Журнал «Золотой Лев» № 101-102 - издание русской консервативной мысли

(www.zlev.ru)

 

С.Ю. Глазьев

 

Кудрявая логика-2

 

Плоды некомпетентности

 

За некомпетентность руководителей Центрального банка и экономического блока правительства мы вынуждены расплачиваться колоссальными упущенными возможностями экономического роста и снижением доходов населения. Привязка денежной эмиссии к приросту валютных резервов при количественном ограничении денежной массы влечет отток денег из большей части производственной сферы, ориентированной на внутренний рынок, которая в отсутствие доступа к кредиту вынуждена изыскивать средства для развития за счет занижения оплаты труда. Чудовищный спад производства и хроническая депрессия в большей части отраслей обрабатывающей промышленности, строительстве и сельском хозяйстве – прямой результат проводимой денежно-кредитной политики. Об этом свидетельствуют конкретные примеры многочисленных кризисных ситуаций, возникающих в экономике из-за искусственного ограничения ликвидности Центробанком и его неспособности организовать должную систему рефинансирования коммерческих банков, занимающихся кредитованием производства.

Фактически Банк России выполняет свою главную функцию с точностью до наоборот. Ведь смысл существования Центробанка заключается в монопольном осуществлении государством организации денежного обращения и денежной эмиссии в целях обеспечения благоприятных условий для экономического развития. В число этих условий помимо стабильной валюты входит наличие доступного кредита, механизмов аккумулирования сбережений и их трансформации в долгосрочные инвестиции, а также технологий устойчивого рефинансирования расширенного воспроизводства. Наш же Центробанк вместо предложения денег для кредитования экономического роста занимается их изъятием из экономики, тормозя и искусственно сдерживая тем самым экономический рост.

Такого еще не было в экономической истории – российская денежная власть ухитрилась монополию государства на организацию денежного предложения из важнейшего двигателя экономического роста превратить в тормоз. Если во всех странах с рыночной экономикой ломают голову над вопросом, в каких пределах использовать денежную монополию государства для нужд общества, направляя ее на финансирование бюджетного дефицита, уровень которого в странах «семерки» в последние годы колеблется от 2 до 5% ВВП, то у нас все наоборот. Монополию государства на организацию денежного обращения используют для сокращения возможностей социально-экономического развития и снижения общественного благосостояния.

При такой политике даже обрушившийся на нас дождь нефтедолларов, вместо того чтобы подпитывать российскую экономику, уходит мутным потоком за рубеж, а денежные власти вместо того, чтобы бороться с вывозом капитала, активно этому способствуют. В такой макроэкономике абсурда выжить могут лишь предприятия, экспортирующие свою продукцию и кредитующиеся за рубежом, не завися тем самым от национальных денежных властей.

Что ж, мы по-прежнему для всей планеты выступаем благодетелями. Причем если СССР критиковали за предоставление развивающимся странам социалистической ориентации 140 млрд долл. кредита в виде поставок отечественной техники, то нынешняя власть ухитрилась за 15 лет вывезти за рубеж около 600 млрд долл., списав заодно и большую часть выданных Советским Союзом кредитов. При такой политике не только увеличение доходов, но и наращивание экспорта оказывается для экономического роста бесполезным.

Второй парадокс кудрявой экономики является следствием неразвитости системы кредитования внутреннего производства, возможности которой ограничены жесткой политикой количественного ограничения денежного предложения. Поскольку денежные власти стараются не выходить за пределы ими же устанавливаемых количественных ограничений прироста денежной массы, который целиком направляется на приобретение иностранной валюты, рефинансирование коммерческих банков со стороны Центробанка фактически отсутствует. Более того, стерилизуя налоговые поступления и занимая деньги на финансовом рынке, денежные власти сужают даже имеющуюся базу воспроизводства кредитно-банковской системы. При этом само государство становится ведущим экспортером капитала.

