Журнал «Золотой Лев» № 111-112 - издание русской
консервативной мысли
Ю.В. Крупнов
Личность
и образование
За последние пятнадцать лет, начиная с Концепции развития
среднего образования, разработанной и представленной общественности ВНИКом Госкомобразования СССР
«Школа» в 1988 году, в русском педагогическом самосознании произошел серьезный
сдвиг. Утвердилось и стало общераспространенным, что к ребенку надо относиться
не как к объекту, а как к субъекту, и что педагогика должна быть
личностно-ориентированной. Разумеется, этот сдвиг возник не сам собой, а стал
результатом огромных усилий педагогической общественности, воодушевленной
многообещающими надеждами первых лет «перестройки».
Тогда, в середине 80-х годов, все объединились для того,
чтобы сформулировать и распространить эти две формулы. И сегодня все без
исключения ведущие деятели российского образовательного сообщества, несмотря на
непримиримую поляризацию позиций в области идеологии и технологии, в целом с
этими формулами согласны. По крайней мере никто не
скажет публично, что к ребенку надо относиться как к объекту, а педагогу не
следует ориентироваться на личность.
Подобное согласие, однако, является
крайне поверхностным, чтобы не сказать - иллюзорным, и может одновременно
служить как для демодернизации сферы образования, для
разрушения традиционной практики российского образования (в том числе и
наследия советской эпохи) и потворствования
деградации отечественной школы, так и для начала работ по созданию вокруг
принципа личности абсолютно новой для России и всего мира практики
персонального образования.
В настоящее время, когда мы стоим на грани окончательной
деградации и исчезновения не только русского образования как системы, но и
России как полноценной страны и мировой державы, необходимо, как
представляется, разобраться с тем, какая практика, какое мировоззрение и какие
технологии должны следовать из идеологии субъектности
и ориентированности на личность в образовании. Как, собственно, перейти от этой
идеологии, скрывающей за собой принципиально разные и несводимые подходы, к
соответствующей образовательной практике и технологиям? Как в сегодняшних
реальных условиях реализовывать принцип личности, ежедневно и ежечасно включая
в образование субъектность детей и подростков,
организовывая пространство проявления и образования личности каждого без исключения
российского ребенка?
Построенное на принципе личности образование мы предлагаем
называть персональным образованием, поскольку образование здесь исходит из
уникальных действий личности и создания, сотворения личностью на основе самопреобразования собственного персонального мира, а
также, поскольку подобное образование является тем, что сама личность программирует,
организует, реализует, осваивает и присваивает, переводит в свою неотчуждаемую
собственность.
Разработка персонального образования как практики только
начинается. Ситуация открытая, вопросов и проблем чрезвычайно много. Работы
хватит на всех. Но мы убеждены, что только вокруг и на основе принципа личности
возможна консолидация всех самых разных созидательных сил в образовании и
обществе.
***
И русская, и западная философия личности, называемая еще
нередко персонализмом, совершенно определенно утверждает и показывает
абсолютное различие между личностью и индивидом.
Личность — основа бытия и действия, всего свершающегося, а
индивид — указание на единичность и выделенность
чего-то, чего угодно.
Русский философ А.Ф. Лосев в «Двенадцати тезисах об
античной культуре» буквально восклицает:
«Боже упаси переводить латинское слово
«индивидуум» как «личность»! Укажите хотя бы один латинский словарь, где
говорилось бы, что слово «индивидуум» может иметь значение «личность».
«Индивидуум» — это просто «неделимое», «нераздельное». Стол состоит из доски,
ножек и т.д.— это делимое, а с другой стороны, стол есть стол, сам по себе он
неделим, он есть «индивидуум». И стол, и любая кошка есть такой «индивидуум».
Так при чем же здесь личность? «Индивидуум» — самый настоящий объект, только
взятый с определенной стороны, и больше ничего».
Знаменитый философ первой половины XX века Николай Бердяев,
оказавший в 20–30-е годы огромное влияние на западную философию через общение в
эмиграции, категорически утверждал:
«Личность не тождественна
индивидууму… Индивидуум есть категория натуралистическая, биологическая.
Не только животное или растение есть индивидуум, но и алмаз, стакан, карандаш.
Личность же есть категория духовная, а не натуралистическая, она принадлежит
плану духа, а не плану природы, она образуется прорывом духа в природу.
