Журнал «Золотой Лев» № 109-110 - издание русской
консервативной мысли
М.Г. Делягин
Перед
новой «холодной войной»
Как остановить ее, если мы действительно хотим сделать это?
1. Основная проблема – смена стратегий
Прежде всего, надо определить причины роста напряженности
между Россией и США или, точнее, Россией и Западом.
Обычно говорят о субъективных факторах:
дурных манерах российских авторитарных руководителей, международных скандалах
(от убийств Политковской и Литвиненко до "зимних
войн" с Украиной и Белоруссией), о политике друзей Путина перед
выборами-2008 и специфической американской внутриполитической повестке дня
(демократы и республиканцы будут соревноваться в том числе и в критике России).
Но есть как минимум один объективный фактор новой
"холодной войны": и Россия, и США меняют стратегии своего развития.
С одной стороны, Россия получила действительно большие
деньги ("нефтедоллары") и хочет использовать их для достижения успеха
и расширения своего влияния. Да, "суверенная демократия" - это
клановая демократия, служащая интересам "силовых олигархов" и коррумпированных
чиновников, но эти новые хозяева России имеют свои собственные интересы и свою
собственную политику. Это политика бизнес-экспансии и
индивидуальной интеграции в западные общества, часто без принятия западной
культуры и законов. Их интересы в целом противоречат интересам российского
государства и русского народа, но в частностях иногда совпадают.
Так или иначе, Россия осознает и преследует
свои интересы впервые за последние 20 лет. Это хорошая новость для русских, которые пока не понимают разницы между
своими интересами и интересами силовых олигархов и коррумпированных чиновников.
Однако это подлинный культурный шок для Запада, привыкшего к полному отсутствию
у России своих собственных интересов.
С другой стороны, меняется и стратегия США. Причины этого
изменения – не только перенапряжение из-за преимущественного использования
грубой, прежде всего военной силы при пренебрежении "мягкой силой"
убеждения, и не только будущий "афгано-иракский
синдром". Проблема США глубже и имеет три основных измерения: кризис
современной демократии, кризис современного управления и нарушение баланса в
глобальной экономике.
1.1. Кризис современной демократии
Демократия дает власть наиболее влиятельной части общества,
которыми в условиях глобализации могут быть внешние для данного, особенно
бедного, общества группы интересов. В результате демократия может оказаться
инструментом этих групп и этих интересов, в том числе в той части, в которой
они прямо противоречат интересам данного общества.
Во-вторых, глобальные сети постепенно становятся
полноценными субъектами международной политики, почти такими же, как
государства (включая США), когда-то породившие эти сети. В то же время глобальные
сети не имеют ответственности перед обществами и государствами и преследуют преимуществен частные, а не общественные
интересы. С другой стороны, они делают больше ошибок, потому что, обособившись
от государства, уже не могут в полной мере использовать государственные
"мозговые центры". Традиционная демократия и декларации о
приверженности ей служат лишь ширмой, скрывающей данную ситуацию, и не могут
изменить ее.
В третьих, современная война (как мы видели на примере последней ливанской
войны) ведется против сетей, глубоко интегрированных в соответствующее
общество. Для ведения такой войны правительство должно совершать не подлежащие
огласке действия – от тайных переговоров до тайных убийств. Это безнравственно,
но это необходимое, технологическое требование подобных войн. Правительство,
работающее "в прямом эфире", в принципе не способно вести такую
войну. Таким образом, технологии современной войны ограничивают институты
демократии. Если общество и правительство воодушевлены сильной национальной
идеей, это ограничение демократических институтов не порождает коррупцию,
однако современные демократические стандарты (кроме США) убивают национальную
идеологию.
1.2. Кризис современного управления
Первый "информационный взрыв" (в Европе) был
вызван изобретением книгопечатания. Оно резко увеличило количество людей,
задумывающихся об абстрактных вопросах, и общественная система управления того
времени, основанная на католической церкви, оказалась не в состоянии справиться
с этой ситуацией и удержать этих людей под контролем. Результатом
управленческого кризиса стала Реформация и чудовищные религиозные войны
(достаточно вспомнить, что в ходе 30-летней войны население Германии
сократилось вчетверо).