Эту политику Кудрин объясняет необходимостью удержания относительно низкого, по сравнению с равновесным, курса рубля для поддержания конкурентоспособности отечественных экспортеров. Центробанк, скупая избыток валюты, образующийся при заданном обменном курсе рубля, выходит за пределы им же установленной допустимой величины прироста денежной массы. Чтобы остаться в рамках запланированных ограничений по приросту денежной массы, денежные власти стерилизуют избыточную часть путем изъятия части налоговых доходов государства, которая направляется в стабилизационный фонд и вывозится затем за рубеж. При этом, как мы уже убедились выше, денежные власти устанавливают допустимые ограничения прироста денежной массы исходя из крайне упрощенной линейной зависимости между приростом количества денег и темпом инфляции, которая имеет мало общего с реальными закономерностями денежного обращения.

Любая домохозяйка, регулярно покупающая продукты на продовольственных рынках крупного российского города по многократно завышенным ценам, хорошо видит главную причину этого завышения – монопольный контроль организованной преступности над товаропроводящей сетью. Любой крестьянин, желающий продать свой товар в городе, сталкивается с этой преступностью, вынуждающей его отдавать товар перекупщикам по дешевке. Любой автолюбитель понимает, что причина сезонного повышения цен на бензин заключается в злоупотреблении нефтяных картелей монопольным положением на рынке. Каждый квартиросъемщик, сталкиваясь с безудержным ростом коммунальных тарифов, понимает, что причина роста стоимости жизни заключается в попустительстве государства естественным монополиям. И только в абстрактном мышлении нашего министра финансов этим факторам инфляции не находится места – они не вписываются в его вульгаризированную версию монетарной теории. Он сводит ее к простой линейной зависимости между приростом количества денег и темпом инфляции. Поэтому, в отличие от развитых стран, которые удерживают низкую инфляцию при дефицитных бюджетах, мы имеем высокую инфляцию при профицитном бюджете. И никакие жертвоприношения путем экономии на росте зарплаты, инвестиций и социальных расходов не помогают – монополисты и криминал, контролирующие рынки при попустительстве коррумпированного государства, продолжают завышать цены при любой макроэкономической политике.

Так возникает третий парадокс кудрявой экономики – чем больше денег стерилизуют денежные власти, тем труднее подавить инфляцию.

Мы уже сравнивали борьбу с инфляцией посредством количественного ограничения денежной массы со средневековой практикой лечения всех болезней кровопусканием. Сбить высокую температуру кровопусканием, разумеется, можно, доведя ее до комнатной и убив организм. Собственно, это и произошло со значительной частью нашей производственной сферы, погибшей из-за оттока денег в финансовые пирамиды и за рубеж. Выжили лишь высокомонополизированные производства товаров и услуг первой необходимости и экспортно-ориентированные предприятия.

Первые - благодаря тому, что за счет систематического завышения цен обеспечили необходимое для воспроизводства рефинансирование за счет потребителей. Вторые – благодаря устойчивому притоку валюты и привлечению иностранных кредитов. Остальная часть производственной сферы, ориентированная на внутренний рынок, все эти годы задыхается от хронической нехватки оборотных средств, не имея возможности самостоятельно рефинансировать свою деятельность из-за низкой рентабельности.

Банковская система призвана играть ключевую роль в структурных изменениях рыночной экономики, организуя и опосредуя приток капитала в освоение новых технологий, модернизацию и развитие производства. Но для этого должны работать механизмы рефинансирования коммерческих банков за счет соответствующим образом организованных механизмов денежного предложения. Используя свою монополию на эмиссию денег для кредитования экономического роста, государство бесконечно расширяет возможности социально-экономического развития.

Как известно, современный мировой экономический рост начался с промышленной революции в Европе, которая стала возможной благодаря организации долгосрочного дешевого кредита государством, создавшим механизм эмиссии национальной валюты. Экономическое чудо быстрого восстановления разрушенных войной стран Западной Европы стало возможным благодаря механизму рефинансирования коммерческих банков под векселя промышленных предприятий, которые переучитывались центральными банками этих государств. Столь же стремительный послевоенный подъем Японии был обеспечен дешевыми кредитными ресурсами, создававшимися государственной кредитно-финансовой системой. Сегодняшний бурный рост экономики Китая питается эмиссией кредитных ресурсов, предоставляемых под низкий процент на цели модернизации производственных предприятий также через государственные коммерческие банки.

