Журнал «Золотой Лев» № 101-102 - издание русской
консервативной мысли
С. Ямщиков
Колючие
впечатления[1]
А САЛО РУССКОЕ
ЕДЯТ!
Последние "времена" игрушечный телегуру Познер сбавил обороты своей антигосударственной
программы, переключившись на мелковатые вроде бы для него бытовые проблемы
России. Хотя и при скучноватом обмусоливании болевых
точек далёкой от здоровья отечественной экономики не забывает главный академик
нашего экрана об интересах США, гражданином которых он является. А мелкая провокативность выпуска, рекламирующего очередную кинохалтуру "Первого канала" — англофранцузскую версию "Тихого Дона", сотворённую
загнанным в угол советским режиссёром Бондарчуком, кроме справедливого возмущения
и стыда за отсветившихся родственников покойного
мастера, подчеркнула умение Познера играть краплёными картами под "круглым
столом". На совести одного из крупных наших режиссёров останется
добровольное согласие пойти на заведомую неудачу, вверив экранизацию далёким от
духовной сути классического русского романа западным кредиторам и гламурным исполнителям главных ролей. Даже годами
вынашиваемая Тарковским "Ностальгия" обернулась эклектичным фильмом,
выглядящим беспомощно после блистательного "Иванова детства", философски
раздумчивого "Андрея Рублёва" и выстраданного всей жизнью режиссёра
"Зеркала". Но Эрнсту и Познеру подлинные ценности отечественного кино
чужды: была бы мошна набита да рейтинги искусственно завышены.
Открутили псевдоказачий сериал на
"Первом" под канонаду зубодробительной критики и слёзные причитания
донских станичников, и вот уже Познер, совмещающий в одном флаконе многолетний
опыт секретаря парторганизации — обличителя американского образа жизни — с
беззаветной нынешней преданностью родной демократической "империи
зла", попотчевал зрителя экскурсом в столь любимую им область
взаимоотношений России и Запада. Чтобы далеко не ходить в поисках истины и
первопричин отнюдь не безболезненной для нас проблемы, в качестве лакмусовой
бумажки для обсуждавших её вместе с ним крутых мудрецов Познер, конечно же, впарил один из грязнейших русофобских образчиков западной
графоманской "клюквы" — "Записки маркиза де Кюстина".
И какой словесный канкан оттопотали единомышленники
злобного и нечистоплотного французского туриста, даже не мечтавшего пару веков
назад о таких благодарных читателях, какими предстали в познеровских
"Временах" господа Аксёнов и Кончаловский.
Маркизу его измышления можно отчасти простить, учитывая поверхностность
суждений, абсолютное незнание России, увиденной из мутноватого окошка кареты,
во время светских раутов или кратковременных остановок на почтовых станциях.
Аксенов и Кончаловский Россию
знают не понаслышке, а потому обязаны отвечать за свои слова. Преклонение
первого господина перед Западом закономерно и обоснованно. Родители его —
крупные партийные функционеры первого большевистского призыва, коминтерновцы по определению — стали сакральными жертвами
хитроумного кремлёвского хозяина, быстро понявшего, что от просвещённых
западных соседей добра ждать не приходится. Ненависть к подельникам
пострадавших предков Аксёнов затаил глубоко, хотя в лучшие годы свои хорошо
маскировал её, пользуясь всеми благами советской власти — от постоянных
загранпоездок до миллионных тиражей книг и пышных киноэкранизаций.