Личности нет без работы духа над душевным и телесным составом человека. Человек
может иметь яркую индивидуальность и не иметь личности. Есть очень одаренные
люди, очень своеобразные, которые вместе с тем безличны, не способны к тому
сопротивлению, к тому усилию, которое требует реализация личности. Мы говорим:
у этого человека нет личности, но не можем сказать: у этого человека нет
индивидуальности. Мен де Биран и Равессон
учили о связи личности с усилием. Усилие же это связано с болью. Личность есть
усилие, не определяемое внешней средой. Личность не есть природа, как Бог не
есть природа. Одно с другим связано, ибо личность и есть образ и подобие Божье
в человеке. Личность предполагает существование сверхличного.
Личности нет, если нет ничего выше личности. Тогда личность лишается своего
ценностного содержания, которое связано с сверхличным.
Личность есть прежде всего смысловая категория, она
есть обнаружение смысла существования. Между тем как индивидуум не предполагает
непременно такого обнаружения смысла, такого раскрытия ценности».
Эммануэль Мунье в «Манифесте персонализма»
однозначно определял:
«Личность не есть индивид. Мы называем
индивидом распыление личности и ее удовлетворенность таким потерянным
состоянием. Мой индивид — это неопределенный, непостоянный образ, создаваемый
многократной сменой различных персонажей, в которые я погружен, внутри которых
я распыляюсь и ускользаю от себя…» И в другом месте: «Индивидуализм поставил на
место личности юридическую абстракцию, индивида, лишенного привязанностей,
окружения, поэзии, индивида, которого всегда можно заменить другим индивидом,
индивида, отданного на откуп первым попавшимся силам».
Через наличие у личностного начала «творческих моментов»
определял отличие личности от индивида выдающийся российский теоретик и
организатор образования В.В.Давыдов:
«Личностью обладает творчески («свободно»)
и талантливо действующий человек, создающий новые формы общественной жизни».
Можно продолжать цитировать огромное число мыслителей в
рамках христианской традиции, но всех их будет объединять безусловное и
абсолютное различение личности и индивида, указание на предельную высоту
личности.
Наконец одна из лучших работ по проблеме личности - статья
«Личность и бытие» - принадлежит современному греческому православному богослову Иоанну Зизиулусу. Он напоминает,
что
«личность как понятие и как живая
реальность — исключительно продукт патристической
мысли», и утверждает: «Источником истинного бытия является только свободная
личность, личность, которая любит свободно, то есть
которая свободно утверждает свое бытие, свою идентичность посредством события
общения с другими личностями».
Именно это утверждение отражает то эпохальное
преобразование, тот фундаментальный переворот в мировом мышлении, который
произошел в патристическую эпоху (прежде всего III-V
вв. н.э.) и в результате которого «ипостась» была отождествлена с «личностью».
Личностью является, таким образом, то, что было обнаружено и привнесено в мир
Христом и христианством как учением.
«Глубочайшее значение
отождествления «ипостаси» с «личностью» — значение, революционная природа
которого в эволюции греческого мышления, судя по всему, ускользает от внимания
историков философии, — может быть выражено в двух тезисах: (а) личность более
не является дополнением к бытию, категорией, которую мы добавляем к конкретной
сущности, поскольку мы прежде уже установили ее онтологическую ипостась. Личность сама есть ипостась бытия; (б)
сущности более не возводят свое бытие к самому бытию — то есть бытие само по
себе не является абсолютной категорией, — но к личности как именно к тому, что
конституирует бытие, то есть дает сущностям быть сущностями. Другими
словами, из добавления к бытию (своего рода маски) личность становится самим
бытием и одновременно — что наиболее важно — конститутивным элементом
(«принципом» или «причиной») сущих» (Иоанн Зизиулус,
митрополит Пергамский. Личность
и Бытие).
Из необходимости различать и противопоставлять личность и
индивида вовсе не следует, что понятие индивида «плохое» или не нужное для
образования и жизни. Наоборот, понятия индивида, индивидуализации очень важны
для технической организации процессов обучения и воспитания или образования.
Нужно быть неадекватным педагогом и человеком, чтобы не узнавать и не учитывать
особенности каждого конкретного ребенка как индивида — далее неделимого и
отличаемого от другого такого же индивида.
Просто не надо использовать понятие, которое предназначено
для буквально физического и эмпирического отделения одного объекта от другого,
мальчика Пети от мальчика Васи, стола — от стула или табуретки, для обозначения
личности, т.е. предельности существования человека, того идеального задания,
сверхзадачи, которые человек может — исключительно добровольно — принимать на
себя.