К сожалению, весь этот колоссальный опыт успешного кредитования экономического роста остается невостребованным денежными властями России. Главным результатом их политики становится дефицит денежного предложения, приводящий к завышению процентных ставок, эмиссии денежных суррогатов, долларизации экономики и в результате – к росту транзакционных издержек, падению конкурентоспособности отечественных товаропроизводителей, деградации и сокращению производства. Дополнительным результатом становится переход экспортно-ориентированных предприятий к кредитному обслуживанию за рубежом. И без того небольшой объем операций отечественного банковского сектора сужается. Нет сомнений, что при такой политике в скором времени после открытия российского финансового рынка по условиям присоединения России к ВТО отечественный банковский сектор будет поглощен иностранными банками. В отличие от российских, они имеют неограниченный доступ к источникам рефинансирования со стороны своих денежных властей.

Таким образом, возникает четвертый парадокс кудрявой экономики – чем больше валютные доходы российской экономики, тем меньше возможности развития отечественной банковской системы.

Поскольку Центробанк количественно ограничивает денежное предложение и не желает заниматься созданием должной системы рефинансирования коммерческих банков, рост последних жестко ограничен общим пределом роста денежной массы, устанавливаемым денежными властями. В результате коммерческие банки не могут удовлетворить растущий спрос на кредиты. Их наиболее благополучные клиенты, достигая уровня международной конкурентоспособности, переходят на кредитование за рубежом. В этом и прошлом годах наблюдается устойчивый и быстрый рост частных заимствований за рубежом. При такой политике в России никогда не будет своей полноценной банковской системы.

Бурное развитие банковского сектора в России не должно вводить в заблуждение: масштаб его развития ничтожно мал как по сравнению с потребностями российской экономики, так и по отношению к стандартам развитых стран. Достаточно сказать, что активы всех российских коммерческих банков меньше, чем у одного крупного европейского, американского или японского банка, а отношение совокупного капитала банковского сектора к ВВП в России впятеро меньше, чем в других странах «восьмерки». Темпы его роста могли быть гораздо выше, если бы Центральный банк и правительство создавали для этого необходимые условия. Но, в отличие от общепринятой в мире практики, российский Центробанк изымает деньги из экономики, создавая их дефицит, а правительство, вместо того чтобы направлять деньги налогоплательщиков на цели социально-экономического развития страны, замораживает их в стабилизационном фонде и вывозит за рубеж.

Стерилизационные операции денежных властей вызывают повышение процентных ставок и ухудшение доступности кредита. Удерживая ставку рефинансирования на уровне, существенно превышающем среднюю рентабельность производственной сферы, Центробанк блокирует развитие всей банковской системы, ограничивая спрос на деньги краткосрочными спекулятивными операциями и сверхприбыльными отраслями.

В структуре источников финансирования капиталовложений российских предприятий доля банковских кредитов остается по сравнению с развитыми странами незначительной – 8–10%. Для сравнения, в США этот показатель составляет 40%, в ЕС – в среднем 42–45%, в Японии – 65%. По оценкам, 93% российских банков не могут выдать ни одного кредита объемом более 10 млн долл. (исходя из норматива риска на одного заемщика).

Как уже говорилось, эти парадоксы являются следствием выбранной в свое время под давлением МВФ и реализуемой до сих пор политики количественного ограничения денежной массы, основанной на крайне примитивной концепции вульгарного монетаризма. Суть этой политики заключается в сочетании количественного ограничения денежного предложения некоторым умозрительным пределом (в интервале 20–30% прироста денежной массы) и жесткой привязки денежной эмиссии к приобретению иностранной валюты. Пока сальдо платежного баланса было меньше субъективно определяемого предела прироста денежной массы, наши вульгарные монетаристы могли рассуждать о «денежной накачке» экономики с инфляционными последствиями. Но когда сейчас Банк России вынужден приобретать иностранной валюты значительно больше, чем установлено умозрительным пределом, эмитируя для этого соответствующее количество рублей, ущербность этой политики стала очевидной. На фоне крупномасштабной стерилизации половины прироста денежной массы нехватка денег для производственной сферы стала еще более острой. При этом наряду с изъятием из экономики значительной части налоговых доходов бюджета денежные власти прибегают к ненужным государственным займам, изымая из экономического оборота свободные денежные ресурсы.

