Журнал «Золотой Лев» № 105-106 - издание русской
консервативной мысли
А.Н. Савельев
Россию не пощадят
Великой страной правят жалкие
люди, серые персоны, ничтожные стратеги,
подлые ворюги и изменники.
Поверхностный взгляд на международные отношения после краха
СССР создает иллюзию умиротворения. Действительно, противостояние сверхдержав,
опасное глобальной ядерной катастрофой отошло в прошлое. Кажется, что
вожделенное стремление миротворцев по всему миру к разрядке международной
напряженности достигнуто. И мировую общественность тревожат только отдельные
резкие высказывания привластных персон.
Но как только сознание обывателя соприкасается с реальной
политикой, прорывающейся сквозь пласты лицемерия, оказывается, что никаких
существенных сдвигов в системе международных отношений не произошло.
Успокоивший сам себя причитаниями «лишь бы не было войны» российский гуманист
вдруг слышит, что в военных кругах США продолжают готовиться к войне с Россией,
а на Иран (это же рядом!) вот-вот посыплются бомбы, возможно ядерные.
Бюргерская привычка к безопасности постоянно фрустрирована новостями: теле-ужасы
быстро забываются, но вновь напоминают о себе. Европейская и американская
печать заново сформировала из России образ врага. Самые солидные издания
переполнены фантастическими характеристиками. Президент России давно
сравнивается с ужасным для Европы образом Сталина, политический режим Путина отождествляется
с гитлеровским.
Можно конечно возмущаться столь опасными сравнениями и
обвинять журналистов в недобросовестности, но стоит и на себя оборотиться.
Действительно, Россия так и не сформировала ясный и понятный стиль политики,
собственный образ в ряду мировых держав – не навязанный, а исконный, отражающий
вековую русскую традицию и современный смысл русского бытия. К тому же Россия
провоцирует оскорбительный тон зарубежных публикаций своей слабостью,
неспособностью ответить чем-то иным, кроме «мюнхенской речи» президента.
Сказать российский президент иногда может веско, сделать же у него нет ни сил,
ни желания. Россия не может ответить на давление Запада ни собственной
пропагандистской кампанией (для этого нужно было бы иметь собственную идею о
грядущем мира), ни экономическими успехами (кои все выдуманы и высосаны из пальца),
ни консолидацией политической нации, ни военными аргументами. Россия Путина
слаба и чужда Западу именно своей слабостью. Если Россия не имеет сил на
достойный ответ, то это и не Россия, а так – какие-то исторические ошметки от
прежнего величия.
Россия не может быть западной страной. Общественное мнение
решает этот вопрос однозначно и выбирает приверженность самобытности, даже
толком не понимая, что это такое. Главное – не быть Западом. В ценностных
установках, напротив, западничество достаточно распространено и конкурирует с
остатками советского менталитета, уповающего на всеохватывающий
государственный патернализм, не трогающий при этом уже ставшие привычными
индивидуалистические установки. Самобытный стиль мышления – удел меньшей части
населения, удаленной от рычагов власти и старательно дискриминируемой
политически. Властная и имущественная элиты России своеобразны только в одном –
в чудовищной страсти к богатству, переступающей через законы Божьи и
человеческие. Это для Запада не загадка, на Западе подобный стиль поведения
знаком и во многом смягчен. Как и прочие стили западной жизни, которые в России
приобретают исключительно карикатурные формы. Загадочная русская душа – это все
в прошлом, на поверхности российской жизни никаких загадок нет. Возможно, в
будущем Россия докажет, что у нее еще есть гордое «нутро». Пока об этом можно
только мечтать.
Как Запад должен воспринимать тот способ укрепления
российской государственности, который предлагает Путин? Так ли уж абсурдны
обвинения в фашизации режима? Ведь формальные сравнения современной России с
Германией 30-х годов обнаруживают множество аналогий. Прежде всего, разрушение
демократических процедур, узурпация властных полномочий узкой группой лиц,
олигархический способ организации хозяйственной жизни, полицейские репрессии
против реальной оппозиции, спецслужбовский передел
собственности. Во многих аспектах мы видим «веймарскую»
или «поствеймарскую» Россию. Вот парадокс: у власти
патентованные западники, ведут типичное для Европы политическое строительство
(пусть и с западанием более чем на полвека), а оценки получают с Запада самые
жесткие, без скидок на старательное ученичество.
