны, во всяком случае, как минимум, не чуждой всей реальной ситуации в России.

 

Специально для Столетия

5 июля 2007

 

Всё-таки смена курса?

На экономическом форуме Президент РФ подверг критике ВТО и предложил создание альтернативных институтов торговли

 

Стратегия развития и изоляционизм

 

После десятилетий "железного занавеса" в нашем общественном сознании как безусловная догма возобладала идея о недопустимости какого-либо изоляционизма, о настоятельной потребности максимального интегрирования в мировую экономику и вхождения в систему мировых финансово-хозяйственных связей. Но вопрос о том, на каких условиях уместно интегрироваться и какое место может быть отведено России в этой системе, как-то упускался из рассмотрения. При этом по умолчанию подразумевалось два варианта ответа. Первый: главное – интегрироваться, а уж приличное место нам, Великой России, гарантировано, мы его себе найдём. И второй – для сомневающихся: какого места достойны, то и получим, и даже если это место будет на уровне "подай-принеси", всё равно это естественный и правильный путь развития в рамках общемирового процесса…

Что ж, стоит ли доказывать, что пространные соображения о преимуществах интегрирования никоим образом не должны подменять разумный конкретный расчёт? Но сейчас нам важен и другой аспект проблемы: априори у нас было принято, что интегрирование в систему мировых хозяйственных связей – это интегрирование в структуры, создаваемые и поощряемые Западом. При этом, конечно, попытки кооперирования на новых основах с бывшими союзными республиками и странами Востока также осуществлялись, но они носили второстепенный характер и почему-то как элемент "вхождения в мировое сообщество" не рассматривались. Более того, как это ни покажется странным, именно с теми, с кем наши интересы в системе мировой торговли практически полностью совпадают, именно с этими государствами никакой формализованной интеграции мы так и не осуществили. Парадокс: являясь одним из главных экспортёров нефти в мире, мы стали членами Парижского клуба, "восьмёрки" и т.п. (в чём наши интересы далеко не очевидны), но, в то же время, так и не стали членами Организации стран – экспортёров нефти (ОПЕК).

Почему под бесконечные разговоры об "интеграции" мы так и не стали членами сообщества, с которым свои действия нам целесообразно координировать прежде всего? Ясного ответа на этот вопрос так до сего момента никто дать так и не может.

 

Лидер или слабое звено?

 

Ещё более интересная ситуация возникла в связи с перспективами создания так называемого газового ОПЕКа. Здесь – по роли на мировом газовом рынке – мы не просто среди передовиков, а первые безусловно. Соответственно, и наша роль в будущем газовом ОПЕКе, если таковой будет создан, это уже роль безусловного лидера, от позиции которого в наибольшей степени могут зависеть совместные решения. Разве такая кооперация и координация не в наших интересах? Кстати, напомню, один из наиболее "убойных" аргументов в пользу нашего скорейшего вступления в ВТО формулируется именно как получение возможности "участвовать в выработке правил игры". Но в ВТО после вступления мы будем лишь одними из полутора сотен, да ещё и при практически уже выработанных без нас ключевых правилах. То есть здесь польза от "участия в выработке правил" – весьма иллюзорна. Но применительно к газовому ОПЕК, где правила игры только разрабатываются и действительно всерьёз зависят от нас, этот аргумент почему-то не звучит…

Таким образом, если как приоритет в развитии принимается идея максимального вхождения в систему мировых хозяйственных связей, то в рамках этой системы необходимо максимально кооперироваться и координировать свои действия не с теми, кто нравится идеологически или кто в той и иной сфере продвинулся вперёд, но, прежде всего, с теми, с кем совпадают объективные интересы. А это для России, прежде всего экспортёра энергоресурсов, другие такие же экспортёры нефти и газа.

 

"Сидеть тихо и слушать сюда"

 

В СМИ вероятное создание газового ОПЕК обсуждалось задолго до недавней встречи руководителей стран – экспортёров газа. Россия в лице представителей администрации Президента поспешила заявить, что ни в каком газовом ОПЕК участвовать не собирается. Зачем, кто тянул за язык – непонятно.

Но прошло немного времени, и уже Конгресс США принимает закон, запрещающий другим государствам создавать газовые картели по типу ОПЕК. Событие примечательное.

Во-первых, есть сторона юридическая: с чего вдруг одно государство решило, что вправе распространять действие своих законов на другие государства? Почему не обратились в ООН, ВТО и другие международные организации, где можно аргументировать, отстаивать свою позицию и добиваться принятия решения, обязательного для других государств? Может быть, это мы своим предшествующим поведением подобное спровоцировали, дали возможность допустить, что такое в принципе возможно?