«Как раз когда мы находимся в ситуации избыточного денежного предложения, мы вынуждены, чтобы сохранить достаточно высокие расходы, не увеличивать деньги в обращении, взять эти деньги в экономике», – поясняет депутатам абсурдную политику государственных займов при профицитном бюджете Кудрин. – То есть мы вынуждены заимствовать». При этом объем таких «вынужденных» (то есть ненужных) займов весьма велик. Следствием этой политики становится еще один парадокс кудрявой экономики – чем больше приток иностранных инвестиций, тем меньше возможности внутреннего финансирования инвестиций.

Ведь согласно логике «Основных направлений единой государственной денежно-кредитной политики», чем больше капитала вложат в приобретение акций российских предприятий иностранные инвесторы, тем больше будет прирост валютных резервов и денежная эмиссия под их увеличение и тем больше денег придется стерилизовывать денежным властям. Выходит, что приток иностранного спекулятивного капитала на финансовый рынок обернется оттоком денег из его инвестиционного сегмента. Собственно, это и происходит через эмиссию государственных облигаций в целях стерилизации кажущейся Кудрину избыточной денежной массы.

 

Тупик стерилизации

 

Причины всех этих парадоксальных глупостей заключены в самой технологии планирования денежного предложения, навязанной нам МВФ и остающейся без изменения с 1992 г., несмотря на чудовищный ущерб от ее применения. Суть этой технологии сводится к ежегодному планированию прироста денежной массы исходя из целевых установок по ограничению инфляции и весьма туманных предположений в отношении изменения скорости обращения денег. При этом никаких сколько-нибудь обоснованных моделей, позволяющих рассчитать зависимость между приростом денежной массы и уровнем инфляции, ни у Центрального банка, ни у правительства нет. Используемые же аналитиками денежных властей простенькие регрессионные зависимости не имеют содержательного смысла – как показали многочисленные исследования, статистически значимая зависимость между приростом денег и инфляцией отсутствует. Это неудивительно с учетом огромного количества нелинейных обратных связей и процессов, опосредующих взаимосвязь количества денег, скорости их обращения, объема товаров и цен. Сведение всех факторов, генерирующих инфляцию, к приросту денежной массы – грубейшее упрощение, простительное первокурснику, но приводящее к чудовищным просчетам при попытках руководствоваться им на практике.

Наивные попытки аналитиков денежных властей по-школярски подменить учет сложных нелинейных и весьма неустойчивых взаимосвязей между инфляцией и параметрами денежного предложения линейными детерминированными моделями у специалистов вызывают недоумение. Это все равно что пытаться рассчитать параметры полета ракеты при помощи калькулятора и формул земного притяжения из школьного учебника по физике. Конечно, когда вместо понимания внутренних связей объекта управления он моделируется как «черный ящик», трудно надеяться на успешное достижение поставленных целей. Но почему-то, несмотря на неограниченные возможности финансирования исследований, руководители Центрального банка не желают изучить должным образом закономерности функционирования доверенного им объекта управления, предпочитая рассматривать денежно-кредитную систему страны как «черный ящик», систематически ошибаясь в планировании денежной политики вследствие недопустимых упрощений и примитивности применяемых моделей.

Эти просчеты дорого обошлись нашей экономике. Почти десятилетие назад они были мною проанализированы в статье «Центральный банк против промышленности России». В ней было показано, что катастрофическое падение промышленного производства во второй половине 1993-го–1994 г. (вдвое в целом и втрое в машиностроении) стало прямым следствием примитивной политики Центрального банка, пытавшейся бороться с галопирующей инфляцией путем количественного планирования прироста денежной массы и фиксации курса рубля. Следствием этого стал кризис неплатежей (денежные суррогаты вытеснили деньги, что повлекло резкое увеличение скорости их обращения и лишь увеличило инфляцию) и падение конкурентоспособности российских товаров (втрое за один год).