Изобретение Интернета стало вторым "информационным
взрывом" в истории человечества, и мы вновь видим существенное увеличение
количества людей, задумывающихся об абстрактных вопросах, не связанных с их
повседневной жизнью, и мы вновь видим, что современные общественные системы
управления – государства, корпорации, гражданское общество – вновь не
справляются с удержанием этих людей под контролем.
Кроме того, в эпоху глобализации управление является,
прежде всего, управлением сознанием. Современные управляющие системы не
адаптированы к технологиям формирования сознания (в том числе применяемым ими
же самими) и потому начинают терять эффективность. Они начинают верить
собственной пропаганде, изменять восприятие вместо реальности, терять
ответственность (так как они обычно работают с телевизионной "картинкой"
и забывают как о ее влиянии на реальную жизнь, так и о реальной жизни как
таковой).
Для влияния на общество вполне достаточно менять сознание
не всего общества, но лишь его элиты. В результате сознание элиты меняется в
большей степени и по-другому, чем сознание всего общества в целом, и они
перестают понимать друг друга.
Итак, мы имеем системную управленческую проблему, которая
является наиболее острой для США - как из-за того, что они являются наиболее
передовой страной, так и из-за их глобального доминирования.
1.3.Нарушение баланса в глобальной экономике
Глобальные СМИ показывают людям стандарты потребления
развитых стран. Между тем глобальная конкуренция лишает две трети человечества
возможностей нормального развития, и принадлежащие к этим двум третям люди
понимают, что их дети никогда не смогут достичь нормального для развитых стран
уровня потребления. Это причина роста глобальной напряженности во всех ее
проявлениях, включая международный терроризм и иммиграцию.
Однако проблемы есть и у развитых стран. Глобальная
бедность (и, для информационной продукции, различие культур) ограничивает
глобальный рынок и, соответственно, рыночный путь технологического прогресса.
Современные технологии слишком сложны и дороги для бедных стран, из-за чего
развитые страны нуждаются в увеличении военных расходов как способе
стимулирования технологического прогресса. Однако это то самое лекарство, которое
гарантированно страшнее болезни.
Новые дешевы и простые технологии разрушат глобальные
монополии и дадут бедным странам возможности для развития, однако это будет
нескоро – как результат глобального системного кризиса. Пока же напряженность
продолжает нарастать.
***
Какой путь в данных условиях могут выбрать США? Каким будет
американский ответ на данные системные вызовы?
2. Выбор США определит
и русское будущее
Современная Россия не может быть ключевым вопросов мировой
политики для США. Их "российская политика" будет определяться их общей
стратегией. В настоящее время представляются возможными три основных варианта
такой стратегии:
1. Контроль за ключевыми ресурсами
глобального развития (сейчас это нефть, деньги, интеллект). Прямой контроль,
как мы видим в Ираке, невозможен – силы Запада недостаточны для этого – но
"мягкий контроль" может работать так же, как и все последние годы.
Для России данная стратегия означает, прежде всего, концепцию
"интернационализации" природных ресурсов Сибири и Дальнего Востока
или, говоря прямо, изъятие у России этих ресурсов в пользу западных глобальных
корпораций.
2. “Традиционная геополитика”: поддержание глобального
баланса сил (то есть доминирования США) путем, прежде всего, сдерживания Китая
(в том числе дорогой нефтью). Дорогая нефть – благо для России, однако
сохранение глобального баланса сил блокирует экспансию русского бизнеса в то
самое время, когда российская бюрократия окончательно лишила Россию всякого
внешнеполитического влияния.
3. Управление при помощи кризисов, включая "транзитные
войны" для подрыва конкурирующих коммуникаций, в первую очередь газовых и
нефтяных. С точки зрения сдерживания Китая это включает:
дестабилизацию Ферганской долины и создание баз исламских
боевиков в Южном Казахстане, с которых они смогут совершать диверсии на
трубопроводах маршрута "Казахстан – Китай";
масштабные пиратские нападения против танкеров с нефтью для
Китая (данный сценарий не случайно подробно рассматривался в Давосе);
остановка энергетического и военного сотрудничества России
с Китаем.