А потом, исчерпав отнюдь не божественный литературный дар, сварганил вместе с
глядящими ему в рот ерофеевыми и поповыми убогий по
содержанию, но вполне пришедшийся к столу западных борцов с советской
идеологией "Метрополь" — и комфортабельно отбыл в добровольный
диссидентский вояж за океан, "прикарменив"
жену известного коммунистического кинодокументалиста. Написать в чужеземстве "Мёртвые души" или "Идиота"
не вышло, обернулось всё третьесортными "сагами", "грустными
бэби" и патологической завистью к нобелисту
Бродскому. Когда горбачёвско-ельцинская команда
развалила империю и расстреляла среди бела московского дня сотни невинных
защитников демократии, Аксёнов и иже с ним быстро смекнули, что пора
возвращаться к открытым для них кормушкам в "немытой" России. Подсевший
на иглу постмодернизма постаревший плейбой, копаясь в останках вольтерьянства и
упиваясь формализмом Джойса, получая гонорары в осмеянной маркизом стране,
заседает в жюри многочисленных рыночных книжных премий, принимает жалкую лесть
выдающих себя за писательниц особ типа Толстой Тани и Смирновой Дуни и неистово
проповедует западный образ жизни, без которого, как он поведал Познеру, России
полный кирдык.
Сначала Андрей Михалков, а потом Андрон
Кончаловский — представитель рода, чьи корни уходят в
славное прошлое России, и в жилах его течёт кровь дворянская, обогащённая
мощной примесью кровей великого сибиряка Сурикова и созидательной русской семьи
Кончаловских. Но не всякое яблоко падает рядом с
плодоносящим древом, а "бархатная книга" — не панацея от измены
основным принципам потомственного благородства. Уехав на вольные хлеба в
вожделенный Голливуд, отпрыск придворного советского писателя родителю обедни
не испортил (тот и сейчас на коне), зато сам добился того, к чему стремился. Тогдашние
лидеры не особенно тепло приняли его пасквиль на разваленную ими русскую деревню
и историю Аси-Хромоножки. А чтобы снять "Летят журавли",
"Иваново детство", "Сорок первый", "Июльский
дождь" или "Балладу о солдате", надо было обладать талантом и
высокими человеческими достоинствами, которыми Бог Андрюшу обделил. Зато
книжонки грязноватые, где пообтесавшийся на Западе режиссёр в особо извращённой
форме поведал о своих сексуальных подвигах, покопался с удовольствием в грязном
постельном белье и оплевал своих одураченных партнёрш,
художнику-интернационалисту удались на славу. И противно слушать, когда он,
поддакивая Познеру, приводит в пример Салтыкова-Щедрина и Чехова, высмеивавших,
по его словам, самые низкие и грязные стороны русской жизни. Забыл говорун о том,
что значит "смех сквозь слёзы" и что дозволенное Юпитеру недоступно
быку-производителю. И, конечно же, не удосужился прочитать барин сокрушённые
строки Солженицына о чрезмерном осуждении русского образа жизни искренними в
своих разочарованиях классиками, приведшем к поруганию Отечества нынешними
злопыхателями. Не вспомнили познеровские
единомышленники и о трудах великих славянофилов XIX века — Аксаковых, Хомякова,
Леонтьева и Достоевского. Не читали они блестящие исторические сочинения Льва
Гумилёва, Бориса Рыбакова и Вадима Кожинова,
посвящённые великим столетиям древней Руси, сумевшей противостоять постоянным
козням западных "просветителей", ненавидевших народ, славящийся
могучей культурой и способностью постоять за себя. Не пришли им на ум
тургеневские слова о великом русском языке, поддерживающем писателя на чужбине;
не интересен им подвиг блестящего художника Александра Иванова, большую часть
жизни проведшего за границей во имя создания манифеста русского православия —
картины "Явление Христа народу"; постарались они забыть о
разочаровании, которое испытал непримиримый критик монархической России Герцен
с первых же дней западного своего бытования. Эти примеры не для нынешних
доморощенных философов-интернационалистов, о которых отец одного из них давно
ещё написал: "Я знаю, есть ещё семейки, где наше хают и бранят, где с
умилением глядят на заграничные наклейки, а сало русское едят".