Во-вторых, не менее важна и сторона содержательная: а, собственно, почему нельзя? Тогда, может быть, и Союз угля и стали было нельзя? Тот самый, из которого и родился нынешний Европейский Союз.

А НАТО почему можно – разве это не прямая попытка монополизации силовой составляющей во всей мировой политике? А "семёрка", или, она же, но с участием России "восьмёрка" – это ли не картельный сговор по ключевым вопросам мировой экономики и политики? В конце концов, если странам, являющимся потребителями чужих энергоресурсов, можно договариваться о нераспространении технологий, то почему же ущемлённые в доступе к новейшим технологиям не вправе точно так же договариваться об ограничении поставок вовне энергоресурсов? Или ставить эти поставки в зависимость от готовности делиться передовыми технологиями?

 

Конфликт элит или народов?

 

И третья составляющая, почти не отмеченная наблюдателями, но, с моей точки зрения, наиболее важная. Кто принял решение: жадные транснациональные корпорации, пляшущие под их дудку министерства торговли, энергетики или в целом та или иная администрация? Нет, решение принял Конгресс – представитель народа США, а против выступила администрация. Спасибо, конечно, Бушу, что защищает наши интересы, но, понятно, не ради нас он заявил, что наложит на закон вето. Просто для его администрации очевидно, что это – уже слишком. Это – радикальный слом всей системы международного права, и США, как, видимо, счёл Буш, к этому ещё не вполне готовы. А дозреет ситуация – ещё не то примут…

Но важнее другое: Конгресс-то вполне искренен в своих намерениях, и эти действия представительной власти США отнюдь не вступают в противоречие с волей народа. Сами посудите: против войны в Ираке – демонстрации идут, а против решения Конгресса о запрете нам, России, действовать в экономической сфере в своих интересах – никаких протестов. Так, значит, с кем мы оказались по разные стороны баррикад – с мировым империализмом или же с самими народами стран Запада, заинтересованными на нынешнем этапе в обеспечении энергоресурсами, причём на условиях, чтобы взамен их поставщики не могли стать конкурентами и завтра все эти ресурсы повернуть на своё собственное развитие?

 

Энергетическая держава или марионетка?

 

Так или иначе, событие произошло. Конгресс США, представляющий народ, запретил нам действовать в наших собственных интересах. Как мы на это реагируем? Казалось бы, должна была последовать нота МИДа с предупреждением о недопустимости столь хамского вмешательства в чужие дела. Естественно было ожидать и рассмотрения в Думе законопроекта о санкциях – ограничении сотрудничества с США в тех областях, которые для США важны (принимать такой закон или нет, подписывать его Президенту или не подписывать – это уже вопрос дальнейшей дипломатической игры).

Но ни малейших признаков подобных действий нам обнаружить не удаётся. Остается два варианта: либо наша власть считает, что эти действия Конгресса США к нам вообще не относятся, либо считает такие действия в порядке вещей…

Но если бы всё исчерпывалось лишь молчанием – это ещё ничего. Однако вместо однозначного отпора или столь же недвусмысленного игнорирования нового американского "закона" мы слышим нечто иное: помощник нашего Президента Игорь Шувалов вдруг заявляет, что ни в каком газовом ОПЕК Россия участвовать не собирается.

Что это, если не попытки оправдаться? И нам не стыдно? Даже если бы мы и впрямь не собирались координировать свои действия с другими мировыми экспортёрами газа (можно предположить, что мы такие идиоты), даже и в этом случае, перед кем и в чём, ради чего нам оправдываться? Так мы заявляем себя не как энергетическая держава – страна, имеющая, пусть и на основе лишь энергетики, тем не менее, державные амбиции, а значит и намеренная на полную использовать в мировой политике все имеющиеся на руках козыри, а как послушная марионетка в чужих руках, извиняющаяся и оправдывающаяся при первом же подозрении в том, что намерена что-то сделать по-своему, в своих интересах?

 

Что можно смертному, не позволено небожителю

 

Запад уже не первый год готовит реформирование ООН, в частности, её Совета безопасности. И понятно: соотношение сил в мире по сравнению с периодом полувековой давности радикально изменилось, а место каждого постоянного члена Совета безопасности должно поддерживаться реальным весом и ролью в мировых делах. Мы, конечно, можем выступать и требовать, настаивать на своём прежнем статусе, но кто и почему нас в этом будет поддерживать? Чьи интересы, кроме своих собственных, мы представляем в ООН, не говоря уже о том, насколько мы и свои собственные интересы последовательно защищаем? В частности, защищаем ли мы в ООН интересы других, нам подобных, например, интересы экспортёров энергоресурсов? От кого их защищать – очевидно: ото всех, кто силён и смеет диктовать другим и им в ущерб свою волю. И если бы мы ощущали и осознавали свою ответственность, то в связи с решением Конгресса США нам было бы неважно, собираемся ли мы сами участвовать в газовом ОПЕК или нет – мы просто обязаны бы были защитить интересы других. Но разве подобное приходит в голову российской власти и представляющим её дипломатам?