После финансового краха в августе 1998 г. правительству Примакова удалось убедить Центральный банк отказаться от примитивных и крайне разрушительных для экономики методов планирования денежной массы. Вопреки кликушеству вульгарных монетаристов, требовавших резкого сокращения денежного предложения и многократного повышения ставки рефинансирования, его объем был существенно увеличен при неизменной ставке рефинансирования, что позволило организовать рефинансирование коммерческих банков и увеличить кредитование производственной сферы, задыхавшейся от недостатка оборотных средств. В результате значительный прирост денежной массы не только не подстегнул инфляцию, но, напротив, способствовал ее снижению благодаря бурному росту производства товаров (на 25% за полгода), связавшему денежное предложение.

Сегодня Центральный банк декларирует взвешенную политику, признавая, что «выбранный режим валютного курса, сохранение существенной роли регулируемых цен в динамике индекса потребительских цен, неустойчивые процессы замещения валют в портфелях активов, неустойчивые лаги между динамикой денежного предложения и показателями инфляции определяют низкую эффективность использования в качестве промежуточного целевого ориентира темпов прироста денежной массы. Динамика денежных агрегатов становится лишь ориентиром и важной характеристикой текущих монетарных условий и среднесрочного тренда инфляции, а прогнозные границы прироста денежной массы не являются жестко заданными».

Но по сути технология планирования денежного предложения остается прежней. На основе субъективных ощущений и необоснованных предпосылок руководители денежных властей «с потолка» задают границы прироста денежной массы, после чего производятся расчеты требуемого объема стерилизации «избыточной» (то есть выходящей за пределы этих границ) части денежной массы в зависимости от ожидаемого сальдо платежного баланса. Весь объем денежной эмиссии сверх установленных пределов прироста денежной массы объявляется лишним и подлежащим стерилизации путем замораживания денег, изымаемых из экономики в форме налогов, в стабилизационном фонде. В дополнение к этому Центральный банк оставляет за собой право изъятия денег у коммерческих банков под свои обязательства.

Хотя Центральный банк признает, что главными причинами инфляции в настоящее время являются не монетарные факторы, а рост регулируемых тарифов и злоупотребления монополистов, борьба с инфляцией по-прежнему сводится к количественному ограничению прироста денежной массы. Это ведет к хронической недомонетизации российской экономики и соответствующему ограничению экономического роста. В условиях, когда главным источником инфляции является завышение цен монополистами, такая денежная политика ведет к снижению возможностей экономического роста и роста доходов населения, сводясь к обслуживанию перетока доходов к монополизированным и экспортно-ориентированным отраслям. При этом ее антиинфляционная эффективность остается весьма низкой, так как ограничение роста доходов населения и расходов государства никак не влияет на возможности монополистов завышать цены.

Монополисты это делают вне зависимости от ограничений прироста денежной массы при попустительстве государства, уклоняющегося от проведения действенной антимонопольной политики. Не только тарифы на услуги естественных монополий, но и цены на товары массового спроса завышены в несколько раз вследствие криминализации рынка и отсутствия добросовестной конкуренции. Странно слышать рассуждения правительственных экономистов о недопустимости прироста реальной зарплаты более чем на 10% в ситуации, когда цены на продовольственном рынке завышены втрое по отношению к равновесным в условиях свободной конкуренции. Они могут стать еще выше даже при снижении зарплаты, если государство продолжит попустительствовать злоупотреблениям монополистов. Вместо того чтобы проводить жесткую антимонопольную политику, государство ограничивает прирост денег в экономике, сокращая конечный спрос и сужая возможности роста производства. В результате закрепляется депрессивное положение и деградация отраслей, ориентированных на внутренний рынок, десятки миллионов людей теряют возможности увеличения доходов, становится хронической массовая бедность.

Иными словами, из-за того, что некто произвольно установил верхний предел прироста денежной базы, приток в страну нефтедолларов сверх этого уровня оборачивается сокращением государственных расходов и миллионы работников бюджетной сферы недополучают зарплату, граждане России лишаются социальных гарантий и у государства не находится достаточно денег, чтобы обустроить беспризорных детей. Некомпетентность денежных властей, примитивизм проводимой ими политики дорого обходятся нашему народу. Вследствие искусственной привязки рубля к доллару, денежного предложения – к приросту валютных резервов, жесткого количественного ограничения прироста денежной массы произвольно задаваемыми параметрами, все не ориентированные на экспорт отрасли посажены на «финансовую мель». У них нет возможности долгосрочных заимствований, крайне ограничен доступ к кредитным ресурсам, отсутствуют механизмы рефинансирования производственной деятельности.