Кроме слабости России здесь есть и иное объяснение.
Европейская экспансия всегда жила за счет других народов. Российский гонор смешон
примерно так, как в России смеялись над спесью польской шляхты. Но он также
разорителен для собственного народа. Национальная диктатура в России была бы
встречена Европой с пониманием (как «понимали» там Сталина), но самоедский
режим либеральной тирании, изничтожающий собственный народ, не может вызвать
никакого сочувствия. Раз уж так, тогда – каждое лыко в строку, тогда российский
режим чужд европейцам наравне с непонятными Ираном и Северной Кореей. И даже
еще более беззащитен, поскольку лишен воли к сопротивлению. А это уже совсем не
по-европейски! Настоящий европеец не любит ходить под ярмом.
Слабость России побуждает Запад сломать все инструменты
продуктивного диалога с Кремлем. Действительно, если позволительно было
разрушить контур послевоенных границ и раздробить СССР, вся система
международного права пошла прахом. Можно сколько угодно делать вид, что для
Европы какое-то значение имеет принцип неприкосновенности границ. Но
коллективное избиение Югославии и масштабное (в том числе военное) вмешательство
в дела постсовестких государств логичным образом
могут и должны быть продолжены в политике разрушения России, а прежде – в
политике ее дискредитации. Поэтому любое воспоминание о «разрядке» может быть
продуктивно только для аналитика, понимающего, что такое воспоминание
невозможно обособленно от «холодной войны». Собственно, «разрядка» - всего лишь
элемент «холодной войны», взаимная пропагандистская уловка, средство
конкуренции вокруг обывательских ценностей с установкой «лишь бы не было
войны». При этом для СССР мировое господство мечталось в идее классовой борьбы
(и об этом в свое время откровенно говорил Брежнев), а господство США – в идее
свободы, в расчистке всего мира для гегемонии американских ценностей,
прибыльных исключительно для американцев.
Все, что касается разговоров о стратегическом паритете, на
самом деле скрывает процесс осмысления западными и советскими стратегами вполне
примитивных умозаключений о неприемлемом ущербе. Начинать войну, планируя в
итоге разбитое корыто в виде трофея – дело невозможное для сверхдержав. Сегодня
о паритете говорить не приходится. Российская армия находится в плачевном
состоянии. Президент Белоруссии не сильно погрешил против истины, сказав, что
Россия имеет всего полторы боеспособные дивизии на всем европейском
направлении. Ядерный щит России дыряв и хрупок. Расчетное время утраты ядерного
потенциала не таково, чтобы американцам было невтерпеж дождаться вожделенного
момента. Система путинских «Тополей» уязвима,
поскольку НАТО приблизилось к России так, что американский кольт уже почти
касается русского лба. Путинская «Булава», вероятно,
никогда не будет доведена до ума. А все остальное сгниет на боевом дежурстве в
ближайшие годы. Как же в этой обстановке говорить о «разрядке» и стремиться к
«мирному сосуществованию»? Как уважать Россию, если она сама, обезумев, готова
продолжать гибельный курс и в итоге отдать даром свои ресурсные «консервы»,
обладатель которых будет контролировать мир через полвека? Разумно вовремя
добить слабого противника, чтобы сильные конкуренты не сделали этого раньше.
Поэтому никакой «разрядки» быть не может. Напротив, ближайшие годы будут
временем эскалации напряженности, временем масштабных политических провокаций и
локальных войн, закаляющих сильных и добивающих слабых. Путинская
Россия определила свое место среди слабых. Значит, ее судьба – полная утрата
суверенитета.
Заявление об «асимметричном» ответе на новые военные
технологии американцев смехотворны. «Асимметрия» состоит в том, что в
российской обороне возникла новая брешь, размером в Белоруссию. «Асимметрия» в
разгроме ведущих военных академий (всего-то ради приватизации их зданий!), в
превращении Академии генерального штаба в выставочный комплекс утраченного
могущества. «Асимметрия» - в назначении министром обороны мебельного торговца.
Кто же будет с такой «асимметричной» державой вести разговоры о «разрядке»? Ее
просто раздавят – медленно и беспощадно.