Индивидуализация — очень важный и нужный термин с позиции
методического удобства педагога. Ведь индивид является законченным объектом,
который дан как внешнее и законченное, обладает рядом постоянных свойств и
качеств, отличающих его от другого индивида, такого же объекта. Персонализацию же — в отличие от индивидуализации — необходимо
понимать с позиции проявления личности и личностного роста, с позиции
выстраивания работы личности с личностью, лицом к лицу.
***
Личность развивать нельзя. Здесь я не согласен со всеми,
кто придерживается этого привычного выражения «развитие личности».
Нельзя личность развивать постольку, поскольку она «дается»
Господом по факту каждому без исключения человеку как тот центр, вокруг
которого выстраивается потом вся его жизнь. Личность нетрансформируема,
неконструируема и неформируема,
она не может служить инструментом и средством для человека — ее можно только
проявлять, выявлять и, с позиции организации образования, — образовывать.
Я здесь стараюсь придерживаться православной традиции, в
которой личность рассматривается буквально и прямо как непосредственное
божественное в человеке, как даже «кусочек Бога», который был создан еще до
сотворения мира. То есть в рамках данной традиции личность была создана до
начала мира и мир исходно «спроектирован» как личностный.
Мало того что личность невозможно
(и не нужно!) развивать. Может так случиться, и часто, вероятно, случается, что
личность у конкретного человека вообще может не быть им выявлена и предъявлена.
Наличие личности у каждого без исключения человека вовсе не является
автоматическим залогом ее обнаружения и реализации.
Неслучайно В.В. Давыдов неоднократно утверждал, указывая на
слова Ф.М. Достоевского о том, что в человека
«надо еще выделаться», что не каждый
человек автоматически становится личностью, что в личность надо еще суметь
выделаться. С этой точки зрения оказываются бесперспективными два
распространенных сегодня по отношению к проблеме личности педагогических
подхода, которые можно условно назвать «формирующим» и «средовым».
Первый подход ставит своей целью формирование личности. В
этом случае вопрос о гармоничности и всесторонности или многосторонности этой
личности оказывается вторым, а исходно обозначается претензия на то, что
личность может преобразовываться искусственным образом и в нужном направлении.
Второй подход, казалось бы, наоборот, подчеркивает самоценность и изначальность, первобытийность
личности. Но на самом деле личность по-прежнему рассматривается в качестве
понятной и контролируемой, более того, с ясным обозначением ее сил и
возможностей. Вместо претензий представителей первой позиции на
непосредственное изготовление, фабрикацию личности представители второго
подхода реализуют претензии на познаваемость личности и возможность определять
ее движение полевым образом (по К. Левину), т.е. внешними силами организованной
среды.
В обоих случаях личность рассматривается как вещь: только
одни рассматривают эту вещь как натуральный предмет, претерпевающий действие
(типа табуретки), а другие — как активную машину (типа газонокосилки), которая
почему-то должна осуществлять экспансию правильно подготовленной окружающей
среды.
Каждая личность абсолютно нетождественна другой личности и
абсолютно непознаваема, полностью противоположна любому объекту и является
бесконечным субъектом. Только создание ситуации как непосредственное и
уникальное, единичное действие личности педагога в состоянии вызвать
заинтересованное понимание и действие личности ученика. Если это происходит,
возникает ситуация, которую многие, в частности известный русский психолог В.И.
Слободчиков, вслед за М.М. Бахтиным и другими
философами русского персонализма обозначают как состояние со-бытия.
Отсюда следует, что с личностью можно делать только одно:
предъявлять ей другую личность в форме ситуации. Поэтому для персонального
образования центральной является сквозная ситуационная организация образования.
***
Последовательное проведение принципа личности требует
выработки парадоксальной дидактики.
Обычно, когда говорят о содержании образования, то имеют в виду так или иначе передачу учащимся чего-то существующего у
другого.
Данное представление выражается в идее дидактики как
передачи и усвоения культуры.
В передовом педагогическом мышлении утвердилось положение о
том, что возникновение и развитие способностей и других важнейших человеческих
новообразований сознания и мышления происходит исключительно в деятельности и
осваивается только через правильно организованное для освоения деятельностное содержание образования в виде способов и
техник мышления и деятельности. Это положение является основой деятельностного подхода, который сегодня буквально
завоевывает мир и у истоков которого стоят такие русские ученые, философы и
организаторы образования, как В.В. Давыдов, Г.П. Щедровицкий и Ю.В. Громыко.