В результате проводимой денежно-кредитной политики мы лишились значительной части производственного и инвестиционного потенциала, вывоз капитала превысил полтриллиона долларов, произошла деградация экономической структуры страны с закреплением доминирующего положения сырьевых и монополизированных отраслей. Мы могли бы иметь сегодня вдвое больший объем ВВП и втрое больший объем инвестиций, гораздо более прогрессивную структуру экономики, если бы политика Центрального банка соответствовала ее главной цели – использованию монополии государства на денежное предложение для кредитования экономического роста.

Кроме огромного ущерба для социально-экономического развития страны по макроэкономическим последствиям проводимой политики денежных властей, последние наносят государству прямой ущерб бездарным управлением валютными резервами страны. Около пяти лет назад комитетом Государственной думы по экономической политике были проведены специальные парламентские слушания с целью объяснить денежным властям чрезмерную рискованность размещения валютных резервов в долларах США. Но наивная вера руководителей Центробанка в незыблемость последних оказалась важнее оценок ученых. За эту некомпетентность (или ангажированность?) денежных властей мы поплатились потерей валютных резервов страны более чем на 25 млрд долл. вследствие обесценения этой валюты в точном соответствии с прогнозом парламентских слушаний. Может быть, руководство денежных властей ставит перед собой задачу максимизации ущерба государственным финансам?

Во всяком случае замораживание государственных денег в стабилизационном фонде на счетах Центробанка есть прямое нанесение ущерба государству в размере их инфляционного обесценения. Хотя, возможно, риск размещения этих денег за рубежом окажется еще выше с учетом опыта Центрального банка по манипулированию государственными резервами. Свежа еще в памяти история с фирмой «Фимако», созданной руководством Центробанка на Кипре с целью прокрутки резервных денег в финансовой пирамиде ГКО в интересах собственного обогащения. Кто знает, не будут ли подобные технологии финансовых махинаций задействованы вновь? Политика размещения валютных резервов и стабилизационного фонда остается тайной.

Примитивизм проводимой денежной политики во многом объясняется закрытостью Центрального банка и безответственностью его руководства. Центральный банк не обосновывает принимаемые им решения и не считает должным объяснять их ни обществу, ни специалистам. Отсутствие механизмов ответственности Центрального банка за принимаемые решения влечет примитивизацию проводимой им политики, недостоверность целевых показателей денежной политики и систематическое занижение возможностей денежного предложения. Судя по содержанию «Основных направлений», Центральный банк до сих пор не имеет сколько-нибудь достоверной системы моделирования различных вариантов денежно-кредитной политики, сводя их лишь к сценарным прогнозам платежного баланса при разных ценах на нефть. Главный вопрос планирования денежной политики – оценка спроса на деньги при различных сценариях экономического роста – даже не ставится.

Вместо расчетов, характеризующих взаимосвязь экономического роста с различными вариантами политики денежного предложения, механизмами рефинансирования банковской системы и производственной деятельности, Центральный банк руководствуется субъективными и туманными оценками параметров денежного обращения, планируя их по инерции от «достигнутого уровня». При этом руководство Центрального банка старается многократно перестраховаться, искусственно сдерживая денежное предложение в страхе перед инфляцией. А правительство и думское большинство, принимая «Основные направления» на веру, пассивно соглашаются с необоснованным ограничением возможностей экономического роста и повышения доходов населения.

Странно видеть пустой зал и равнодушие Государственной думы при обсуждении «Основных направлений», которые определяют макроэкономические ограничения экономического роста, доходов населения и государственных расходов. Распределение последних является предметом бурных дебатов в ходе четырех чтений проекта федерального бюджета, а их общая величина принимается к сведению без каких-либо обсуждений. Трудно объяснить, почему депутаты Государственной думы часами спорят о том, как распределить десяток миллиардов рублей по целевым программам, и просто принимают к сведению решение денежных властей изъять из бюджета и заморозить в стабилизационном фонде более 2 трлн руб., 200 млрд из которых съест инфляция в течение года. При этом никаких расчетов, обосновывающих необходимость замораживания именно 2,2 трлн руб., не приводится. Их и не может быть в силу отмеченного выше отсутствия прямой статистически значимой зависимости между приростом количества денег в обращении и инфляцией. Депутаты верят в необходимость двукратного сокращения социальных расходов по отношению к потенциально возможному уровню, потому что так решили таинственные «эксперты», которым поверили денежные власти.