Эта стратегия может быть дополнена снижением мировых цен на
нефть при следующем, возможно, демократическом президенте США: в этом случае
дешевая нефть просто будет доставаться не всем, а лишь стратегическим союзникам
Запада.
Для России это означает проблемы с радикальным исламом и
Китаем и, вероятно, экономическую дестабилизацию как результат сокращения
нефтяных доходов в условиях тотальной государственной коррупции.
3. США могут
уничтожить, но не могут изменить Россию
Россия – несовершенное общество, и ее лидеры выглядят как
типичные "плохие парни". Современная Россия слаба, и ее интересы, по
крайней мере, в некоторых сферах, противоречат (северо)американским.
США могут рассматривать Россию с двух точек зрения и,
соответственно, выбрать два пути взаимодействия с ней: как с объектом
реализации своих текущих интересов или как с инструментом поддержания глобального
баланса.
Это разные цели и разные пути. Первый путь объективно ведет
к уничтожению России и изменению глобального баланса в пользу противников США –
глобального ислама и, особенно, Китая (который может взять под контроль Сибирь
и Дальний Восток России после ее ослабления в результате конфедерализации
и утраты национального контроля за месторождениями
сырья в интересах глобального западного бизнеса).
Если США попытаются форсированно экспортировать в Россию
западные стандарты демократии и навязывать ей свои собственные идеалы, они
могут просто отдать Сибирь и Дальний Восток Китаю – точно так же, как они уже
отдали Ирану юг Ирака, населенный шиитами.
После российского дефолта 1998 года США выбрали второй путь
– путь поддержания глобального баланса, но он оказался слишком сложным. Я
боюсь, что сегодня США смотрят только на российскую бюрократию и не видят
России как элемента глобального равновесия и глобальной конкуренции. Если вы
видите только современных русских лидеров – да, конечно, тогда вы не можете
найти ответа на вопрос "С какой стати мы должны терпеть все это
безобразие" - и решительно выбираете первый путь, путь 90-х годов. Сегодня
он предусматривает:
поддержку в русской внутренней политике
западно-ориентированных либералов и Медведева как преемника Путина;
концепцию "интернационализации" природных
богатств Сибири и Дальнего Востока, разрушения "Газпрома", свободное
международное использование русских трубопроводов;
возврат к "внешнему управлению" Россией, характерному
для времен Ельцина.
Это путь открытых конфликтов, потому что он означает
убийство России, и население России ощущает это очень хорошо. Путин не согласен
с этим сценарием, так как он противоречит его личным интересам (и личным
интересам его друзей). Однако в данном случае их личные интересы совпадают с
общественными интересами России. И этот сценарий – это не способ мягкого
размывания "путинизма", но, напротив, путь
его консервации. Это путь сохранения Путина на "третий срок", и
каждая международная проблема, будь то с Западом или с Югом, помогает идее
"третьего срока".
Многие враги Путина будут, тем не менее, помогать ему в
конфронтации с угрозой возврата (северо)американского "внешнего управления", - точно так
же, как их деты сражались за ненавистного им Сталина против Гитлера. Пытаясь,
даже неосознанно, уничтожить Россию путем либерализации, США обеспечат полную
консолидацию России вокруг Путина.
Лучший способ поведения США, как для них самих, так и для
России (но не для российской бюрократии), - это выжидание без активного
вмешательства и поддержание глобального баланса сил. Путин и его друзья должны
завести страну в системный кризис своими собственными руками, не имея
возможности сослаться в свое оправдание на "диверсии" США и других
"врагов". В этом случае русский народ сможет сам решить свои проблемы
и начать строить демократию в ходе преодоления системного кризиса.
Активная (севро)американская
политика в России переключит русский протест с российской бюрократии, Путина и
его друзей на традиционного и комфортного для российской бюрократии противника
– на США. Это не слишком интересно для них, и это очень плохо для России.
4. Президентские
“выборы” в 2008 году –
угроза кризиса, но
не возможность демократии
Русская политика сводится к единственному вопросу: уйдет
Путин или останется на "третий срок".
Сейчас русская политическая жизнь – поле борьбы двух
основных групп бюрократии: либеральных коррупционеров и силовых олигархов. Только
Путин имеет способности для управления государством и поддержания баланса между
этими группами. Только Путин может обеспечить безопасность для членов обеих
групп новых хозяев России.