Противостояние сверхдержав, какие бы слова ни говорились с
трибуны ООН, всегда связано со стремлением к мировому господству. Странно было
бы думать, что с крахом СССР «разрядка» восторжествовала и США отказались от
идеи мирового господства, которое само упало им в руки. Выход США из договора
по ПРО, разработка новых видов оружия массового поражения – резвее не
свидетельствует, что с 1947 года (начало «холодной войны») для американцев
ничего не изменилось? Врагом Америки являлся не СССР, не его идеология, а
русский народ с его потенциалом сопротивления мировой гегемонии и собственным
гегемонистским характером. Поэтому сегодня планы уничтожения России – вполне
естественны для американских стратегов, доводящих идею господств до логического
конца (то бишь, до абсурда). Если Россия утратит ядерный потенциал или
политическую волю полностью контролировать его применение и использовать в
случае опасности, то югославский сценарий будет для нас самым реальным. И
нанесение России ядерного удара окажется столь же реальным, как реально вписана
в историю Второй мировой войны ядерная бомбардировка Японии.
Путинский режим жалок тем, кто не способен поставить стратегических
задач даже регионального масштаба. Путин вполне завершил создание вокруг России
пояса враждебности. Его гегемонизм был неприемлем ни
для одной из бывших союзных республик. Прежде всего, потому что не предполагал
идеи воссоединения, общего суверенитета, слияния экономик и властных и
экономических элит. Это нерусский проект нового колониализма – не более того.
Быть сателлитом для ельцинской или путинской России –
слишком стыдная и невыгодная роль. Даже Белоруссия такой роли предпочитает
тяготение к Западу, статус его дальней периферии.
Быть под пятой путинской
олигархии не хочет никто. На постсоветском пространстве достаточно и своих
местных олигархов, чтобы вешать себе на шею еще и генерацию особенно алчных
паразитов, выпестованную в России. Соответственно, напряженность между бывшими
союзными республиками будет все более обостряться, отчего давление Запада на
Россию приобретет новые источники вдохновения. Чем более западной страной будет
Россия, тем больше у нее шансов на локальные конфликты в постсоветском
пространстве и глобальный конфликт в финале своего существования. Нет сомнения,
что новые американские системы ПРО, близкие к российским границам
противоракеты, новые виды термоядерных боеприпасов, которые сегодня
разрабатываются, в самое ближайшее время превзойдут тающие способности России к
обороне своей территории.
Россия вполне могла бы стать европейской страной и иметь в рамках европейской
культуры свою собственную самобытность. Россия вполне могла бы обеспечить себе
безопасность, собрав воедино все средства мобилизации и избавившись от
чудовищно неэффективной олигархической организации экономики, могла бы снискать
себе поддержку европейских народов как оплот христианской этики и европейских
традиций. Но для этого русская демократия должна быть национальной, а не
«общечеловеческой», а суверенитет – связанным с суверенитетом нации, а не с
произволом олигархической секты. Покуда этого нет, пенять на антироссийскую, антипутинскую, русофобскую риторику западных СМИ и козни
военных стратегов США – дело пустое. Так же как и сетовать на крах «разрядки»,
за которую мы заплатили разрушением великой державы.
Возвращение к эпохе «разрядке», к горбачевским
благоглупостям о «новом мышлении» невозможно – нам уже некуда отступать. И
поэтому война неизбежна. Трусы в ней погибнут с позором, герои – с честью и
надеждой на победу. Баланс между трусостью и героизмом составит русскую судьбу.
Чем слабее Россия, тем меньше шансов сохранить мир. Чем
подлее российская власть, чем глубже мировая олигархия проникает в Россию, тем
меньше русские встречают сочувствия и понимания в мире. Настоящие суверены
сегодня – это Уго Чавес и Махмуд Ахмадинежад. Их боятся и
уважают. Путина не боятся и не уважают. Несмотря на огромные ресурсы России,
несмотря на ее ядерный потенциал. В «восьмерке» Россия – тощая мышь среди
жирных котов. Великой страной правят жалкие люди, серые персоны, ничтожные
стратеги, подлые ворюги и изменники. Поэтому и со страной не считаются.
Выбор между жизнью и смертью русские делают сегодня – либо
смиряясь с мерзостной властью, либо деятельно готовя ее замену правительством
национальных интересов, национальной диктатурой, открывающей путь к
национальной демократии.
РЖ 7.03.07