Идиотизм принимаемых решений о двукратном занижении зарплаты работникам бюджетной сферы на том основании, что так решили ни за что не отвечающие «эксперты» Центрального банка и Минфина, очевиден для специалистов. Сколько можно приносить доходы миллионов российских граждан и предприятий в жертву невежеству денежных властей?

После финансовой катастрофы августа 1998 г., произошедшей вследствие некомпетентности тогдашних денежных властей, было принято решение о создании Национально банковского совета, призванного хоть как-то контролировать руководство Центрального банка, оценивая обоснованность принимаемых им решений. К сожалению, за несколько лет своей работы этот орган никак себя не проявил. То ли в силу робости, то ли из-за некомпетентности входящих в него лиц он функционирует как декоративный орган, подобно думскому большинству, принимая к сведению гадания экспертов Центробанка.

Сколько мы еще будем мириться с тем, что из-за субъективного и некомпетентного мнения отдельных чиновников, направляющих деятельность денежных властей, страна теряет половину возможностей экономического роста, а граждане вынуждены мириться с двукратным занижением зарплаты? Времени для оздоровления денежно-кредитной системы страны остается все меньше. С исчерпанием потока нефтедолларов исчезнут и возможности быстрого наращивания финансовых возможностей экономического роста. С деградацией задыхающегося от нехватки денег, ориентированного на внутренний рынок производственного потенциала страна лишится собственной технологической базы и способности к самостоятельному развитию. С присоединением России к ВТО иностранные банки быстро займут доминирующее положение на рынке капитала, лишив нас собственной финансовой основы. Это произойдет на наших глазах в течение нескольких лет, если мы не заставим Центральный банк должным образом выполнять свои функции по эффективному управлению государственной монополией на денежное предложение в целях обеспечения благоприятных условий экономического роста. Может быть, в этом и есть тайный смысл политики российских денежных властей? Чем еще сегодня можно объяснить маниакальное стремление к наращиванию инвестиций в обесценивающиеся американские финансовые инструменты, как не стремлением поддержать падающий доллар всеми финансовыми ресурсами нашей страны?

 

Что делать

 

Чтобы этого избежать, необходимо обеспечить научную обоснованность денежной политики, что невозможно без кардинального повышения квалификации и ответственности руководства денежных властей. В этом направлении должен наконец заработать и Национальный банковский совет и заняться решением насущных проблем.

Во-первых, отказаться от примитивной политики количественного ограничения денежного предложения, перейдя к его регулированию через ставку рефинансирования, последовательно снижая ее до уровня, не превышающего среднюю норму рентабельности производственной сферы.

Во-вторых, вместо безумной политики выталкивания денег из страны приступить к формированию механизмов долгосрочного дешевого кредита, преобразовав для этого стабилизационный фонд в бюджет развития и создав полноценные кредитные институты развития.

В-третьих, вместо доведенной до абсурда политики эмиссии денег под прирост валютных резервов перейти к гибкому денежному предложению, исходя из необходимости удовлетворения спроса на деньги со стороны производственной сферы и используя для этого механизм рефинансирования коммерческих банков под залог векселей платежеспособных производственных предприятий.

В-четвертых, прекратить операции по изъятию с рынка денег, генерируемых производственной сферой с рынка, включая их замораживание в стабфонде, эмиссию облигаций Банка России и перекачку денег за рубеж.

В-пятых, принять меры по защите отечественной банковской системы от поглощения международными банками, ограничив присутствие последних на российском рынке разумными пределами.

И наконец, следует вновь вернуться к рассмотрению функциональных обязанностей ЦБ, законодательно дополнив их задачами организации кредита в экономике, содействия занятости и экономического роста.

 

Автор – депутат Госдумы РФ, член-корреспондент РАН

 

Политический журнал № 1/2007