Либеральные коррупционеры знают: если Путин выберет
преемником представителя силовых олигархов, они потеряют власть, деньги и,
возможно, свободу. В свою очередь, силовые олигархи понимают: если Путин
выберет представителя либеральных коррупционеров, им предстоит чарующий выбор
между Гаагским трибуналом и Басманным судом.
Кандидат либеральных
коррупционеров – Медведев. Он лучший менеджер из всех кандидатов (кроме Собянина и Нарышкина, но они не обладают достаточным
политическим весом, а второго готовят, по-видимому, лишь в премьеры), но, к
сожалению, все равно не может управлять ничем. Остальные кандидаты еще хуже.
Силовые олигархи после отставки Устинова с поста
Генпрокурора не имеют общего кандидата в преемники и потому нуждаются в
сохранении Путина на третий срок. Они создают локальные и глобальные кризисы
внутри и вне России для того, чтобы удержать Путина в Кремле.
Отношения с Западом настолько плохи, что западный протест
против "третьего срока" Путина не имеет никакого значения.
Путин будет принимать решение в последний момент, в лучшем
случае в декабре 2007 года. В качестве президента Путин лучше Медведева и
других, потому что, хотя он может работать лишь мало и плохо, он все равно
может делать хоть что-то – и для поддержания глобального баланса тоже.
Про- и антизападные настроения русского
общества не имеют политического значения, так как общественное мнение оказывает
лишь небольшое влияние на принятие решений. Бюрократия использует общественные
настроения для достижения своих локальных целей, но по серьезным поводам она
управляет этими настроениями.
Таким образом, Россия выбирает не между Западом и Востоком,
демократией и авторитаризмом, конкуренцией или дирижизмом
в экономике, но между хаосом и порядком. После либеральной
социально-экономической политики и "внешнего управления" Запада 90-х
годов россияне понимают, что плохой коррумпированный порядок лучше хорошего
демократического хаоса.
5. Что важно для
нормальных отношений?
Запад нуждается в стабильной России для сохранения
глобального баланса против Китая. Дезинтеграция России отдаст ее ресурсы Китаю,
но не Западу.
Запад не может остановить скольжение России к системному
кризису и может помочь лишь выходить из него уже после его начала. Это задача
будущего.
Сейчас Запад нуждается в "холодной войне" только
с новыми хозяевами России, но не с народом России. Русские протестуют против
политики российской бюрократии, и их протест не должен быть перенаправлен
против стратегических партнеров этой бюрократии на Западе.
Если Запад поймет и примет это, он должен научиться
признавать права русских на патриотизм, на нормальный уровень потребления, на свободу
– не как религиозный символ, но как единственный путь к процветанию и
справедливости.
Российские "демократы" и
"либералы" забыли эти требования и права, и поэтому слова
"демократ" и "либерал" прокляты Россией. Официальная пропаганда использует это для переключения русских
граждан с отстаивания своих интересов и прав на борьбу против Запада.
Запад должен объяснить России, что эти права разрушены не
конкуренцией со стороны Запада, но исключительно алчностью новых хозяев России.
Да, в будущем проблема глобальной конкуренции возникнет, но сейчас есть только
одна ключевая проблема – коррупция (включая, конечно, коррупцию в интересах Запада)
и беспринципность бюрократии.
После системного кризиса в России Запад должен быть в состоянии
сказать русским: "Вы видите? Мы за демократию, но не за
"демократов", за закон, но не за юристов, за процветание, но не за
процветающих олигархов" - все те слова, которые он не мог сказать после
90-х.
Если Запад может быть с Россией против Китая и глобального
ислама во внешней политике и с русским народом против российской бюрократии в
политике внутренней, Россия будет полезна Западу.
Если Запад будет пытаться преобразовать Россию по своим
представлениям о правильном устройстве общества или просто попытается забрать русские
сырье, интеллект и деньги, он разрушит Россию и заплатит за относительно
маленькую прибыль большими системными проблемами на глобальном уровне.
Автор - член
Президиума ЦК «Родины. КРО». Выступление 27-28 марта на вашингтонской конференции,
посвященной вопросу развития ситуации в России и роли Запада в этом