Но и в рамках деятельностного
подхода приходится отвечать на вопрос о том, как и на основании чего
организуется и «запускается» сама эта образовательная деятельность. Ведь образовательная
деятельность является системой целенаправленного самопреобразования
человека, т.е. исходно носит антропотехнический характер и определяется
абсолютно свободными действиями личности.
Русский психолог Д.Б. Эльконин
писал:
«Учебная деятельность есть, прежде всего,
такая деятельность, в результате которой происходят изменения в самом ученике.
Это деятельность по самоизменению, ее продуктом
являются те изменения, которые произошли в ходе ее выполнения в самом
субъекте». С другой стороны, как указывал В.В. Давыдов, «мы изучаем субъекта
как личность лишь тогда, когда замечаем в нем реальное преобразование
предметной действительности, культуры и самого себя, т.е. реальный акт
творчества».
Быть личностью — значит, быть в состоянии, обладать
способностью собственного самопреобразования в
отношении к вершинным явлениям духа и всемирной истории человечества. Быть
личностью — значит, быть в состоянии творить и строить уникальный мир, воспроизводящий
всемирную историю и всю культуру человечества, весь универсум культуры.
Культурно-историческое содержание не усваивается, а воссоздается заново или
создается вновь исключительно вследствие произвольного действия личности.
Это положение и является основой парадоксальной дидактики.
Вместе с тем это положение является, с нашей точки зрения,
ключевым и стержневым для русской образовательной традиции. Вероятно,
основанием подобной тысячелетней традиции является идея благодати, с
необычайной силой сформулированная первым русским митрополитом Иларионом в его художественно-философском «Слове о законе и
благодати» (1038 г.): «Человечество больше не гнется в Законе, а в Благодати
свободно растет...»
Родоначальник педагогической антропологии, великий русский
педагог К.Д.Ушинский, однозначно определял:
«...Свободная, излюбленная деятельность
одна способна удовлетворить требованию души человеческой и дать ей тот мир,
которого она так жадно ищет...».
Совершенно определенно проводил эту парадоксальную
дидактику личности П.Ф. Каптерев:
«Образовательный процесс не есть лишь
передача чего-то от одного к другому, он не есть только посредник между
поколениями; представить его в виде трубки, по которой культура переливается от
одного поколения к другому, неудобно. Подобный дидактический взгляд совершенно
не отвечает громадному количеству фактов, не подтверждается ими и даже прямо
опровергается…
Таким образом, не школа и образование суть
основа и источник самовоспитания и самообразования, как принято думать, а,
наоборот, саморазвитие есть та необходимая почва, на которой школа только и
может существовать… Человек начинается с самообразования, с саморазвития, а не
с воспитания… В частности, школа есть не что иное, как
применение к детям начал самообразования».
«Душа наша также есть своеобразный
организм, все перерабатывающий, все изменяющий постоянно, по поводу внешних
впечатлений развивающий собственную деятельность; в душе нет окон и дверей. Мы не можем переложить свои знания, свои идеи и чувства из своей
головы в чью бы то ни было чужую голову и сердце; мы можем только пытаться
возбуждать их в другом уме соответствующими впечатлениями, вызывать другого на
такую собственную деятельность, в результате которой получились бы известные
мысли и чувства».
Это позиция П.Ф.Каптерева в конце
XIX века.
«Проблема отнюдь не в
том, — пишет в 1996 году профессор Ю.В. Громыко, разрабатывая тезис о вторичности
и даже неправильности интериоризации по Л.С. Выготскому и первичности экстриоризации
(овнешнении), — чтобы перенести внутрь себя
содержания, которые имеют коллективно-общественную природу, а в том, чтобы
породить, вырастить в себе способность реконструировать и выстраивать все содержание
культуры из пустоты, из точки, к которой сведено все историческое развитие цивилизации,
обнаруживая каждый раз фундаментальный слой или пласт
культурного содержания, который позволяет осуществлять данную работу».
«Важнейшей является задача не вмонтировать
в себя, хотя и в преобразованном виде, весь набор уже существующих социальных
содержаний, существующих в интерпсихической форме как
отношения между людьми, — но вырастить способность формировать идеальные
содержания, участвуя в отношениях между людьми».
Вне подобной дидактики самовоспроизводства
культурно-исторического содержания собственными действиями личности невозможна
организация практики персонального образования. С этой точки зрения не будет
неправильным утверждать, что всякое образование личности является
самообразованием.
KM.RU
20 апреля 2007 г.