Хочешь не хочешь, но нам придётся определиться: кто мы всё-таки – тихие простые смертные или небожители? Если простые и тихие, так, действительно, надо гнать нас из Совета безопасности ООН. А если небожители, а статус постоянного члена этого органа, согласитесь, к тому близок, так должны принимать на себя ответственность.

В частности, мы сколь угодно можем рассуждать об отказе от рецидивов "блокового мышления", но реальный-то мир устроен как система кооперирования в интересах получения максимальных выгод.

И если мы готовы добровольно отказываться от кооперации там, где она нам выгодна, если не собираемся использовать все свои возможности для защиты близких нам по интересам и потому потенциально дружественных игроков, то надо трезво понимать: рано или поздно нас не просто подавят и ограничат – нас вообще сметут с ныне занимаемой территории. Простых смертных, тихих и мирных, могут и простить. Небожителей – не прощают, их давят до конца, так, чтобы уже не смогли подняться никогда…

 

Надежда на новый курс

 

Полтора десятка лет российская власть демонстрировала стремление быстрее вступить в ВТО. Эта линия подавалась как "стратегическая". То, что процедура вступления для нового члена заведомо дискриминационна, не отрезвляло. А ведь что такое "урегулировать" конфликты с каждым, вступившим ранее? Пойти на уступки. И добро бы речь шла лишь о тех, с кем отношения важны. Нет, ведите переговоры с Коста-Рикой, Камбоджой, Сальвадором. Не абсурд ли? А как вам формулировки новостей: "Шри-Ланка впустила Россию в ВТО" или "Сальвадор впустил Россию в ВТО"? Ведь речь не о маленькой слаборазвитой стране, но о постоянном члене Совета безопасности ООН!

Но, понятно, не карлики так "нагибают" гигантов. За моськами, лающими на слонов, есть и скрытые участники шоу. Ни для кого не секрет, что ВТО – организация, созданная вовсе не для выравнивания условий развития разных государств и даже не для подлинного обеспечения свободы мировой торговли (что, кстати, вовсе не ведёт к выравниванию условий развития), а для другого – для закрепления доминирования тех, кто более развит. И в такую организацию нам, в нынешнем ослабленном состоянии, срочно надо вступать? На экономическом форуме в Санкт-Петербурге наш Президент не сказал, что Россия передумала вступать в ВТО. Но он подверг критике ВТО и предложил создание альтернативных евразийских институтов свободной торговли, а также – совместно искать пути реформирования ВТО и других международных организаций, таких как МВФ и Всемирный банк – и это уже шаг вперед. Ведь и в отношении Европейской энергетической хартии (на которую Счётная палата ещё десять лет назад дала отрицательное заключение) вначале позиция нашего Президента была мягкой, и лишь в прошлом году мы услышали наконец категоричное: "Энергетическую хартию мы не ратифицируем".

Что ж, это только начало. Если критика Президентом ВТО отражает сдвиги в понимании нашей властью, экономическими и политическими верхами коренных интересов России, это нужно всячески приветствовать, содействовать необратимости этих сдвигов и дальнейшей корректировке экономического курса.

 

Общенациональный Русский Журнал, 9.07.07

 

Русский Куршевель

 

«Мы – лучшие, и мы победили!» – так было встречено решение о проведении зимней Олимпиады 2014 года в Сочи. Что ж, можно искренне всех поздравить. Но чтобы победа не стала предвестником будущего поражения, стоит всё-таки разобраться: кто победил, в чём победил и кого победил?

Право принять Олимпийские игры – честь. Но является ли решение о предоставлении этого права свидетельством выдающихся достижений? Напомню: такое решение принимается каждые два года. И в отличие от спортивных соревнований, где лучший может подтверждать свой титул на каждых соревнованиях, право принять Олимпийские игры дипломатично не предоставляется подряд повторно. При этом каждый победитель в борьбе за право принять Олимпиаду – вроде как лучший. Так не стоит ли к такой победе относиться с долей самоиронии?