Мастер хитроумных разводок Познер не пригласил в оппоненты
Аксёнову и Кончаловскому откровенных русофобов типа
иностранной библиотекарши, поклонницы Сороса мадам Гениевой
или госпожи Кобринской. Обнажив картонные мечи, русскую идею пафосно и голословно отстаивали современные
"былинные" герои — мэр Лужков и депутат Говорухин. К сожалению, ушли
недавно из жизни такие просветители, как Лев Гумилёв, Дмитрий Балашов, Вадим Кожинов, Владимир Максимов и Александр Панарин. Но ведь
могли бы сказать о подлинной интернациональности русской истории и культуры
Игорь Золотусский, Дмитрий Львов, Валентин Фалин, Валентин Распутин, Валентин Курбатов. Но они для
Познера страшнее касторки! Ему сподручнее дурачить миллионы зрителей с помощью
"голов второй свежести" — писателя Ерофеева, композитора Журбина,
режиссёра Митты. Как говорится, "своя от
своих".
P.S. Президент на днях наградил Познера орденом "За
заслуги перед отечеством". Каким Отечеством? Только Штирлиц может
сравниться с нашей Матильдой.
Завтра 10.01.07
НОВОГОДНИЕ ТЕЛЕСТРАДАНИЯ
Предпраздничный пушковский
"Постскриптум" осчастливил зрителей встречей с наиболее заметной
персоной сатирического цеха — господином Ширвиндтом, почётным членом
Английского(!) клуба, главным рыболовом страны и страстным курильщиком трубок.
Сервирующая смехача корреспондентка восторгалась его рассказом о бывших
руководителях нашей всё терпящей державы. Меня же разглагольствования
самовлюблённого артиста бросали из огня да в полымя. Только после долгого бражничания можно обозвать "дорогого Леонида
Ильича" Казановой застойной эпохи. Лишь человек, не удосужившийся почитать
жизнеописание итальянского развратника, способен приписать партийному
чиновнику, всю жизнь занимавшему руководящие посты, сомнительную славу
нездорового сладострастца. Порющий заведомую чушь
Ширвиндт напоминал халтурщиков, снявших паршивенькую передачу о чудесных
московских манекенщицах 60-х, приписав прекрасным женщинам интимные связи с
членами Политбюро ЦК КПСС... Зато однолюб Горбачёв видится Ширвиндту выдающимся
революционером, вышедшим один на один в рукопашную со всей коммунистической
армадой и, подобно былинному герою, отрубившим многочисленные головы чудовищному
дракону. "Салфет Вашей милости", господин
Ширвиндт, от Маргарет Тэтчер, Рональда Рейгана, членов Нобелевского комитета и
руководителей Германии, обозвавших ставропольского болтуна "лучшим
немцем". А ваше умильное сюсюканье и прославление вурдалака Ельцина,
свалившего якобы тяжёлую президентскую ношу, чтобы к вящей вашей радости
отдыхать от заплечных дел, отсвечиваясь на теннисных ристалищах? Кланяетесь вы
ему в ноги за возможность купить на любом углу дорогие импортные табаки и плюёте
с высокой колокольни на миллионы преждевременно умирающих россиян, забываете о
толпах несчастных беспризорников, игнорируете искалеченных в Чечне, в других
"горячих точках" молодых ребят. Мне куда понятнее позиция артиста
Гоши Куценко, мечтающего при виде свердловского
сатрапа на трибунах "Олимпийского" о мощном айсе
Марата Сафина, вколачивающего мяч в ненавистную физиономию. А ещё очень
хочется, чтобы в новом году телевизионные хозяева до минимума сократили
наскучившие кривляния ваших подельщиков по смешильной
индустрии. Люди устали от непотребной и скучной продукции, которой затоваривают
экран винокуры, петросяны, клары
новиковы и прочие шутники, снимающиеся на полном
серьёзе в цикле передач о себе любимых под "скромным" названием
"От смешного до великого"…
Вечером накануне Нового года экран заполонили
"знакомые всё лица" шоу-бизнеса, прошедшие фейс-контроль
под строгим оком главных смотрящих за попсой — мадам Пугачёвой и господина
Крутого. Сгусток доморощенных звёзд, конечно же, отсветился
на 1 канале, где программу аранжировал "наше всё" — шустрячок Галкин, умудрившийся заодно обслуживать и
остальные телекомпании. Всё было, как всегда: плохо пели, много кривлялись,
смаковали позапрошлогодние шутки, старались соответствовать нешуточным
гонорарам. Смотришь на словно оживших персонажей образцовского
"Необыкновенного концерта" — всех этих вайкуле,
орбакайте, глюкоз и прочих птенцов галкинского гнезда, среди которых особое отторжение
вызывает дуэт бескомплексной Лолиты, потрясающей
телесным изобилием, и облитого ею грязью бывшего мужа — ещё более бескомплексного Цекало. Они
словно импортировались из германских пошлых кабаре начала 30-х годов прошлого
века, и невольно ностальгия возвращает в огульно охаиваемое застойное время,
когда вся огромная страна зачарованно смотрела "Голубые огоньки". Ну
разве можно даже сравнивать нынешних безголосых канареек и надоевших жванецких с потрясающе музыкальным Магомаевым,
изысканными Эдитой Пьехой и
Майей Кристалинской, талантливым и аристократичным
Аркадием Райкиным, щедро одарённым природой Юрием Гуляевым и другими подлинными
звёздами экрана. Да и среди гостей, приходивших на "огоньки", можно
было увидеть Юрия Гагарина со своими космическими друзьями, Льва Яшина, Валерия
Харламова, многих прославленных спортсменов, писателей, корифеев балета и
великих композиторов. Теперь их отсутствие изредка восполняют концерты русских
оперных жемчужин — Дмитрия Хворостовского, Анны Нетребко, вместе с взращёнными
в наших консерваториях и театрах коллегами, радующими поклонников прекрасного в
далёком чужеземстве.
Отсмотрел я 1 января и рязановский
римейк "Карнавальная ночь-2 или 50 лет спустя" всё на том же эрнстовском канале. Пожалей меня, дорогой читатель, ибо
такое удручающее зрелище можно увидеть лишь в страшном сне. Несколько лет назад
создатель прекрасных кинокомедий подарил мне свою мемуарную книгу. Отдаривая
его одним из своих сочинений, я написал на преподносимом экземпляре:
"Эльдару Александровичу Рязанову — режиссёру, снимавшему великолепные
фильмы до перестройки". Но нельзя служить одновременно Богу и мамоне.
Изоврался, "извертелся на пупе" Рязанов, обслуживая Ельцина и его
команду, принятых им за неугасимых светочей демократии. Только напрочь забывший
о своих корнях художник мог надругаться в особо извращённой форме над таким
добрым и светлым фильмом, каким была для всех нас его блестящая
"Карнавальная ночь". Больше же всего меня поразили самые
"узнаваемые лица России" — врачи, директора музеев, спортсмены,
артисты, композиторы — неистово аплодировавшие бездарным номерам дешёвенького
представления. Смехотворное сие зрелище напомнило очередной юбилей Рязанова, с
помпой отмечаемый свояками. Только вот грустная, как всегда талантливо
сочинённая песня Александры Пахмутовой и Николая
Добронравова о России, которую мы потеряли, прозвучала укором Рязанову и его
единомышленникам, много постаравшимся на ниве разрушения былой культурной мощи
Отечества. Не помогут им и пафосные слова Алексея Баталова, искусственно
вмонтированные в дешёвенькую кантилену капустника. Если Галкин увенчал своё
похожее на рязановское шоу явлением народу циничной
прожигательницы жизни Ксюши Собчак, а вслед за ней представил слово Президенту
России Владимиру Путину для традиционного новогоднего поздравления, то Рязанов,
выставив на всеобщее обозрение препарированную до неузнаваемости Людмилу Гурченко, забрался в камыши вместе с женой и спел душещипательную
песенку... о себе любимом. Но кто сказал, что это ландыши?
Завтра 17.01.07