В дополнение сопоставим факты: проигравшие нам основные конкуренты (Австрия и Республика Корея), во-первых, практически способны принять эти Игры уже хоть сейчас, то есть вся инфраструктура (как для международных спортивных мероприятий, так и для массового спорта) у них давно готова; и, во-вторых, достигли такого экономического и социального развития, что предоставляют своим гражданам возможности несопоставимо более высокого уровня жизни (включая доступ к здравоохранению, здоровому образу жизни и массовому спорту), нежели мы. И в чём же тогда мы лучшие? Ведь всё, что было представлено на суд жюри, – это лишь проекты, которые ещё нужно реализовать. Получается, что мы – лучшие в искусстве подавать (ещё не существующее) и убеждать (не вообще, а конкретно Международный олимпийский комитет), то есть – в некотором «пиаре».

Действительно, мы среди первых по развитию зимних видов спорта и по спортивным достижениям, по количеству олимпийских побед. Это у нас пока не отнять, причём, что важно, независимо от того, предоставляют нам право провести зимнюю Олимпиаду или нет. Но надо признать, что этим наши достижения пока и исчерпываются. И когда «Мы – лучшие!» кричали, обнявшись вместе выдающиеся спортсмены и члены нашего правительства, у одних-то были для того основания, а у других – ни малейших.

По сообщениям СМИ, в австрийском городке-претенденте решения ожидали на площади около двух сотен человек, в городке корейском – уже около двух тысяч, а нас же в Сочи на площади собралось чуть ли не шестьдесят тысяч человек. Что это – свидетельство патриотического подъёма?

Задолго до исторической победы нам было объяснено, что проведение Игр – это инвестиции в развитие региона, создание в стране курорта международного класса. И это можно было бы приветствовать, не будь одного «но»: если бы мы с вами не жили в стране, проводящей политику… ограничения развития – под предлогом борьбы с инфляцией и необходимости «стерилизации излишней денежной массы». А ведь подготовка к Олимпийским играм – это инвестирование не в массовое производство товара, компенсирующего своим появлением на рынке рост денежной массы, но вложение как минимум на первых порах чисто инфляционное: деньги вкладываются, работы ведутся, зарплаты выплачиваются, но товара больше не становится – вот он, раскручиваемый самой властью вроде как наш самый страшный враг.

В подготовку сочинской Олимпиады будет вложено двенадцать миллиардов долларов, включая семь – из федерального бюджета. Рад за сочинцев, но насколько вложение госресурсов в инфраструктуру отдыха и далеко не массового спорта является для страны первоочередным? При нынешней финансовой политике власти получается, что это – либо раскручивание инфляции, но без оправдывающего инфляцию импульса технологического развития, либо, ещё более вероятно, на каждый миллиард, вложенный в Олимпиаду, такой же миллиард будет (не мытьём, так катаньем) изъят из товаропроизводящей экономики и направлен за рубеж…

Напомню: та же Корея (по сравнению с нами вроде как «худшая») шла другим путём: сначала – вложение всех сил и ресурсов в науку, высокие технологии и передовое производство, а лишь после этого – Олимпиада в Сеуле, открывшая миру новую Корею. Мы же – что собираемся открыть миру? Олимпиаду в Сеуле обслуживали автомобили полного корейского производства, а не отвёрточной сборки. А мы на чём собираемся возить гостей? На дособранном у нас зарубежном

Ещё более удивительным всё это выглядит на фоне какой-либо здравой концепции регионального развития.

Да, бывают регионы – локомотивы развития. Но для крупной страны в качестве таковых островки туризма выступать уж никак не могут. Локомотивами могут быть центры науки, образования, технологий, передового или массового производства, к числу которых Краснодарский край отнести можно, но район Сочи – вряд ли.

Если же речь о социальном аспекте, о вложении госресурсов в выравнивание экономического развития территорий, то и здесь концы с концами не сходятся: отнести район Сочи (равно как и весь Краснодарский край) к числу депрессивных, испытывающих отток населения, нуждающихся в первоочередной заботе – никак не получается. Напротив, в связи с переизбытком населения там приходится принимать искусственные меры по сдерживанию миграции.

При этом Сочи выбран для проведения Олимпиады как уникальный природный заповедник. Но ведь не менее уникальные места есть у нас и в глубинке страны, взять для примера хотя бы Горный Алтай. Да, чтобы создать там инфраструктуру спорта и отдыха, может быть, требуются средства большие, чем в Сочи. Но зато такой проект служил бы важной цели региональной политики – развитию депрессивных регионов, правда, если бы такая целенаправленная политика у нас была…

Да, победы нам нужны – и большие, и малые. Взялись за Олимпиаду – надо справиться с честью. Но не менее важно и расставить приоритеты. Куршевели в мире уже есть, и, если всё ограничится появлением очередного на нашей территории, вряд ли это посодействует общенациональному сплочению. При том, что до бассейна в каждой школе (что сегодня – норма в ряде стран, оставшихся среди «худших») нам останется не просто далеко, а бесконечно далеко.

 

ЛГ, 11.07.07


Реклама:
-